Читать книгу "Десять басен смерти - Арно Делаланд"

Он бросил последний взгляд на висящее тело Ландретто – и перед его глазами все померкло.

Акт III

Роза и лилия

Согласен я: со всех концов земли

Идут на нас свирепые враги.

Но то, что Англии угодно поскорей

Раздор посеять меж двух наших королей,

Хотя Людовик лишь на днях почил —

Понять мне не дает Всевышний сил.

Какому Геркулесу не прескучит

С той гидрою сражаться вновь и вновь,

Что новой головой отважно крутит

И не сдается, проливая кровь?

Жан де Лафонтен Сила басен

В львиной клетке

Зверинец Версаля

Открыв глаза, он увидел льва.

К ночному небу устремлялись прозрачные потоки воздуха.

Он лежал внутри… клетки.

«Нет, не может быть».

Сердце оглушительно стучало у него в груди.

Пьетро приподнялся на локте и еле сдержал крик.

В трех метрах от него храпел лев.

Версальский зверинец, построенный Ле Во у одного конца Большого канала, был первым сооружением Людовика XIV в окрестностях дворца. Передний двор вел к небольшому замку, на территории которого находились основные помещения, соединенные галереей с павильоном, служившим местом отдыха и обсерваторией. Поднявшись по лестнице и пройдя по безупречно убранному салону, посетитель попадал в кабинет восьмиконечной формы с семью оконными проемами и наружным железным коридором. Оттуда веером расходились семь дворцов, расположенных таким образом, чтобы со второго этажа их все можно было окинуть взглядом одновременно. Каждый был населен птицами и редкими животными и был огорожен лишь идущей по всему периметру металлической балюстрадой. На цокольном этаже был устроен украшенный ракушками и жерновыми камнями грот, в котором с пола и с потолка били многочисленные струи, а в центре находился вращающийся фонтан.

«Боже мой… Где я?»

Зрение Пьетро становилось более отчетливым по мере того, как к нему возвращалось сознание. Неподалеку со своеобразной грацией двигались египетские курочки с белым плюмажем. С годами фауна зверинца пополнилась дикими экзотическими животными. Из парка Венсенн, например, сюда были переведены верблюды и дромадеры, слон из Чандернагора, полосатый, как тигр, камышовый кот и носорог, на которого особенно любили заглядываться зеваки. Кроме того, в зверинце находились павлины, антилопы, тигры… и старый лев.

Пьетро попятился, его каблуки скользили на грязном полу клетки.

Зловонное дыхание зверя, смешанное с запахом крови, обдало его в тот момент, когда он коснулся плечом одного из прутьев клетки, в которой он находился.

Он услышал хриплое дыхание, затем его внимание привлек шепот.

Пьетро поднял глаза.

Перед ним был Баснописец.

Он сидел на железном балконе, расположенном над клеткой. Его рука в перчатке покоилась у него на коленях. В другой он держал красную розу. Он был закутан в плащ. Баснописец прошептал:

– Ш-ш-ш… Не разбудите его.

Виравольте показалось, что он заметил улыбку. Баснописец достал из-под плаща записку, развернул ее и бросил в клетку.

– Это для вас, Орхидея.

Пьетро не отрываясь смотрел на записку, которая падала порхая вправо и влево, как сухой листок на ветру… У него перехватило дыхание – казалось, что бумажка упадет на львиную морду.

Но в последний момент записка отклонилась от своей траектории… и приземлилась точно посередине между диким зверем и Виравольтой.

Венецианец машинально схватился за пояс. Но враг лишил его шпаги, а также пистолета господина Марьянна, перьев, кинжала – и даже карточной колоды. На Пьетро остались лишь его одежда и пояс с пряжкой.

Баснописец рассмеялся:

– Обратимся же к следующей басне.

Венецианец не мог разобрать текст басни, написанной на листке. Он не осмеливался сделать ни малейшего движения. Но он все-таки прочитал заглавие, и ему этого было достаточно.

«Лев и Мышь».

Зверь зарычал, как будто его сон потревожила какая-то мушка.

«На этот раз… ситуация не из легких», – подумал Виравольта.

У него пересохли губы. Он посмотрел на балкон из витого металла.

Баснописец, опираясь одной ногой на балконную перекладину, все еще неподвижно сидел на своем насесте.

– Вы любите домашних животных?

Растянувшись совсем недалеко от Пьетро, зверь храпел, его морда дрожала. Перед ним валялись остатки костей и здоровенный кусок кровавого мяса. В этом заключалась надежда на хотя бы кратковременную отсрочку. Пьетро боялся пошевелиться.

– Мой цветочный маршрут вас очаровал? – прошептал Баснописец.

– Я боялся попасть на неверный путь, – проговорил венецианец.

– Разумеется, я мог бы использовать иные цветы… Алоэ для горечи и боли… Тысячелистник как символ войны, амариллис – хитрости! Мой друг, я знал, что вы человек образованный и умный. Восприимчивый к поэзии и культуре Востока. Вы произвели на меня впечатление. Какой букет, какой венок мог бы я для вас приготовить? Из каких цветов? Из орхидеи, конечно… Бессмертника? Тюльпанов?

Виравольта стиснул зубы, пытаясь обуздать ужас и гнев. Его лицо помрачнело. Ему приходилось делать сверхчеловеческие усилия, чтобы не завопить и не обнаружить свои эмоции.

– Вы убили Ландретто!

Баснописец слегка приподнял голову. Пьетро тщетно пытался рассмотреть черты его лица.

– Мой милый Орхидея… Очнитесь! Ваш дорогой слуга, ваш давнишний друг… Он вас предал, Виравольта!

– Предал?

– Он работал на герцога д'Эгийона, дорогой мой! Откройте глаза! Ему было поручено следить за вами!

– Вы лжете!

На сей раз Пьетро не смог не повысить голос, И тут же пожалел об этом.

Лев зарычал.

– Ну, подумайте… Безусловно, он любил вас. Но он поступил на королевскую службу. Положение, которое он занимал, делало его весьма осведомленным! Даже Брогли пытался наладить с ним контакт. Но Ландретто терпеть не мог мелких интриг Тайной службы… И он вверил себя д'Эгийону. Ваши пути разошлись!

Баснописец развел руками. Пьетро вспомнил подробный рапорт, который ему показал герцог д'Эгийон во время их беседы в Министерском крыле. В этом рапорте речь шла и о нем…

«Четырнадцать часов. В. уезжает из Версаля в Сен-Жермен-ан-Лэ в сопровождении госпожи А. С. и К. в карете, запряженной четверкой лошадей. Карета достигает опушки леса».