Читать книгу "Приколист - Андрей Дышев"

– А разве ты собираешься когда-нибудь вернуться туда? – усмехнулся Клим.

Кабан то ли не захотел ответить на этот вопрос, то ли не успел, так как в этот момент в дверь позвонили. Кабан пошел открывать. Клим привык к вечерним визитам незнакомых людей. Обычно это были корреспонденты из журналов и газет. Они платили по сто, а иногда по двести долларов за интервью или за возможность снять Клима на фотокамеру. Клим никому не отказывал, и потому нередко на лестничной площадке перед квартирой выстраивалась очередь из журналистов. Но на этот визит Кабан отреагировал необычно.

– О-о-о! – раздался его удивленный голос из прихожей. – Это ты? Откуда? Ого! Вот это да! Глазам не верю!

Клим вышел в прихожую и увидел Таню. Он не сразу ее узнал и сначала принял за телеведущую, чье лицо примелькалось настолько, что перестало вызывать эмоции. И лишь когда девушка, глядя на Клима почти с ужасом, произнесла: «Вы… вы… ходите?», он вспомнил, что это излишне доверчивая и впечатлительная корреспондентка из газеты «Сельская новь».

– Привет, – без особой радости сказал Клим.

Ее глаза были полны слез. Она смотрела на него и судорожно сглатывала. «Принесло же сюда эту поливную клумбу! – подумал Клим, изо всех сил улыбаясь. – Теперь она будет мурыжить меня расспросами, чтобы накалякать статейку в свою жалкую газетенку. И, уж конечно, ни копейки не заплатит».

– Да ты рассказывай, как там наши? – радостно гудел Кабан. – «Алик» еще не прикрыли? А пацаны как? Митевахин, наверное, опять пытался поросенка спереть? А менты без меня не скучают?

Таня Кабана не замечала. Не сводя глаз с Клима, она опустила тяжелую сумку на пол и сделала слабый шажок к нему.

– Клим, я столько думала про вас… я так боялась, что все уже напрасно… я… я…

Она не нашла в себе сил сказать что-либо еще и кинулась ему на шею, покрывая мокрыми поцелуями его лицо. «Во как ее прихватило, – сконфуженно подумал Клим. – И что я теперь должен делать?»

– Как ты нас нашла? – спросил он, чтобы как-то перекрыть этот поток нежности и слез, осторожно взял ее за руки и отстранился.

– Я бегала по всем больницам, – прошептала она и неловко пожала плечами. – Думала, что…

– А почему по больницам? – не понял Клим.

– Так вы… – не без труда произнесла она. – Ну как же… Двадцать восемь дней… И вот как раз…

– А-а! – вспомнил Клим и хлопнул себя по лбу. Он не знал, куда деть глаза. Но еще больше ему хотелось куда-то деть Таню. «Вцепилась в меня, как клещ!» Кабан, которому не терпелось узнать последние новости из родных мест, обнял Таню за плечо и повел в гостиную. Таня едва успела подхватить свою тяжелую сумку. Вытирая платком глаза, она торопливо говорила Климу, что привезла ему еще одну бутылку настойки женьшеня, масло лимонника, эликсир из сока алоэ и другие мощные иммуностимуляторы, а также свеженьких мясных деликатесов и грибочков собственной засолки.

Кабан продолжал засыпать Таню вопросами, она отвечала вяло и порой невпопад и выставляла на стол бутылки и банки, а Клим в это время ходил из угла в угол в своей комнате и думал, куда ему деть эту провинциалку вместе с ее обостренной чувствительностью и любовью. Как назло, в дверь снова позвонили, и на сей раз приперлась целая бригада с телевидения.

