Читать книгу "Купель Офелии - Мария Брикер"

– Простите, но все-таки быть этого не может! – влез Ильин. – Инфекционную анемию невозможно излечить!

– Милейший, уймите свой скептицизм, – пропел Филарет. – Это портит вашу ауру и нарушает гармонию с миром. Запомните: в жизни может быть все. Где же, в самом деле, подсказки? Не томите, барышня!

– Всему свое время, господа и дамы. Отдыхайте, осматривайтесь, осваивайтесь. Письма графа я вам оставляю. Можете ознакомиться с ними. Не исключено, что в них тоже ключи к разгадке. Ровно в полночь жду вас здесь, в парадной зале. Я отдам вам папку, куда будут вложены одиннадцать конвертов. В одном конверте вместо подсказки пустой лист. До встречи!

Донателла очаровательно улыбнулась, но в глазах мелькнул дьявольский огонек.

Ванька поежился и вытер влажные ладони о джинсы. Сценарий реалити, написанный Белгородским, превзошел все его ожидания. Гениально! Правда, аплодировать отчего-то не хотелось. Терехин вдруг понял, что все они обречены.

Глава 11

ФРАНЦУЗСКИЕ КИПАРИСЫ

День пролетел незаметно. После обеда Ванька завалился спать и продрых до позднего вечера, прошляпив ужин. К счастью, Казик с Мотей, по собственной инициативе вызвавшиеся нести вахту на кухне, не дали умереть с голодухи – внушительная порция бифштекса с картошкой ждала его на столе в кухне. Стрескав за обе щеки божественной вкусноты мясо, Терехин решил прогуляться, чтобы растрясти раздувшееся с непривычки пузо. За время коммунального проживания в квартире на Филях он отвык много есть и теперь от обжорства дышал с трудом. Докатившись до центрального входа, Ванька дернул дверь и оказался в блаженной прохладе. Радовало, что запирать вход в здание конезавода никто не собирался.

Стемнело. Чернильное небо, утыканное шпильками звезд, нависло над усадьбой «Алое», как кусок парашютного шелка. Ночь укутала деревья и гигантские лопухи пушистым туманом, намочила росой одуванчики и чертополох, расстелилась по гравийным дорожкам и траве густым фиолетовым ковром. Тишина стояла оглушительная.

Ванька побродил по парку, прошелся вдоль правого флигеля конезавода, пытаясь вычислить, где находятся окна кабинета графа. Собственно, интересовали его вовсе не апартаменты Кристины с Офелией, а комната по соседству.

Окна Донателлы Терехин узнал сразу – они были единственные на всем конезаводе завешаны плотными гардинами. Предусмотрительная красавица позаботилась о своем комфорте и интимности.

Створка окна была приоткрыта, и из комнаты лилась приятная блюзовая музыка. Блюз – лучшее средство от фригидности женщин, вспомнилось чье-то утверждение. Голова стала пьяной, словно Ванька одним махом выхлебал бутылку шампанского. К своему удивлению, он вдруг обнаружил у себя в руках охапку полевых цветов вперемешку с крапивой. Собрал в парке на автопилоте, как зомби. Ничего удивительного – пока бродил по имению, думал о ней, постоянно думал о ней…

Нервно хихикая, Терехин выбрал из букета крапиву, подошел к окну и собирался плюхнуть цветы на подоконник, но услышал голоса и замер с вытянутой рукой.

– Пусти, я не в настроении, – нервно произнес голос Донателлы.

– В последнее время ты все время не в настроении. То у тебя голова болит, то красные флаги в окнах, то еще какая-то ерунда, – раздраженно откликнулся очень знакомый мужской голос. Ясненько, Лукин-старший пасется в апартаментах Донателлы. Что он там делает, сволочь? Смысл претензий режиссера к жене продюсера не укладывался в развалины мозга Терехина. Ванька потряс головой, чтобы восстановить порядок в черепушке, но внутри творилось полнейшее безобразие. А разговор в комнате продолжался:

– Дусь, так дальше продолжаться не может. Я живой здоровый мужчина, а ты держишь меня на голодном пайке. Скоро я на других баб кидаться начну.

– Напугал, – рассмеялась Белогородская. – Малыш, потерпи. Завершим проект, получим бабки, уедем куда-нибудь на Ямайку и…

Послышались возня и тяжелое мужское дыхание.

– Прошу же по-человечески – отстань! Ну вот, помаду размазал, дурак…

Стук каблуков, шорох, снова голос Донателлы, уже спокойный:

– Прости. Меня нервирует, что вокруг камеры. Я не могу расслабиться! Кристина опять же рядом. Представь на минутку, что будет, если она нас застукает. Не время сейчас…

Ванька покачнулся. Хотел уйти, не слушать, но ноги приросли к земле.

– Я запер дверь! В твоей комнате нет никаких камер. Рус в отъезде, а Кристине сейчас не до тебя. Такой момент подходящий… Ладно, проехали. Теперь и у меня настроение пропало.

– Отопри немедленно! Кто-нибудь придет и будет удивлен, что мы с тобой закрылись, – рассердилась Донателла.

– Бу-бу-бу… Бука, – усмехнулся Лукин-старший.

Шаги, скрежет ключа. Шаги, скрип дивана.

– Почему ты мне про сына ничего не говорил? К слову, Семен очень на тебя похож, только неотесанный совсем.

– Теперь понятно, почему ты злишься. Солнышко, у меня таких Семенов по всей стране знаешь сколько? Издержки профессии. Актрисульки пачками прыгают ко мне в койку, чтобы получить роль. Это же не значит, что я должен на всех жениться и опекать всю жизнь. Не ревнуй только, к женщинам такого рода я отношусь, как к тренажерам.

– Мерзавец циничный, – рассмеялась Донателла. – Ладно, допустим так. Но у Семена твои фамилия и отчество.

– Ну да, я был женат. Собственно, никогда и не скрывал. Никто не застрахован от ошибок. Женился по дурости. Наши семьи дружили. С детства нам внушалось, что мы просто созданы друг для друга. Мы в это почти поверили. После моего возвращения из армии родители на нас насели так, что пришлось регистрироваться. Не скажу, что брак был ужасен, нет. Лида была милой, трепетной девушкой и необыкновенно талантливой актрисой, – с надрывом сказал Лукин. – В Москву мы с ее легкой руки попали. В нее влюбился один известный режиссер. Перебрались в столицу, только начали устраиваться, она огорошивает меня новостью, что беременна. Я возражал против детей с самого начала, о чем Лида знала. Предложил жене сделать аборт, она отказалась, курица безмозглая. Свою карьеру испортила, мою чуть не угробила. Знала бы ты, чего мне стоило удержаться тогда на плаву, как пришлось унижаться… Все из-за этой суки! – В голосе Лукина проскочили истеричные нотки.

– Лида… Какое жуткое имя. Тихо, тихо, малыш, успокойся. Все хорошо, – ласково сказала Донателла.

Шуршание одежды, звук поцелуев.

– Погоди… Ты слышал?

– Что опять?

– Шорох какой-то…

Ванька, почувствовав тошноту, отшвырнул букет и бросился бежать. У пруда его вывернуло наизнанку. Он вытер рот рукавом рубашки и сполоснул лицо, чтобы смыть злые слезы. Полегчало физически, но душа увязла в грязи, словно сапог в иле. Кристина права. Но кто бы мог подумать, что Донателла – любовница друга мужа! Пыталась ли мачеха убить Кристу или нет, осталось под вопросом, но сейчас жена Белгородского и Лукин явно затеяли что-то нехорошее за спиной продюсера.