Читать книгу "Слотеры. Бог плоти - Виталий Обедин"

Голубая кровь и фамилия супруга откроют девице путь ко двору, где свет, интриги, шуршание платьев и все самые свежие сплетни. А новоиспеченный тесть прибавит к арборийскому богатству, эребским коврам, черемисским скакунам и лютецианскому хрусталю пышный уранийский титул.

Учитывая, сколь часты марьяжи между отпрысками купцов, обладающих тугой мошной, и аристократами, зачастую ничем, кроме древности рода, не обладающими, планы Лаврина имели все шансы осуществиться, причем уже в самом недалеком будущем. Поэтому в них явно не входила страсть молодого мага, пусть даже он открыл в себе фантастические таланты и был принят в Колдовской Ковен Блистательного и Проклятого.

Уважение и почет, равно как и достаток, которые мальчишка мог дать, став ковенитом, Марию едва ли прельстили бы – всем этим уже обладал ее отец. А вот титул и место при дворе…

– Я бы просил об услуге, – веско сказал я и поерзал на стуле, чтобы красноречиво забрякала амуниция.

Лаврин пожевал губами. Он не производил впечатления человека, готового так просто уступить, и истинного страха в отношении меня не испытывал, но чувство тревоги, которое внушала моя грузная фигура, перевесило.

– Хорошо, сударь. Помогу вам. Если этот нахал еще раз заявится, попрошу пригласить его в дом и продержу ровно столько, чтобы вы успели… как это?.. проспать… пропеть… а!.. подоспеть. Или прислали своих людей. Да.

– Вот и славно, мессир Лаврин! – Я постарался сообщить своему лицу по-настоящему кровожадное выражение, не адресованное никому конкретно (на всякий случай, чтобы купец не подумал отделаться пустым обещанием). – Кто знает, может быть, это избавит вас от назойливого жениха раз и навсегда.

Купец скривился, но ничего не сказал.

Мы распрощались, после чего я покинул особняк Лавринов, на улице Ткачей – не самой фешенебельной, зато удачно расположенной относительно центра города и вернулся домой. Понятно, что на одну добрую волю арборийца я не понадеялся и тем же вечером проинструктировал Помойного Кота установить круглосуточное незаметное и неусыпное наблюдение за домом купца.

Тогда я еще не знал, что все это лишние хлопоты.

Скоро Мастер Плоти, этот новоиспеченный Джулиан, и в самом деле заявится к своей Мэриэтте. Да так, что вспоминать этот визит будет по сей день омерзительно даже такому толстокожему созданию, как Сет Слотер по прозвищу Ублюдок.

Глава XI

Предложение Ковена

Ожидая, пока Мастер Плоти объявится возле дома своей возлюбленной, я не сидел сложа руки. За двое суток я обошел несколько злачных заведений из числа тех, что стремятся облюбовать жители Ура с испорченной репутацией, темным прошлым и вполне даже предопределенным будущим, где маячит если не нож коллеги по преступному промыслу, то десять футов доброй пеньковой веревки, пожертвованной от щедрот Палаты правосудия.

«Сломанная сабля», «Кабан и поросенок», «Сиськи-Трясиськи»… Названия сих достопримечательностей Блистательного и Проклятого на слуху у всего города, хотя не всякий знает, где и как их сыскать, а из тех, кто знает, не всякий рискнет переступить порог, ибо есть заведения, куда даже городские стражи меньше чем полным взводом стараются не соваться. Войдя же внутрь таковых, следует вести себя подобающим образом: не привлекать лишнего внимания, держать язык на привязи, а ушки – на макушке, в чужие дела не лезть и к своим не подпускать.

Тем, кто не привык следовать негласным правилам (по недомыслию или в силу излишней самоуверенности), визит запросто может выйти боком. Не в меру длинные носы в таких местах принято сворачивать набок, а то и урезать… по самую шею.

