Читать книгу "Её запретный рыцарь - Рекс Стаут"

Вдали виднелись мириады небольших мерцающих огоньков на фоне полутемного неба, смутные очертания больших зданий и дальше к югу — индустриальный профиль огромного города, — все это складывалось в одну фантастическую картину-мечту современного монстра.

Лиля подняла взор и увидела, что паром достиг середины залива. Она осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что ее никто не видит, — на борту было лишь несколько пассажиров, — потом быстро подняла сверток над перилами и бросила его в темную воду.

Она не верила, что он исчез. Ее рука, только что крепко сжимавшая сверток, онемела, и девушке казалось, что она все еще его держит. Она чувствовала усталость, слабость, прошла в кабину и села.

Когда паром причалил к пристани Джерси-Сити, Лиля не сошла на берег. Через полчаса она снова была на Двадцать третьей улице. А еще через полчаса поднималась по лестнице своего дома.

Войдя в квартиру, она сняла шляпку, пальто и уронила их на кресло. Она устала, смертельно устала — и телом, и душой. Она хотела все обдумать, говорила себе, что ей многое надо понять.

За последние несколько часов мир, в котором она жила, сильно изменился. Но ни о чем думать она не могла. Она чувствовала только оцепенение, апатию и отчаяние.

Она обрела любовь, но что она утратила? Все остальное — в обмен на это. Но как она его любит!

Даже эта мысль была мучительной. Казалось, ее голова вот-вот лопнет. Слезы принесли бы облегчение, но их не было.

Лиля упала в кресло у окна и, плотно прижав руки к пульсирующим вискам, устремила невидящий взор в ночь.

Когда через восемь часов начало светать, она осталась недвижимой.

Глава 13

Конец дня

Когда Билли Шерман нанес визит детективу Баррету — краснолицему человеку с рыжими волосами — и услышал его слова: «Мы арестуем мистера Ноултона сегодня вечером», он понял, что все складывается как нельзя хорошо. Детектив Баррет был человеком, на которого можно положиться.

Но Билли Шерман никогда ни на кого не полагался. Он делал довольно распространенную ошибку, всех меряя по своей мерке, и в результате имел неверное представление о человеческой природе. В его видении мира все было поставлено с ног на голову, а его логическое обоснование тому выглядело примерно так: «Я — человек. Я — плохой. Следовательно, и все люди — плохие».

Мы достаточно часто слышим такие умозаключения, и нам, увы, приходится с ними мириться.

Шерман не заходил так далеко, чтобы вовсе не доверять детективу Баррету, но ему хотелось все увидеть собственными глазами, поэтому вскоре после шести часов вечера он расположился в подъезде напротив дома на Тридцатой улице, в котором жил Ноултон.

Пробыв там всего несколько минут, Шерман вздрогнул, увидев приблизившуюся и вошедшую в дом Лилю.

Он погрузился в продолжительные размышления, которые в итоге увенчались усмешкой. Он подумал: «Если ее тоже арестуют, тем лучше. Баррет хороший парень, и я смогу делать с ней, что захочу».

Вскоре в окнах квартиры Ноултона загорелся свет.

Занавески были задернуты, но человек на улице мог видеть ложившиеся на них тени находившихся внутри людей.

Вдруг две тени соединились в одну, и происходящее перестало казаться Шерману забавным. Кляня почем зря детективов за задержку, он, чтобы прийти в себя, прогулялся к углу дома. Вскоре он вернулся и вновь занял наблюдательный пост в подъезде.

После непродолжительного ожидания он увидел детектива Баррета с его людьми и с ликованием смотрел, как они входят в дом.

Опять ожидание — около часа, — и двое детективов вышли с Ноултоном. Это озадачило Шермана. «Куда, к черту, подевалась Лиля?» — пробормотал он. Затем подумал, что оставшийся полицейский вместе с ней ждет какого-то транспортного средства. Затем перед его удивленным взором предстала Лиля, которая одна спускалась по лестнице.

Она отошла на полквартала, когда Шерман выскользнул из своего укрытия и незамеченным последовал за ней.

На пароме он, чтобы не быть обнаруженным, поднялся на верхнюю палубу, будучи в полном недоумении, почему Лиля осталась на свободе и что значит это ее ночное путешествие. Осторожно выглядывая через перила верхней палубы, он видел каждое ее движение, потому что стоял прямо над ней.

Потом, увидев, как она подняла над головой и бросила в воду сверток, он мгновенно все понял. Сдерживая восклицание, которое было готово слететь с его губ, он, ругаясь сквозь зубы, отпрянул от перил.

Она каким-то образом заполучила доказательства — главную улику — против Ноултона и уничтожила ее!

А он, Шерман, как последний болван, спокойно на это смотрел. Почему у него не хватило ума остановить ее, как только она вышла из дома? Эти мысли поднимали в нем волну ярости.

Но Шерман был не тем человеком, который станет терять время, причитая над пролитым молоком. Помимо всего прочего, говорил он себе, эта утрата не так уж невосполнима, потому что, зная об этом, он получил над ней чрезвычайно большую власть. К тому времени, когда паром вернулся к Двадцать третьей улице, он снова был охвачен восторгом.

Но дальше он шел за Лилей с большими предосторожностями и не успокоился, пока не увидел смутные очертания бледного лица девушки в окне ее дома.

Потом он повернулся и зашагал прочь, пробормотав:

— Думаю, сегодня вечером ей будет больше не до озорства.

Он был твердо настроен не делать второй ошибки.

В первую очередь надо было удостовериться насчет Ноултона. «Сделаю это рано утром», — решил он, взглянув на часы, — было четверть десятого.

На углу улицы он зашел в салун, позвонил в офис детективу Баррету и, застав его на месте, договорился о встрече через сорок пять минут.

За пять минут до этого срока он был на месте. Детектив сидел у себя в кабинете один и на стук в дверь сам ее открыл.

Он был полон язвительности.

— В хорошенькое дерьмо мы благодаря тебе вляпались, — начал он, пододвигая Шерману стул, и сам уселся за стол. — Мы взялись за Ноултона на полную катушку, но никаких денег не нашли. А раз мы ничего не нашли, он может повернуть все так, что нам мало не покажется. Хорошенькую ты дал нам наводку. Я не хочу сказать, что их там не было, но похоже…

Шерман резко его оборвал:

— Погоди-ка, Баррет. Вы закрыли глаза и все проспали, а потом, когда ничего не нашли, стали обвинять меня. Денежки были там, и это ваша вина, что вы их не обнаружили.

Тогда лучше тебе отправиться туда и показать тайник Корлису. Может, он до сих пор их там ищет.

— О, теперь он их не найдет. — Шерман подался вперед и выразительно поднял палец. — Когда вы вошли в дом, Ноултон был не один. В квартире вместе с ним была женщина и толстая пачка купюр. А вы из вежливости закрыли глаза и позволили ей уйти вместе с денежками.