Читать книгу "Финиш для чемпионов - Фридрих Незнанский"

Узнав, что этим делом занимается также и Департамент уголовного розыска МВД, молодым работникам которого, по всей видимости, и придется осуществлять захват распространителей анаболиков и запрещенных стимуляторов, неутомимый Зайчик рьяно направился на Петровку, чтобы там провести свой инструктаж.

Спустя день Турецкий, встречаясь со Славой Грязновым, решил уточнить:

— Ну и как, прискакал к вам Зайчик?

— Какой еще зайчик?

— Представитель Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Майор Зайчик.

— А, это тот, что ли, который анекдоты про расчлененку рассказывает? — живо отреагировал Слава. И насупился: — Маньяк он, а не майор.

— Ага, — с удовольствием сказал Турецкий, — судя по этой характеристике, вы уже познакомились. Так вот, Слава, что я тебе по-дружески скажу: зови его майором Зайчиком или маньяком Зайчиком, как хочешь, но ты его слушайся. Какие бы анекдоты он ни травил, но он специалист, и без него нам с этим делом не справиться.

Давыдов с глубоким недовольным вздохом, почти шипением, напоминавшим радиопомехи, откинулся на спинку кресла. Губы его досадливо вытянулись в хоботок, лоб наморщился. Усилием воли расслабив лицевые мышцы, доктор Давыдов принялся дышать излюбленным, предназначенным специально для успокоения способом: медленно, на счет «раз» — вдох, на счет «четыре» — выдох. Вдох — задержать дыхание — выдох, вдох — задержать дыхание — выдох… Как при нырянии. Погружаешься с головой, над тобою смыкается вода… Ну, вот все и пришло в норму. Что и требовалось доказать. Вода всегда его успокаивала, он любит плавать — зимой в бассейне, летом в речке. Так, не для рекордов, для себя. Он не спортсмен, он врач, специалист в своем деле. Доктор наук, заслуженный врач Российской Федерации. Несмотря на то что в спортивном руководстве практически все места занимают удалившиеся на покой титулованные спортсмены (которым, заметим как бы между прочим, удалось оттолкнуть от кормушки более титулованных, но менее пробивных), Тихон Давыдов, возглавляющий антидопинговую комиссию Олимпийского комитета, составлял приятное — или неприятное, это уж кому как — исключение. Он врач.

Что ж, он действительно отменный специалист, доктор наук, много лет и усилий посвятил фармакологии и биохимии. А вот спортом никогда не занимался. Нет, не занимался. Несмотря на то, что, прежде чем заняться исследованием допинга и того вреда, который он наносит человеческому организму, Тихон Давыдов преклонялся перед олимпийским движением. Это была его мечта. Его белокаменная мечта, видение давно отлетевшей античности в современном мире…

Откуда это пошло, когда зародилось? В странной, непостижимой для нынешнего восприятия, разделенной на отдельные крошечные царства и вследствие того раздираемой междоусобными войнами Древней Греции. Насколько он помнил древнюю историю, царь слабого государства Элида по имени Ифит поехал в Дельфы к оракулу, чтобы спросить совета, как ему и его царству выжить в окружении сильных соперников. Оракул, надо сказать, часто изрекал всякую чушь, что с медицинской точки зрения неудивительно: он вещал, сидя на треножнике над горной расщелиной, из которой выходил скопившийся в недрах земли опьяняющий газ. Находился, таким образом, под кайфом, выражаясь современным языком, а потому некоторые его изречения точь-в-точь напоминали продукты галлюцинаций. Но, по крайней мере, Ифиту оракул изрек вещь вполне здравую:

«Нужно, чтобы ты основал Игры, угодные богам!»

Или, может быть, Ифит, поразмыслив над советом, додумался до верного хода. Очевидно, это был мудрый государственный деятель. Договорившись с соседними царями, он добился, чтобы Элиду признали нейтральным государством. А уж Ифит, получив гарантии того, что воевать с ним никто не станет, в знак своего миролюбия учредил атлетические игры, которые должны были проходить каждые четыре года в местечке под названием Олимпия. Поэтому и стали называть эти Игры — Олимпийскими… Разумный политический ход? Чрезвычайно разумный. Это шоу, на которое стекались зрители и участники из всех соседних государств, упрочило репутацию Элиды как нейтральной территории. Однако современным понятием «шоу» или «зрелище» исчерпывается не все…

Да-а, Эллада, Эллада! Слитость с природой и устремление ввысь, рукотворные статуи богов и стремление уподобиться богам, которые представлялись в прекрасном человеческом облике, в сиянии одухотворенной плоти. Древние греки перестали бы быть древними греками, утеряли что-то в самих себе, если бы устроили из Олимпийских игр праздник красивого тела, где превозносится исключительно быстрота бега и сила мышц. Нет, это был праздник совершенного, возвышенного, чистого человека. Чистого в первую очередь ритуально: по тем временам к Играм не допускались варвары, то есть чужеземцы, не граждане греческих государств, а также те, кто был запятнан в преступлении, богохульстве и святотатстве. Кроме того, трудно сейчас поверить, но в программу древних Олимпийских игр входили соревнования музыкантов и поэтов. Не считал эти игры недостойными своего внимания философ и математик Пифагор, выступавший как кулачный боец… В некотором смысле это было соревнование, направленное на уподобление богам. Недаром победителям Игр воздвигались мраморные статуи, как Зевсу, Аполлону, Артемиде… Человек должен был проявить лучшие черты не только своего тела, но и разума, и способностей к творчеству!

Примерно такая идиллическая картина Эллады, украшенная зеленой, экологически чистой травой и белоколонными храмами, представлялась Тихону Давыдову до тех пор, пока он не принял в свои руки антидопинговую комиссию Олимпийского комитета. С этого несчастного момента идиллическая картина начала портиться, сперва из нее исчезли какие-то детали, точно из поврежденной мозаики, а потом она целиком превратилась в мешанину пестрых сомнительных пятен, где ничего нельзя толком разобрать. Вместо совершенного, гармонично развитого человека — атлета, музыканта, кулачного бойца, философа — в современном мире возник индивид, который с утра до ночи занимается только тем, что школит свое тело в избранном виде спорта; пролагать пути в науке или искусстве ему уже некогда, да он и просто не в состоянии. «Варваров-чужеземцев» — спортсменов из других стран, показавших наилучшие достижения — не только принимают в свои команды, но и переманивают, платят им огромные деньги. Все завязано на деньгах. Должно быть, у греков было не так… Полно, да не идеализировал ли Давыдов Олимпийские игры вообще, и древние в частности? Древние греки были большие мастера идеализировать сами себя, представлять свои не самые пристойные поступки и склонности в виде воли богов, вследствие чего они приобретали ложно-пафосное звучание. Что такое с современной точки зрения истории Эдипа или Ореста? Бытовуха, убийства на почве сложных семейных отношений, только и всего. Вот и игры в местечке Олимпия при ближайшем рассмотрении, возможно, вызвали бы у доктора Тихона Давыдова неприятие своей жестокостью: кулачный бой допускал применение того, что мы сейчас назвали бы кастетом, участники выходили с поля боя окровавленными и искалеченными, часто их выносили едва живых… На расстоянии не замечаются подробности: когда подносишь к глазам бинокль, все становится менее привлекательным, чем мерещилось издалека.