Читать книгу "Камень Януса - Элли Гриффитс"

— Мой дед Кристофер Спенс, его жена Розмари и их дети Родерик и Аннабел.

— Родерик — ваш отец?

— Сэр Родерик. Да.

— Мне надо с ним поговорить. Он живет поблизости?

Эдвард помолчал, вертя в руках взятую со стола дорогую игрушку.

— Он живет с нами.

Нельсон заинтересовался, почему Спенс ему сразу об этом не сказал.

— Он дома?

— Вероятно.

— Могу я с ним побеседовать?

— Разумеется, — ответил хозяин, но не двинулся с места. А затем медленно произнес: — У моего отца первая стадия старческого слабоумия. Он может казаться вразумительным, вполне вразумительным, но легко путается. А если путается… сразу сильно огорчается.

— Понимаю, — кивнул Нельсон, хотя на самом деле мало что понимал. Ему не приходилось встречать людей со старческим слабоумием, и он не представлял, что значит жить с человеком, который постепенно теряет сознание собственного «я». Это заставило его посмотреть на Эдварда и Мэрион по-иному. — Должно быть, вам трудно.

— Да, — кивнул Спенс. — Мэрион тяжелее, чем мне, потому что она больше бывает дома. Из-за отца и детей. Хотя у нас живет еще помощница по хозяйству — студентка-хорватка, очень хорошая. Да и отец бывает занят в своей Ассоциации консерваторов и Историческом обществе и до сих пор играет в боулинг. Бродит по Интернету. Знаком с новыми технологиями лучше, чем я. Он пока не инвалид.

Слово «пока» резануло слух Нельсона — он знал, что старческое слабоумие — неизлечимая болезнь.

— Я вам его приведу, — улыбнулся Эдвард, — он, наверное, обрадуется. Любит поговорить о прошлом.

Все оказалось правдой, хотя Эдвард Спенс не уточнил, что под прошлым старик подразумевал Древний Рим, контрреформацию и Крымскую войну. Когда Нельсону удалось вставить слово, он спросил:

— Сэр Родерик, вы помните свою жизнь на Вулмаркет-стрит?

— Помню ли я? — Родерик пронзительно посмотрел на полицейского из-под кустистых седых бровей. — Конечно, помню. Я помню все. Разве не так, Эдвард?

Сын согласно кивнул.

— Сколько вам было лет?

— Я родился в 1938 году и жил в доме, пока не уехал в Кембридж, куда попал восемнадцати лет.

Следовательно, ему семьдесят, подсчитал Нельсон. Не такой уж солидный возраст в наши дни. Его мать в свои семьдесят три года недавно занялась народными танцами. Он думал, что сэру Родерику лет на десять больше.

— Вы жили с родителями?

— Да, мой отец был директором школы Святого Спаса на Ватерлоо-роуд. Он также преподавал классические языки.

— Этой школы больше не существует?

— Нет. Закрылась в шестидесятых годах. Очень обидно. Превосходная была школа.

— Вы тоже в ней учились?

— Да, в отцовской школе. — Старик сверкнул глазами на Нельсона, словно заподозрил ловушку. — Мать хотела отправить меня в Итон, но отец настоял на своем. Его слово было в нашем доме законом.

Нельсон попытался представить, чтобы нечто подобное одна из его дочерей говорила о нем. Но ничего не получилось.

— А ваша сестра, Аннабел, она тоже там училась?

Родерик смутился:

— Аннабел?

— Все в порядке, отец, — вмешался Эдвард Спенс и повернулся к Нельсону. — Папа все еще переживает, если заходит речь о сестре. Аннабел умерла очень юной.

— Сколько ей было лет?

— Пять или шесть.

Глава 21

Рут приехала на Вулмаркет-стрит. На следующий день строители возобновляли работы, и она хотела осмотреть все, что еще набралось на раскопках. Правда, Рут не слышала, чтобы в траншеях обнаружили что-либо особенно ценное: немного черепков, осколки стекла, несколько монет. Но все-таки могло попасться что-нибудь интересное, и Рут хотела убедиться, что на месте строительства взять больше нечего. В этом заключалась ее работа. День снова выдался теплым, и она удивлялась, насколько безобидно выглядело это место при свете солнца. Однако поймала себя на том, что поминутно оглядывается, и вздрогнула, когда через стену перепрыгнула белка.

Хотя на ее глазу все еще оставалась повязка, Рут, несмотря на субботний обморок, чувствовала себя замечательно. Юный доктор посоветовал не оставаться ночью одной. «На случай, если впадете в кому», — жизнерадостно объяснил он. Но Рут настолько устала, что легла в постель в девять часов и проспала всю ночь в компании Флинта. Она не сомневалась, что ее мирный сон явился результатом ее разговора с Нельсоном. Теперь он все знал. Мог бушевать, спорить, ругаться, сводить ее с ума, вмешиваясь во все, пока она не родит. Но по крайней мере теперь он знал. И она была уже не полностью сама по себе. Утром Рут вежливо, пожалуй, слишком формально поговорила с матерью. Не упомянула ни об одном из событий прошедших недель, зато заверила, что ее больше не тошнит, она чувствует прилив сил и не слишком копается в грязи.

— А вот мне легко дались обе беременности, — похвасталась мать, и Рут охотно простила ей эту победу.

На раскопках никого не оказалось, а Рут надеялась, что застанет Теда и Трейс. Им еще предстояло засыпать шурфы, хотя не исключено, что они решили с этим не возиться — ведь дом все равно скоро снесут. Она забрала находки из сарайчика бригадира. Слава Богу, и его тоже след простыл. Взглянула на стоящий на фоне голубого неба арочный вход. Надо не забыть попросить Нельсона узнать, когда его построили. Странно видеть в частном доме такой величественный архитектурный элемент. Рут подумала о римских военачальниках, которым за выдающиеся победы посвящали триумфальные арки. Вспомнила поездку с Шоной в Рим, триумфальную арку Тита на римском форуме с барельефом, прославляющим его победы над непокорными иудеями. Согласно легенде, ни один иудей не мог пройти под этой аркой.

— А я пройду! — воскликнула Шона и, смеясь, пробежала через арку.

— Ты не еврейка, — усмехнулась Рут. Но у Шоны в то время бурно развивался роман с евреем — преподавателем факультета права.

Нужно бы взглянуть на место в траншее, где была найдена кошка, но что-то останавливало Рут, не давало удалиться от главной дорожки. В гнетущей тишине ощущалось что-то тяжелое, настороженное. «Не глупи, — сказала она себе. — Сейчас разгар дня. Что тебе может грозить?» Она надела рюкзак и пошла по обломкам плит мимо пристроек туда, где раньше располагался сад. Неужели это то самое радужное место, о котором вспоминал Кевин Дэвис? Рут попыталась представить, как по саду бегают смеющиеся дети, качаются на привязанных к ветке дерева качелях, бросают монетки в колодец желаний. Нет, колодец к тому времени уже закрыли.

Она приблизилась к колодцу и заглянула внутрь. Снизу поднимался сырой, неприятный запах, и Рут поспешно распрямилась. Когда закрыли колодец? Вот еще один вопрос, который необходимо задать Нельсону. Череп бросили на дно до того, как соорудили бетонную крышку. Черепа в колодце… Рут вспомнила детей на берегу. Динь-динь-дон…