Читать книгу "Боец невидимого фронта - Андрей Ильин"

Собеседники разошлись в разные стороны, с интервалом в десять минут. Один, разжившись деньгами, пошел к ближайшему магазину. Другой — в местное управление ФСБ. Где предъявил на входе пропуск и поднялся в свой кабинет на третьем этаже.

В кабинете он разложил на столе рапорт сексота и, сверяясь с ним, стал писать отчет о проведенной сегодня конспиративной встрече с агентом Резвым. На эпизоде с мобильными телефонами он споткнулся.

В этом месте показания сексота напоминали переписанный с видюшника эпизод третьесортного американского боевика. Неплановая сходка, пропавшие блатные, мобильники, с помощью которых можно кончать ментов хоть на Петровке.

Просто какая-то научная фантастика. Может, он, подлец, туфту гонит для объема?

Правда, в тексте мелькают вполне реальные персонажи — Губа, Миша Фартовый, еще несколько воров в законе…

Ну и что со всем этим делать?

Написать как есть?

Или отредактировать?

Он бы, конечно, отредактировал, но Петровка… Такую ссылку пропускать мимо ушей нельзя.

Нет, надо писать все. И пометить, что информация может представлять интерес для Министерства внутренних дел. И пусть они там сами разбираются…

Отчет пошел по инстанциям. И на каждом столе, каждый более высокий начальник, отсмотрев полученную от сексота информацию, спотыкался на мобильных телефонах и Петровке.

И, чтобы не оказаться крайним, тоже делал пометку — информация может представлять интерес для Министерства внутренних дел. Только добавлял слово «большой» — большой интерес. Или слово «особый» — особый интерес. Чтобы показать, что он не зря казенный хлеб ест.

В рамках еженедельного отчета информация сексота ушла в Москву. И была в Москве замечена благодари пометке: «Может представлять особый интерес для Министерства внутренних дел».

Но в Безопасности не стали спешить делиться оперативными сведениями с коллегами по цеху. Потому что ФСБ и МВД были конкурирующими фирмами и не упускали возможность утереть друг другу нос.

Подполковник Максимов оставил полученные материалы и вызвал дежурного.

— Капитана Егорушкина ко мне… Капитан явился через десять минут.

— Вот что капитан, смотайся-ка ты на место и посмотри, что у них там случилось. Что это за сходки и за мобильники такие и чем они могут представлять большой, — выделил он слово «большой», — интерес для Министерства внутренних дел.

Все понял?

— Так точно!

Пришедшее от капитана первое сообщение успокаивало и… обескураживало.

Там действительно все умерли. Но почти все умерли ненасильственной смертью. Вор в законе Губа от передозировки героина. Его шестерка, вместе со своей любовницей, угорел в своем гараже в машине. Уголовный авторитет Сивый, перепив водки, отравился бытовым газом. Причем он умер дважды, так как принятая им доза алкоголя была сама по себе смертельна. Рваного убили в его квартире, предварительно перерыв все вещи. Мелкие уголовники Ноздря и Харя пропали при невыясненных обстоятельствах, вместе со своими приятелями. То есть все в точности соответствовало тому, что рассказал сексот.

Капитан испрашивал разрешение на проведение дополнительного расследования совместно с местным управлением внутренних дел.

Для официального взаимодействия работника ФСБ с милицией необходимо было выйти на аппарат Министерства внутренних дел с официальным письмом…

И ждать ответа на него в лучшем случае несколько недель. Потому что в стране такой бардак…

Но это для официального. А если не для официального…

Полковник пододвинул к себе телефон.

— Здорово, Паша. Как личная жизнь?

— Какая может быть жизнь у опера? Никакой.

— Не прибедняйся. Какой ты опер — ты теперь кабинетный работник. Канцелярская крыса. С мозолью… знаешь где?

— Знаю. Чего тебе от меня нужно?

— Любви. Желательно до гроба.

— А помимо любви?

— Так, маленькое одолжение.

— Если прислать взвод СОБРа вскопать тебе на огороде грядки — не проси. Все просят.

— Не надо мне твоих собровцев, они у меня в деревне всех девок в плен возьмут.

— Ну ладно, тогда говори, что нужно?

— Хочу к твоим орлам на местах своего сокола подослать. Так, чтобы его не погнали.

— Без письма?

— А зачем письмо, если ты есть?

— Дело с моим контингентом связано?

— С твоим.

— Серьезное или так?

— Если выйдет серьезное, я с тобой результатами поделюсь.

— Да? Не обманешь?

Тогда ладно. Тогда говори, в какие края звонить…

Личные просьбы московских начальников к периферийным подчиненным зачастую имеют действие лучшее, чем гербовые, за подписью министров бумаги.

Оперативники обрадовались капитану как родному.

— Чем мы можем помочь?

— Мне нужно встретиться с осведомителями, которые водили дружбу с Сивым, Рваным или кем-нибудь из шайки Ноздри. Возможно такое?

— Сделаем…

Местные оперативники перед встречей со столичным гостем накрутили сексотам хвосты, так, что те распелись соловьями.

— Да, Ноздря какие-то трубки толкал. Мне не предлагал, но я слышал. Какие-то особенные.

— Почему особенные?

— Ну навороченные, что ли. Потому что он их за какие-то бешеные бабки гнал.

— За какие?

— Тоже не знаю. Просто говорили что дорого, а сколько — не говорили…

— Про мобильник? Слышал я про мобильник.

— От кого?

— От Хрипатого. Ну который под Харей ходил. Он хвастался, что ему Ноздря классный мобильник подарил.

— Где этот Хрипатый?

— Там, — ткнул сексот пальцем в потолок.

— Где там?

— На небе. Ему в квартиру гранату кинули, и все. И аллес капут Хрипатому!

— Так это что получается — тот список не полный?

— А кто Хрипатого взорвал?

— А черт его знает! Он вроде никому не нужен был. Капитан попросил дать ему дело по взрыву в девятиэтажке. Дело было тонкое, в три листа.

— А где протоколы допросов? 3аключение экспертизы?

— А черт его знает! Наверное, еще не сделали.

— Как так, не сделали?

— У нас криминалистическая лаборатория одна, и та едва наполовину укомплектована. А это дело ясное как божий день — криминальные разборки. Хрипатый — шестерка, ради него никто следствие толкать не будет. Вот его дело и откладывают.