Читать книгу "Бехеровка на аперитив - Данил Корецкий"

Юджин Уоллес поднял опустошенную бутылку, наклонил, потряс, с сожалением цокнул языком. Угрюмость исчезла, глаза вновь подернулись дымкой опьянения. Он мне поверил!

– Меня перебрасывают в Европу. Предлагали два города: Париж и Москву, – на выбор. У вас я никогда не был. Вот и приехал, посмотрел…

– И выбрал?

– Выбрал, дружище. Не обижайся, я не хотел затронуть твои патриотические чувства… Еще есть водка?

– Конечно, дружище! Водка у нас всегда есть…

За пару часов мы почти приговорили третью бутылку.

– Где у тебя СВЧ-печь? – внезапно спросил Юджин, поднимая тарелку с недоеденным желтком. – Я хочу подогреть…

– Зачем, дружище? Сейчас свежую яишню зашкварим!

– Не надо возиться. Мне вполне хватит этого.

– Как скажешь…

Нетвердым шагом мы прошли на кухню. Американец поставил яичницу в микроволновку, сам включил ее. Раздался привычный гул, тарелка начала вращаться. Внимательно глядя мне в глаза, Юджин извлек из внутреннего кармана компактный цифровой диктофон и, улыбаясь, положил его сверху. Молодец! Флешка размагнитится, а цэрэушное начальство подумает, что хитрые русские установили в двери магнитную рамку и стерли запись…

Потом мы вернулись к столу, выпили по очередной рюмке, обнялись и расцеловались. Казалось, прежние – доверительные и откровенные – отношения двух друзей восстановились полностью.

– Слышь, дружище, а как тебя зовут по-настоящему? – внезапно спросил мой американский друг, и все испортил, погрузив нас в обычную атмосферу изощренной лжи.

– Меня? Сережа! Ты же знаешь… А тебя?

– А меня Юджин. Забыл, что ли? – Он захохотал. И я тоже. Потом налил по последней.

– А теперь скажи, дружище, – совершенно пьяным голосом пробубнил Юджин. – Тогда, в Берлине, ты воспользовался моей болтливостью?

– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос ответил я.

Наступило долгое молчание. Слышно было только тяжелое дыхание Юджина.

– Скотина ты, Сережа! Хитрая скотина! – наконец, сказал он. – И я тоже скотина. Но мы в этом не виноваты. Работа такая…

Пожалуй, он был прав.

Ростов-на-Дону, 2008 г.

Бехеровка на аперитив

Глава 1 «Роллс-ройсы» не ломаются

Усталые глаза прикрыты ладонью в почти неосязаемой, апельсинового цвета перчатке, из набора аксессуаров к спортивным суперавтомобилям типа «ламборджини». Такой набор: перчатки, курточка, брюки и мягкие туфли – стоит три тысячи евро.

Это, конечно, понты, как говорят интеллигентные люди новейшего времени. К тому же, даже легкое поерзывание позволяет определить, что мой когда-то тощий зад покоится не на шикарном сиденье тюнингованного «феррари» – из двойных хромированных пружин, плотно упакованных в чехол из хорошо выделанной оленьей кожи, а на обычном, едва заметно потертом велюре безнадежно устаревшего «Мерседеса Е 200», к тому же взятого напрокат за 95 евро в сутки.

Это уже не понты: это хуже – обычное пижонство. Лоховское пижонство, если пользоваться современным новоязом. Я действительно пижон, но никогда в этом не признаюсь, как, впрочем, и во всем остальном, что знаю о себе и других. Разумеется, не признаюсь по доброй воле: пентонал натрия и приемы жесткого потрошения я, как реалист, брать в расчет не хочу.

Так вот, никакого пижонства, а тем более – лоховства. Подумаешь, перчатки! Личный подарок Будницкого, с барского плеча. В его автопарке есть и «бентли», и «феррари», и «порш», есть гидроцикл «Ямаха» и одноименный снегоход, есть моторная яхта «Престиж 46», есть легкий самолет и вертолет, есть даже арабские скаковые жеребцы, – есть все! А перчатки различных форм, расцветок и назначений: для верховой езды, для гольфа, тенниса, дайвинга, автогонок, пилотирования и еще Бог знает для чего, – символ достигнутого жизненного успеха. Для меня это никакой не символ, так, ерунда, мелочь… Просто в них удобно держать руль, я к ним привык, в конце концов! Да и не в перчатках дело…

Что там, за обтянутыми тонкой лайкой пальцами? Лондон, Париж, Вена, Сан-Франциско, Багдад, Борсхана? Последние годы во сне и наяву меня все чаще затягивает в водоворот картинок из разных уголков мира, в которых доводилось оставлять свои следы, по счастью, ни разу не найденные и не зафиксированные в материалах дознаний. Что интересно: Москва в таком географическом калейдоскопе никогда не возникает. Может, оттого, что в ней я живу, а не работаю?

Профессиональный путешественник, специалист по щекотливым делам, похититель секретов, нарушитель чужих законов медленно раздвигает пальцы. Где бы ни обнаружил сейчас себя Дмитрий Полянский, наверняка можно сказать одно: среда обитания не будет ласковой и гостеприимной, защищаться от нее придется водолазным скафандром чужой сущности и целым рядом специфических ухищрений, в которых он, надо признать без лишней скромности, большой мастер. Это не хвастовство: тот факт, что он, то есть я, сидит не в тюрьме, а в машине, пусть не самой дорогой и не своей, – наглядное тому подтверждение.

Пальцы раздвинулись, приоткрывшийся глаз много повидавшего в жизни человека проглянул сквозь запах замши и не слишком чистое лобовое стекло, уткнувшись в вывеску респектабельного интеротеля «Супериор». Известный в определенных кругах международный авантюрист Дмитрий Полянский, в невинной и никому неизвестной оболочке Геннадия Поленова, вынырнул в Чехии, в сказочном пряничном курортном городке Карловы Вары… «Карлови-и Вари-и», – как мягко произносят чехи.

– У-у-ф, – я с облегчением перевожу дух.

Если бы не конспирация, я бы крикнул:

– Ура! Гип-гип ура!

Из всех вариантов чуждой среды этот – наиболее предпочтительный. Не только потому, что здесь мягкая атмосфера, здесь не практикуются пытки и казни без суда и следствия, здесь я не выделяюсь цветом кожи, разрезом глаз или одеждой… Это очень важно, конечно, но это не главное. Главное, что здесь я чувствую себя уютно и спокойно. Если, конечно, позволяет обстановка.

Но европейский лоск и комфорт – это внешняя, официальная обстановка моей миссии. Если переходить к ее сущностному содержанию, то можно представить, что я выброшен в зеленые заросли Амазонской поймы, кишащие змеями, ядовитыми пауками, кровососущими нетопырями, засасывающими трясинами… Сейчас я охотник на анаконду, а это самое опасное занятие в мире.

Я тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Всегда лучше думать о позитиве. Ведь я нахожусь в стране лучшего в мире пива! За последние десять лет Россия тоже расцвела разнообразием этикеток «Балтик», «Охот», «Толстяков» и «Клинских», но за изобретательностью оформителей стоят иностранные бренды и зарубежное порошковое сырье… Над собственным пивом надо, как чехи, работать веками.

Пиво здесь, конечно же, главный напиток. Как считают местные жители, оно формирует не только национальную фигуру, но и образ жизни. И едят, и работают, и отдыхают, и лечатся чехи так же, как и пьют пиво: неспешно и основательно. Я никогда не слышал от них нашего: «Короче!» Если кто-то скажет, что всё это плохо, – то я с ним, пожалуй, дружить не стану…