Читать книгу "Таинственное происшествие в современной Венеции - Уилки Коллинз"

Руководствуясь такими размышлениями, молодой человек поднял пластинку, завернул ее в носовой платок и спрятал в карман.

Он вновь подошел к окну. Одиночество начинало тяготить Генри. На душе у него было тоскливо и тревожно.

Тихий стук в двери заставил его встрепенуться.

— Кто там?

Голос Агнессы произнес:

— Это я, Генри. Не хотите ли вы мне что-нибудь сказать?

Генри смутился и едва смог ответить:

— Не теперь, Агнесса. Простите, что не отворяю вам дверь. Мы поговорим после.

Нежный, печальный голос раздался опять:

— Не оставляйте меня одну, друг мой. Я не могу вернуться к счастливым людям, которые сидят там, внизу.

Мог ли молодой человек устоять против этой просьбы?

Он услышал вздох девушки, услышал шелест ее платья и сделал то, чего так боялся полчаса назад — вышел ей навстречу.

Агнесса подошла к Генри и дрожащей рукой указала на запертую дверь.

— Неужели там все так ужасно? — спросила она слабым голосом.

Генри привлек ее к себе, чтобы поддержать. Агнесса глядела на него с надеждой и страхом. Ее взгляд вселил новые силы в молодого человека. В голове его мелькнула свежая идея.

— Вы скоро узнаете обо всем, — медленно произнес он, — но сначала наденьте плащ, шляпку и пойдемте со мной.

— Конечно, Генри, — ответила девушка, — но объясните, куда и зачем.

Генри ответил прямо.

— Я хочу прежде всего успокоить и вас и себя, выяснив все о смерти лорда Монтберри. Мы посетим доктора, который его лечил, и консула, который проводил его в могилу.

Глаза девушки признательно вспыхнули.

— Как вы хорошо меня понимаете! — только и сказала она.

В эту минуту к ним подошел управляющий. Он вопросительно посмотрел на Генри.

Генри отдал ему ключ от тридцать восьмого номера и велел прислуге кликнуть гондолу.

— Вы уезжаете? — удивился управляющий.

— На поиски улик, — шепнул Генри. И прибавил: — Если что-либо понадобится властям, я вернусь через час.

Глава XXV

День сменился вечером. Лорд Монтберри и общество, сопровождавшее новобрачных, уехали в оперу. Агнесса, ссылаясь на усталость, осталась в гостинице. Проводив родственников и друзей в театр, Генри ускользнул от них после первого акта и вернулся к девушке.

— Обдумали ли вы мои слова, Агнесса? — спросил он, входя в гостиную и садясь рядом с ней. — Согласны ли вы, что одно ужасное сомнение, тяготившее нас обоих, наконец-то разрешено?

Агнесса грустно покачала головой.

— Хотела бы я согласиться с вами, Генри. Хотела бы я сказать по совести, что сердце мое успокоилось.

Такой ответ из уст возлюбленной привел бы в отчаяние многих. Терпение Генри, когда речь шла об Агнессе, могло выдержать все.

— Если вы припомните, что случилось с нами сегодня, вы должны согласиться, что свидетельства наших собеседников были весьма убедительны. Вспомните слова доктора Бруно: «После тридцатилетней медицинской практики неужели вы думаете, что я могу ошибиться в симптомах, указывающих на смерть от воспаления бронхов?» На это нечего возразить. А разве можно сомневаться в рассказе консула? Он приехал во дворец предложить свои услуги, прослышав о смерти лорда Монтберри, в то время когда гроб уже стоял в доме. Он сам видел, как в него уложили тело и заколотили крышку. Показания священника также неоспоримы. Он оставался в комнате, где стоял гроб, и читал молитвы по усопшему, пока гроб не вынесли из дворца. Опираясь на вышесказанное, мы можем заключить, что лорд Монтберри умер своей смертью и действительно похоронен в земле Венеции. Нам осталось только одно — узнать, принадлежат ли найденные мною останки пропавшему курьеру или нет. Верно ли я изложил?

Агнесса кивнула.

— Что же мешает вам успокоиться?

Логика рассуждений молодого человека была несокрушимой. Агнесса принимала ее рассудком, но отторгала сердцем.

— Послушайте меня, Генри, — заговорила она, — мне не дают покоя события прошлой ночи. Вы упрекаете меня в мистике, в суевериях. Я не согласна с вами. Вспомните, чем мы были друг для друга с вашим братом. Мы не были близки физически, но мы любили друг друга. И, памятуя об этом, я могу принять и понять, почему его образ явился мне, пусть в пророческом сне, как вы утверждаете, требуя свершения обряда христианских похорон и отмщения за преступление. Я могу увидеть слабый проблеск истины в том, что подверглась влиянию гипнотических сил, находясь в магнетическом поле между останками убиенного мужа и виновной женой, которая, терзаясь угрызениями совести, корчилась у моей постели. Но я не могу поверить, что причиной ужасного испытания, посланного мне свыше, стал абсолютно посторонний мне человек, а именно, как вы предполагаете, курьер Феррари. Я не могу оспаривать ваших рассуждений, Генри. Но чувствую сердцем, что вы обманываетесь. И уверена в том, что мы так же далеки от истины, как и прежде.

Генри промолчал. Агнесса против его воли сумела внушить ему уважение к ее мнению.

— Но есть ли еще способы приблизиться к истине? — промолвил он через некоторое время. — Что может служить нам опорой? Графиня? Она, конечно, держит в руках ключи к тайне. Но можно ли теперь положиться на ее показания, даже если она и заговорит? Впрочем, мне кажется, говорить с нами она уже не будет.

— Разве вы опять виделись с ней? — спросила девушка.

— Да, — ответил Генри. — У меня остались свободными полчаса до обеда и я опять помешал ее бесконечной писанине.

— И вы сказали ей, что обнаружили в тайнике?

— Разумеется. Я сказал, что считаю ее замешанной в этом деле и потребовал объяснений. Она продолжала писать, как будто я говорил с ней на каком-то неизвестном языке. Я сказал, что голову отдали в полицию, что мы с управляющим подписали протокол. Она обратила на это внимание не больше, чем на полет мухи. Я попытался растормошить ее, сказав, что следствие будет проводиться тайно и что графиня может положиться на мое молчание. Мне стало казаться, что я успел в моем намерении. Она оторвала глаза от рукописи и спросила: «Что вы намерены сделать с этим?» Я ответил, что голову похоронят, как только сделают с нее фотографические снимки. Я сообщил ей заключение полицейского врача, что голова покойного была частично мумифицирована химическими средствами, чтобы приостановить разложение, и спросил мимоходом, прав ли он? Ловушка была недурна, но не сработала. Графиня промолвила хладнокровно: «Раз уж вы зашли, мне хотелось бы посоветоваться с вами по поводу пьесы. У меня случилась заминка. Я никак не могу придумать новых приключений». Заметьте! В ее словах не было и тени иронии. Она действительно собралась прочесть мне свое творение, очевидно полагая, что я интересуюсь театральными делами брата. Я бежал, воспользовавшись первым предлогом, пришедшим в голову. Но, Агнесса! Может быть, ваше влияние, ваша власть над ней вновь возымеет действие и даст нам новые наводящие факты? Графиня наверху, и я готов проводить вас…