Читать книгу "Законы высшего общества - Арина Холина"

Вечером, по телефону, Настя все это пыталась ему объяснить, но Максим лишь повторял каждые тридцать секунд: «Не знаю. Я этого не понимаю. Я так не могу» — в итоге она на него накричала, сказала, что он ничего не хочет для нее сделать, ему наплевать — пусть она, Настенька, хоть треснет от натуги, а если его не волнует, что она из-за него рискует большими деньгами, то и до свидания, скатертью дорога, мир его праху!

Спустя пару суток — умеет, скотина, держать паузу, Максим притащился с цветами, дорогим кольцом от «Булгари» и мольбой о прощении.

— Ты хотя бы понимаешь, как мне тяжело? — отвернувшись, прикрыв глаза рукой, спросила она.

В ответ он выдал какой-то невнятный «хабр-хабр».

— Максим, пойми, вся моя жизнь — это работа. И не та работа, которую ты ненавидишь — я знаю, ненавидишь! — не продюсирование, не бизнес, а роли! Я — актриса, и я хочу играть, и я слишком много сделала для того, чтобы ни от кого не зависеть, чтобы иметь возможность выбора! Ты даже не представляешь, как мне трудно, чем мне приходится жертвовать, и неужели я не имею права просить своего любимого о помощи?! — Настя умела жалеть себя, а потому горячие слезы заструились из глаз. — Я не ломовая лошадь, я — женщина, а если ты считаешь, что у меня нервы из железа, просто наберись мужества сказать об этом прямо сейчас!

Монолог имел успех. Опытная Настя знала, что единственное, чем можно пронять обычного мужчину, — это жалость. На них действуют слезы, мольбы и причитания — да ради бога, получите двойную порцию!

Если доводы рассудка не работают — дамы и господа, к вашим услугам отличная, профессиональная, по нотам разыгранная истерика с легкой импровизацией!

Максим раскис, смилостивился и пообещал фотографироваться хоть в обнаженном виде для гей-журналов, лишь бы Настя была счастлива.

На следующий раз разругались из-за сценария.

Писал Максим мастерски. Но в его книге больше было психологии, размышлений, переживаний, а вот с действием обнаружился некоторый напряг.

Они с Машей и Гришей не спали несколько ночей, сочиняя интригу, заплатили пребольшие деньги Виктории Токаревой за доработку идеи, а когда счастливая Настя, раздувшись от гордости за результат, отдала сценарий Максу, тот ей перезвонил в час ночи и сказал, что им срочно надо увидеться.

Настя спешно вскрыла бутылочку вина, припудрилась, подкрасилась, влезла в короткое шелковое кимоно — предназначенное для таких вот ночных визитов, но в постель Максима затащить не удалось.

Он приехал усталый и мрачный, достал из сумки распечатанный сценарий.

— Насть, это не моя книга, — заявил он.

— Ну… — растерялась Настя. — Точно. Это сценарий. Тебе не нравится?

— Дело даже не в этом… — он передернул плечами. — Просто там все по-другому.

— Ну, не все! — оживилась Настя, которой померещилось, что гроза прошла стороной. — Ты же понимаешь, сценарий — это коллективный труд…

— Не понимаю! — он всплеснул руками.

— Макс, в чем дело?! — завелась Настя. — В любом случае кино снимаем по твоей книге, в сухом остатке ты получишь неплохую прибавку к зарплате и рост продаж…

— Настя, послушай, если люди посмотрят этот фильм, а потом купят книгу, они получат совсем не то, чего ждали!

— Да не наср… ли тебе на это, Максим, раз книга у тебя отличная, и фильм будет хорошим, а если мы еще и пару призов за него возьмем, ты в ближайшие лет десять сможешь не волноваться, на какие шиши запивать шампанским черную икру! Ты будешь брендом!..

— А я не хочу быть брендом! — разорался Максим. — Я хочу быть писателем, любви которого добиваются, а не покупают на базаре!

— Что?!

— То!

— Отлично! — Настя развела руками. — Замечательно поговорили! Макс, ты с ума сошел?

— Нет, Настя, это ты сошла с ума, — он покачал головой. — Ты хочешь продукт, на котором можно заработать, а я хочу, чтобы меня любили таким, какой я есть, и чтобы книги мои любили такими, какие они есть, — без участия Маши, Гриши, Виктории Токаревой, которую я, конечно, уважаю, но вот тут… — он схватил сценарий и потряс им. — Чисто женская логика, а книга у меня написана от лица мужчины, герой — мужик…

Настя смотрела на него и не верила глазам своим.

Конечно, она может просто выставить его, показав контракт, в соответствии с которым все права переданы, условия обговорены — и права у Максима разбухать нет ни малейшего. Но он ведь еще и ее любовник! Не поставит она на место сценариста — потеряет любовника. Замкнутый круг.

— Макс, ладно… — Настя отмахнулась и приняла самый изможденный вид на свете. — Я все поняла.

Она налила себе вина, ушла на кухню за льдом и вернулась с опрокинутым лицом.

— Максим, извини, давай завтра продолжим, у меня голова болит.

Он посмотрел на нее так, словно хотел что-то добавить, но передумал и просто уехал.

А Настя бросилась в гардеробную и измолотила боксерскую грушу в виде мужского торса, на котором в мирное время висели шарфики и шляпки. Настя даже наподдала Арнольду (так звали торс) ногой, но не рассчитала и потянула сухожилие.

— Сука! — обозвала она Максима и поковыляла на кухню за кремом от растяжений.

На следующий день Настя отправила Максима к Маше. Точнее, велела Маше с ним пообщаться. Встреча не имела положительных последствий.

Наоборот, Маша скисла и даже как-то оправдывала Максима — мол, а вдруг он прав, и не стоит вот так вот…

— Маш, запомни, автор всегда не прав, — оскалилась Настя. — Но если ты думаешь, что Гранкин лучше меня разбирается в кино, может, вы с ним организуете собственную маленькую ловушку для денег — только не думай, что я приду на ваши похороны!

Вот так значит! Заговор!

О’кей, она готова поддаться на уговоры и снять картину, которой восхитятся критик Кособокова из города Припять, взросшая на прелестнейшей панораме ядерного реактора, и искусствовед Криворукова из Анапы, которая по совместительству разводит петрушку и сдает комнаты с удобствами на улице. На «Кинотавре» все напьются и поставят высший балл ее, Насти, платью. Отличная перспектива.

И Настя натравила на Максима журналистов.

Была у нее девушка Инна, менеджер по связям с общественностью, у которой имелись свои люди во всех журналах и газетах. По непонятной причине Инна умела так говорить с журналистами, что те просто не в состоянии были ей отказать. Она не давала взяток. Ничего им не сулила. Просто они делали то, что ей было нужно.

Настя наняла ее на месяц с просьбой разместить о Гранкине столько статей, сколько будет возможно.

Инна сказала журналистам «Ату!», и те набросились на жертву.

Максим назначал по два интервью в день. Отказывался от телеэфиров, мол, темы дурные, да и времени нет. Инна атаковала его приглашениями на вечеринки, где подсовывала фотографам и телевизионщикам.