– Мы хотим снять фильм о вашем отрочестве, – сообщил маленький энергичный человечек в кепи с большим козырьком и принялся нагло осматривать прихожую. – Так, отлично, отлично, здесь мы отснимем первые кадры, как будто вы входите в эту дверь из далекого прошлого в настоящее…

«Ох, некстати Танька приперлась! – подумал Клим. – Сейчас она расскажет им, как потомственный дворянин и родственник Людовика Четырнадцатого мыл полы в отделении милиции поселка Таракановка и печатал свои нетленные произведения во вшивой районной газетенке. А если она ляпнет, что я болен СПИДом и дни мои сочтены, то будет вообще катастрофа. Артаусов меня убьет. Такой мощный пиар зарыть в землю!»

Он попросил телевизионщиков подождать на лестничной площадке, зашел в гостиную и сел на край стола перед Таней.

– Не плачь, – сказал он, жуя губы. – Я еще не умер. Тебе повезло. Редкая журналистская удача!

Таня подняла голову, с недоумением глядя на Клима. А Клим, разогревая сам себя, стал говорить громче и жестче:

– Ты рассчитала все точно. Ты не только возьмешь у меня последнее интервью, но и побываешь на моих похоронах. Замечательный материал получится!..

– Клим, что вы такое говорите… – прошептала Таня, но Клим не дал ей докончить.

– Весь поселок зальется горькими слезами, а областная газета обязательно даст перепечатку. Как ты назовешь свой материал? «Творец и Смерть»? Шикарный заголовок, не так ли? И тираж вашей газеты разойдется в считаные часы, и придется отпечатать дополнительные экземпляры. И ты получишь большой гонорар и станешь самой знаменитой журналисткой, и ваша тухлая газетенка снова всплывет с помойного дна и на некоторое время станет популярной.

– Клим, это неправда…

– Я готов! Доставай диктофон! Я отдаю свои последние часы жизни тебе! Давай, делай на мне свою карьеру!

– Я вас… умоляю…

Клим прижал ладони к лицу, делая вид, что плачет. Таня вышла так быстро и тихо, что он даже не услышал. И когда отнял ладони, то увидел перед собой бугристое лицо Кабана.

– Ты гад, – сказал Кабан. – Пойду провожу ее.

Он вышел. Клим нашел расческу и привел голову в порядок. «Нет, – думал он, глядя на себя в зеркало. – Я не гад. Я великий писатель Клим Нелипов».

Он вышел в прихожую и пригласил в квартиру телевизионщиков.

Глава 22

Эта проклятая тема – о СПИДе – снова всплыла на читательской конференции в Академии наук. И случилось это неожиданно, отчего Климу пришлось сымпровизировать уж слишком смело. Знал бы он, что кто-то из академиков готовит ему каверзный вопрос, ответил бы мягче, и обман, может быть, не получился бы столь масштабным. Но когда Клим входил в аудиторию, заполненную мировыми научными светилами, он думал только о том, как бы не потерять дара речи от страха. Все его студенческие фобии вдруг пробудились от спячки и принялись играть на его нервах. И чтобы поскорее справиться с ними и не упасть в глазах ученой элиты страны, Клим, взойдя на кафедру, с ходу принялся учить академиков жизни. Минут тридцать он держал всю аудиторию в состоянии глубочайшего оцепенения, рассказывая убеленным сединами мужам о том, как избавиться от юношеских прыщей, как правильно пользоваться контрацептивами и как вести себя с девушкой на первом свидании.

Когда он прервался на то, чтобы перевести дух и глотнуть водички, зал вяло зааплодировал, а сухенький старичок из второго ряда, по внешнему виду очень дотошный и вредный, спросил, какое у Клима образование. Клим ответил, что писателю образование не обязательно, лишь бы имелся дар божий. Старичок снова потянул вверх сухую руку и настоял на своем вопросе: «И все-таки?» Клим опять отпил из стакана водички и стал обстоятельно рассказывать, как хотел после школы поступить в инженерно-строительный институт, да вдруг впал в летаргический сон и проспал ровно четыре года, три месяца и шесть дней. Сон его прервался после того, как он свалился с кровати и ударился головой об утюг. И как ударился, так сразу и проснулся, и тотчас услышал голос, идущий из недр его сознания. И голос этот призывал его взяться за перо и творить во благо людям…