И, как ни парадоксально и вопреки всему вышесказанному, именно сюда стекаются все грязные слухи, гнусные сплетни и темные секреты, постоянно тревожащие поверхность болота, именуемого Уром, подобно пузырькам зловонного газа. Правда, чтобы добраться до них, надо уметь развязывать языки – где серебром, а где кулаком, не забывая при этом следить, чтобы за спиной вдруг не оказался какой-нибудь хмырь с мрачной рожей, либо наоборот – в доску свой рубаха-парень с излишне дружелюбной ухмылкой.

В общем, почти как дома, в родном Кэр-Кадазанге…

Тряся завсегдатаев, а когда и хозяев таких заведений, суля то тумаки, то золотые марки, я тщательно выспрашивал о юноше-бори, который мог бы оказывать колдовские услуги без лицензии, выдавая себя за мага Колдовского Ковена. Увы, ничего внятного выжать не удалось. Не помогли и расспросы умельцев, подделывающих документы и печати. Ни к одному из тех, кого я сумел отыскать, не обращался за помощью мальчишка из Арбории, намеревающийся практиковать medicae aktus, но не горящий желанием экзаменоваться у столичных магов-чиновников.

Теряя терпение, я уже подумывал подключить к поискам своего племянника Джада Слотера, известного обширными и крайне сомнительными знакомствами, как вдруг Мастер Плоти объявился собственной персоной. Вернее, сначала объявилась другая персона в мантии, тоже вполне заслуживающая внимания, но уже не только за свои магические таланты.

Такой персоной стал Квентин Саламатус – одна из самых крупных шишек Ковена.

Человек, которого иногда именовали (и не поймешь, в шутку или всерьез) «вице-канцлером Ура от магии», прибыл в мои апартаменты на Аракан-Тизис собственнолично, не удосужившись даже прислать предварительно записку или уведомить о своем визите при помощи какого-нибудь хитрого магического фокуса.

Последнее меня отнюдь не порадовало. Я слышал кое-что о Втором из Круга Девяти: говаривали, Квентин Саламатус не из тех, кто позволяет себе тратить время, отправляясь наобум в гости к человеку, которого может и не оказаться дома. А значит, Ковен установил слежку – если не за мной, то за моим жилищем. Учитывая последние события, нетрудно предположить, что поводом послужили мое недавнее обращение в представительство магического братства и интерес, проявляемый к смертному юноше, который выдает себя за одного из ковенитов.

Кровь и пепел!

Мой юный друг преуспел в искусстве привлекать внимание сильных мира сего к своей скромной персоне. Даже более чем. Сначала суккуба, затем я и Близнецы, а теперь вот и верхушка Ковена. Что дальше? Его величество Джордан II подождет помирать и восстанет со смертного одра, дабы потребовать к себе такого искусника?

Учитывая, как заплясали события, – вполне может статься.

Но, как бы то ни было, Вера Слотер заполучит его первой.

Я так решил.

Мысленно поставив для себя точку в этом вопросе, я скорчил хмурую физиономию и сосредоточил внимание на визитере.

Так получилось, что, будучи изрядно наслышан о Квентине Саламатусе, воочию я видел магистра в первый раз в жизни. И, должен признаться, поначалу зрелище не впечатлило. Представитель крупнейшего магического сообщества Ура (а следовательно, и всего мира) выглядел… ничуть не представительно.

Стандартная темно-синяя мантия, отороченная по краям алой каймой, – знак высокого положения в иерархии Ковена, сидела на нем криво и постоянно норовила съехать с плеча. Магу-чиновнику приходилось снова и снова поправлять ее нервными отрывистыми движениями. Блеклые рыбьи глаза делали и без того тусклое лицо совершенно невыразительным, а выскобленные до синевы щеки глубоко запали, придавая ковениту сходство с аскетом, вознамерившимся уморить себя постами да воздержанием. Этим он отчасти напоминал дядюшку Витара, чье исхудавшее лицо вообще мало чем отличается от голого черепа. Неужто это ответственность так высушивает?