Читать книгу "Умолкнувший оратор - Рекс Стаут"

— Вздор! — отрезал Вульф. — Ты все знаешь и все понимаешь. По моему поручению этот валик ищут двадцать человек. Пока он не найден, ничего сделать невозможно. Просто-напросто, я предпочитаю ожидать у себя дома, а не в тюремной камере.

— Уж если кто из нас и говорит вздор, так это вы, мистер Вульф! Я был расстроен, ибо только что провел минут тридцать с целой делегацией Национальной ассоциации промышленников. Почему вы порвали всякие отношения с ассоциацией еще до того, как решили ждать, валяясь в постели и изображая психа? Предположим, убийца один из руководителей ассоциации и вам известно, кто он, — кстати, в этом уверены абсолютно все, но пока вовсе не уверен я, и вы должны дать мне соответствующие доказательства. Все равно это не причина, чтобы возвращать аванс. Никто не может обвинить вас в том, что вы, вопреки обыкновению, взяли своим клиентом убийцу, вы же сами говорили, что в данном случае вашим клиентом является не какой-то индивидуум, а организация. Так почему же вы вернули деньги? Предположим, что история с исчезнувшим валиком — это не очередной ваш трюк ради выигрыша времени и валик действительно существует. Но ведь может случиться так, что его не найдут. Как же тогда? Вы что, намереваетесь лежать в постели всю жизнь?

— Валик будет найден, — кротко ответил Вульф. — Он не уничтожен, он существует и потому будет найден.

Я с подозрением взглянул на Вульфа, пожал печами и вышел. Разговаривать с ним, когда он напускает на себя кротость, дело совершенно никчемное. Я спустился в кабинет, сел и скорчил свирепую гримасу диктофону фирмы «Стенофон», стоявшему в углу. Мы платили за его прокат по доллару в день — вот что главным образом заставляло меня верить Вульфу.

Впрочем, не только это, поскольку Билл Гор и еще двадцать молодцов из агентства Баскома действительно разыскивали валик. Вульф поручил мне просматривать поступающие от них отчеты, и, должен сказать, они прямо таки обогащали сыскную науку. Билл Гор с коллегой опрашивали не только приятелей, но и случайных знакомых Фиби Гантер, и все это влетело нам в копеечку. Но у меня из головы упорно не выходила мысль о Соле Пензере. Неважно, какой спектакль и по какой программе мы разыгрывали, — Сол Пензер всегда выступал в нем в качестве звезды, а сейчас среди двадцати молодцов его не было. Мне дозволили только узнать, что никакие валики его не интересуют. Он звонил каждые два часа — не знаю откуда. По категорическому указанию Вульфа, я тут же переключал его на параллельный аппарат, установленный у кровати шефа.

Одна из особенностей поставленного нами спектакля состояла в том, что я не должен был отказывать ни одному посетителю, если он мог объяснить свой визит более или менее убедительно. Это создавало впечатление, что все мы, обитатели дома Вульфа, сохраняем полное спокойствие, хотя и переживаем обрушившееся на нас горе. Особенно доставалось мне от газетчиков и фараонов, но самыми надоедливыми оказались, конечно, деятели из Национальной ассоциации промышленников.

Для предупреждения полицейского налета Вульф поручил мне заблаговременно принять необходимые меры. Именно поэтому в четверг я позвонил в секретариат начальника полиции в восемь тридцать утра. Час спустя нам позвонил сам Хомберт. Разговор протекал почти слово в слово так, как я предвидел. В результате не прошло и получаса, как у нас появился лейтенант Роуклифф в сопровождении угрюмого детектива, и я пригласил их в кабинет. Роуклифф трижды внимательно прочитал заключение доктора Волмера — я в конце концов не выдержал и предложил снять копию, пусть изучает на досуге сколько хочет! Роуклифф вел себя сдержанно, видел, что метать громы и молнии бесполезно. Он даже пытался доказать, что Вульфу никак не повредит, если он на цыпочках войдет в его спальню и бросит сочувственный взгляд на страдальца. Я объяснил, что горю желанием удовлетворить его просьбу, но, увы, не имею права — доктор Волмер никогда бы не простил мне этого.

