Читать книгу "Кот, который дружил с кардиналом - Лилиан Джексон Браун"

До начала состязаний оставалось ещё полчаса. Шум дико неистовствующей толпы болельщиков поглощал звуки барабанов и труб, на которых наяривал оркестр средней школы. Зрители фланировали по трибунам, демонстрируя праздничные наряды, приветствовали друзей, угощали друг друга закусками и напитками, шумели, кричали, смеялись. Для Квиллера всё это было в диковинку; его окружал безумный накал страстей, но сам он его не разделял.

– Вы не против немного прогуляться? – предложил он Фионе, которая вся была поглощена своими мыслями.

Приглашение Квиллера она охотно приняла и после того, как они обошли вокруг стадиона, наконец произнесла:

– Какой вид!

На длинных раскладных столах, покрытых скатертями с бахромой и украшенных цветами, стояли ведёрки с шампанским и серебряные блюда с целыми индейками.

– Жаль, что мне не посчастливилось познакомиться с вами, пока шла пьеса, – сказал он, – но едва опускался занавес, как вы тут же исчезали.

– Мне было далеко ехать домой, – объяснила она, – и… к тому же… ммм… Нужно было приглядывать за Робби.

– В общей сложности, учитывая репетиции и спектакли, вам приходилось много ездить. Надеюсь, Ван Брук это оценил.

– О да, – ответила она, – он оплатил мне расходы на бензин из собственного кармана.

Квиллер тихо фыркнул.

– Очень благородно с его стороны. Как вы с ним познакомились? В театре?

– О нет. Я… ну… я работала в ресторане, а он туда обычно ходил обедать. Он был… так сказать, не очень привлекательной наружности, и все официантки над ним смеялись. Мне же он нравился. Понимаете, он был не похож на других. И вот однажды – как раз по дороге отсюда – он меня спрашивает, не хочу ли я получить работу. Ему была нужна постоянная экономка. Робби тогда было восемь лет, и мы с сыном переехали к нему жить. Для нас это был настоящий подарок судьбы. – Постепенно восторженность, с которой Фиона говорила на эту тему, вытеснила в ней застенчивость.

– С ним трудно было ладить? – спросил Квиллер. – В Пикаксе считали, что он с причудами.

– В некотором смысле он был довольно странным, но я к этому привыкла. Мне он постоянно говорил, что нужно заниматься самообразованием, и давал читать книги. Они были… ну… не очень интересными.

– А как вы попали в «Генриха Восьмого»?

– Ну, он собирался ставить пьесу, здесь, в Локмастере, вы это знаете, и сказал, что хочет, чтобы я в ней играла. Я чуть в обморок не упала! Никогда в жизни до этого не участвовала ни в одном спектакле. Он сказал, что натаскает меня. Я хорошо заучивала роль и всё делала. как он мне говорил.

– Вы хотели бы сыграть ещё в одной пьесе?

– Ммм… пожалуй, да, но без него это невозможно.

– А как он ладил с Робином? – поинтересовался Квиллер.

– Он относился к нему как к родному сыну. Всегда следил за его успехами в школе, чтобы мальчик добивался лучших результатов. После того как он переехал в Пикакс он приезжал раз в месяц нас навещать. Он всегда говорил, чтобы Робби учил японский язык, мол, это всё равно что закончить колледж. Он говорил, что будущее принадлежит людям, знающим японский. – Фиона как-то странно усмехнулась. – Робби считал его сумасшедшим. Да и я тоже.

Школьный оркестр перестал играть, и Квиллер, взглянув на часы, понял, что скоро начнется самое главное.

– Вечером мы ещё с вами поговорим, – сказал он.

Они поспешили на свои места и прибыли туда как раз в тот момент, когда Кип Мак-Дайармид снимал шляпу.

– Пять долларов, пожалуйста, если вы собираетесь делать ставки, – произнёс редактор,

Квиллер избрал четырёхлетнего гнедого жеребца под номером пять, которого, согласно программке, звали Квантум Лип. После прозвучавшего с башни объявления оркестр заиграл государственный гимн. Под звуки фанфар из-за поворота показались на лошадях охранники, а за ними официальные представители Охотничьего клуба. Жокеи в ярких шелковых костюмах верхом на лошадях направились к паддоку, где проводились первые скачки. Номер пять был в бело-синем. Служители выстроили участников скачек вдоль стартовой полосы. Не успел Квиллер настроить бинокль, как лошади бросились вскачь и уже взяли первый барьер.

За поворотом они ненадолго исчезли за деревьями. Но вскоре появились вновь. Толпа приветствовала их громким криком. Квиллер даже не мог найти своего Квантума Липа. Лошади с жокеями, приближаясь к финишу, то появлялись, то исчезали из виду, и вскоре всё было закончено. Номер пять пришёл шестым, а пятидесятидолларовый банк ушёл одному из гостей Кипа. Квиллер чувствовал себя обманутым – не потому, что проиграл, а потому, что всё произошло слишком быстро.

– Похоже, ты не слишком-то поощрял свою лошадь, Квилл. Неудивительно, что она пришла шестой.

Квиллер никогда не выказывал своих переживаний, к тому же молниеносно пролетевшие три следующие скачки не настолько прибавили ему энтузиазма, чтобы выражать эмоции вслух. На бейсболе он испытывал куда больший азарт, но даже там редко подавал голос.

После второй скачки банк взяла Фиона, и все за неё очень порадовались. Как сообщил башенный микрофон, на третьей скачке лошадь Квиллера, не взяв четвертое препятствие, упала; к ней сразу подъехала машина «скорой помощи» и ветеринарная служба.

Один из детей Мак-Дайармида примчался к взрослым и громко сообщил:

– Слушай, пап, они хотят пристрелить лошадь!

– А как там жокей?

– Не знаю. Его забрала «скорая». Можно я возьму пять баксов сверх моей нормы?

– Это решай с мамой.

В последней скачке участвовало всего пять жокеев, в том числе непрофессионалы, и Кип, взявший на себя обязанности крупье. Предложил делать ставки коллегиально.

– Я не могу участвовать в пари. Я болею за Робби.

– И я тоже, – поддержал её Квиллер.

– И мы тоже, – подхватили Бушленды.

Пари не состоялось, и Бушленд вместе с компанией Мак-Дайармидов толпой ринулись вниз к ограждению, чтобы поддержать Сына Кардинала. Лошадей вывели из загона. Робин Стакер, худенький мальчик в красно-золотом камзоле, выглядел трогательно юным.

– О господи! О господи! Помоги ему взять приз! -тихо молилась Фиона.

Лошади взяли старт. И тут Квиллер впервые ощутил азарт. Вот скакуны преодолели первое препятствие и заколотили копытами вверх по склону холма, после чего скрылись за деревьями. Вдруг, когда они появились вновь, раздался тревожный вопль задних трибун.

– О нет, – вырвалось у Фионы. – О нет! Кто-то упал.

Показался фургончик «скорой помощи», а микрофон на башне сообщил:

– На третьем препятствии сошел с дистанции четвертый номер.

Компания Квиллера облегченно вздохнула. Робин выступал под номером три.