Гром ударил в субботу, произошло то, чего я опасался с самого начала всей этой комедии и чего, кстати говоря, не исключал и Волмер. После звонка Роуклиффа я вбежал в спальню Вульфа и крикнул:

— Ну, паяц, наконец-то удача! Вам предстоит участвовать в настоящем спектакле! Знаменитый невропатолог Грин прибудет к вам сегодня без пятнадцати шесть. — Я сердито посмотрел на Вульфа и добавил. — Если вы с ним намерен разыграть ту же комедию, что и с Волмером, я без шестнадцати шесть подам в отставку.

— Так-так, — отозвался Вульф, откладывая книгу. — Вот чего мы все время боялись. — Он положил книгу на одеяло обложкой вверх. Но почему именно сегодня? Почему, черт возьми, ты согласился на такое время?

— Потому что не было другого выхода. Роуклифф настаивал, чтобы Грин приехал к нам сейчас же. Я еле отбился, сказал, что при осмотре обязательно должен присутствовать наш врач, а он может прийти не раньше девяти часов. Роуклифф категорически заявил, что Грин явится не позже шести, и больше не захотел говорить. Я выколотил пять часов отсрочки, а вы еще недовольны!

— Перестань кричать на меня! — проворчал Вульф, опуская голову на подушки. — Пойди вниз, мне надо подумать.

32

В тот день в течение двух часов — с двенадцати тридцати до двух тридцати — я находился в самом гнусном настроении, в какое только может впасть человек.

Свой месячный запас самых энергичных выражений я израсходовал за эти два часа вовсе не потому, что видел в перспективе только нашу позорную капитуляцию. В конце концов, это очень неприятно, но еще не трагедия. Меня бесила мысль о самом трюке, который, как я понимал с самого начала, мог придумать только маньяк. Регулярно просматривая все донесения Билла Гора и людей Баскома, я считал, что хорошо знаю состояние дел на каждом участке расследования, за исключением участка Сола Пензера. Но что бы там ни делал Сол, это не могло ни объяснить, ни тем более оправдать дурацкую комедию с сумасшествием.

Сол позвонил, как обычно, в два часа, и у меня возникло сильнейшее желание наброситься на него с расспросами, но я понимал, что это бесполезно и переключил его на спальню Вульфа.

Послонявшись некоторое время по дому, я направился было на кухню, но, проходя мимо лестницы, услышал какой-то шум. И что же я увидел, как вы думаете? По лестнице спускался Вульф, облаченный всего лишь в пижаму. От удивления глаза у меня полезли на лоб, ибо вверх и вниз он перемещался только в лифте. Но я был удивлен не только этим.

— Как вам удалось выйти из спальни? — наскочил я на него.

— Фриц дал мне ключ, — ответил Вульф. — Скажи ему и Теодору, пусть сейчас же придут ко мне в кабинет.

За долгие годы нашей совместной работы я никогда еще не видел Вульфа за дверью спальни в подобном виде, из чего заключил, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

В кабинете, сидя за своим столом, Вульф окинул нас взглядом и отчетливо проговорил:

— Я самый натуральный, безмозглый болван!

— Совершенно верно, сэр, — охотно согласился я.

Вульф нахмурился.

— Но то же самое, Арчи, должен сказать и про тебя. В дальнейшем ни ты, ни я не вправе обижаться, если от кого-нибудь услышим, что в своем развитии мы застряли на уровне антропоидов. Ты ведь присутствовал при моем разговоре с Хомбертом и Скиннером, читал донесения людей Баскома и вообще знаешь обо всем, что происходит. И тебе даже в голову не пришло задуматься над простым фактом, что в тот вечер, когда ты приводил сюда мисс Гантер, она оставалась одна добрых три минуты, если не все пять! Да и сам-то я подумал об этом только сегодня. Позор! — Он фыркнул от распиравшего его негодования. — Мозги у меня, как у моллюска!