Читать книгу "Безымянные боги - Иван Жеребилов"

Хозяюшку уж не обижай, она лиха хлебнула, горюшком закусила уж…

— Да вы что сговорились? — разозлился Ждан. — Я теперь вас спрашивать обо всём должен.

— Да что ты, — замахал руками домовой. — Не требую. Прошу.

— Ладно, — немного остыл Ждан. — Не беспокойся ни о чём, Бородыня Твердихлебович. И другим скажи, чтобы успокоились.

Домовой только поклонился в ответ и скрылся в темноте, а Ждан пошёл досыпать, с тоской подумав, что, если придётся пробегать ещё пару ночей, он начнёт просто засыпать на ходу.

***

Утром, когда проснулся, Сияна уже встала и хлопотала по хозяйству. Увидев его, как-то совсем непривычно улыбнулась и начала накрывать на стол, не проронив ни слова. Ждан и сам никак не мог сообразить, что говорить в таком случае, поэтому счёл за лучшее просто молча жевать кашу, и помалкивать.

— Надолго сегодня или к обеду ждать? — спросила Сияна.

Ждан отрицательно мотнул головой и, прожевав, ответил:

— Сегодня в ночной караул десяток определили. Татей, что княжну отравили, так и не словили, вот и будем слоняться всю ночь по посаду, собак гонять.

Конечно, ни в какой караул его не направляли, но он же не мог сказать: «Сегодня ночью, пойду сворачивать шею княжеской дочке, которая извела твоего мужа, сына и на дом напустила нечисть». Неизвестно чем такие речи обернутся. И ладно, если вдова его решит избить, но она же вполне сама может побежать ведьму душить. С неё станется.

Показалось, что взгляд Сияны чуть погрустнел, но в остальном вида не подала, только кивнула коротко и пошла дальше хлопотать по дому. Вот и ладно, лишь бы глупостей не творила в ближайшие дни.

Шапку он забрал из тайника заранее, ещё прихватил кинжал и большой кусок серой ткани — лицо замотать. Невидимость невидимостью, но если его узнают… Правда рост всё равно выдаст, но чуди в крепости уже никак не меньше сотни только воев, а ещё отроки. Если искать начнут, время утечь у него будет, лишь бы сразу в лицо не узнали. От этих мыслей сделалось так мерзко, будто в нужник с головой макнули, но, похоже, поиск изменника - дело грязное и вряд ли кто-то его поблагодарит за содеянное. Тут бы живым остаться.

Посад со вчерашнего дня опустел, выглядел как-то настороженно, будто зверь, почуявший неосторожного охотника. На торгу никого не было, и большинство мастерских оказалось закрыто, зато караулов Ждан встретил целых три. Большей частью, конечно, юнцы, чуть постарше его воспитанников, но всё же при оружии и доспехе, тоже настороженные и серьёзные. Его не тронули потому, что сразу разглядели бляху десятника, да и некоторые в лицо знали, а вот остальных прохожих обязательно останавливали и допрашивали.

Не доходя пару кварталов до расположения сотни, он краем уха уловил, как едва слышно зашуршали кусты на правой обочине. Не раздумывая, рванулся в сторону, разворачиваясь и одновременно выхватывая кинжал и… только выдохнул, облегчённо опуская оружие.

— Здравствуй, Ждан Всеславич, — сказала Жужка и, присев, остервенело заскребла лапой за ухом. — Видать, не меня ждал или чем-то я тебе не угодила?

— И тебе не хворать, — отозвался Ждан. — Твоя правда — думал, снова подстерегли.

— И правильно думал, — отозвалась собака. — Отойдём-ка подальше, а то увидит кто.

Она мигом исчезла в пыльных кустах, и Ждану пришлось идти следом, продираться через ветки и пожухший бурьян, пока не вышел к пустырю у речного обрыва.

— Ну, куда ты пропала? — спросил он. — Я уж решил, поймали тебя.

— Так, почитай, и было, — согласилась собака. — Слишком близко подобралась я к этому твоему тиуну.

— Близко? Это как?

— Так, в дом залезла, — спокойно сообщила собака и принялась выгрызать блох со спины.

— В дом? — у Ждана чуть ноги не подкосились. — Что тебе в доме понадобилось?

— Ты погоди ругаться, Ждан Всеславич, — Жужка оторвалась от охоты на блох, и в упор посмотрела на десятника. — Если полезла, значит, надо было. Так, тебе рассказывать или разоряться будешь тут?

— Рассказывай уже, — Ждан опустился на землю, подложив заплечную суму, чтобы не зазеленить штаны.

— А и расскажу. На дворе у того тиуна странные дела творятся. Тын высокий, и никто ничего не замечает, а я по запаху поняла, что дело неладно.

— Не тяни.

— Я и не тяну. Сторожа у него лютые, конечно, да я сговорилась с обоими, так что, пока караулила, никто на меня даже не пискнул. У него там дыра в тыне — столб подгнил да покосился, чуть подкопала и вот тебе врата царские. Потом в бурьяне на задворках схоронилась, да по ночам шныряла – вынюхивала.

— Что вынюхала-то?

— А то! Сначала насторожило меня, что слишком много снеди варят на подворье. Сам-то тиун, хоть и жирный, да столько не сожрёт, ну и жена у него тоже не такой уж едок, а уж про сына-малолетку так и говорить нечего. Из дворни у него кухарка, девка дворовая да старик-конюх.

— А ты что же считать умеешь?

— Уметь-не умею, а глаза ещё не растеряла. Котёл варят, как на целую свору, а едоков мало и нет у них ни свиней, ни другой скотины, чтобы скормить остатки.

— Ну и что? Ну, жирует дядька Аким. Не горбом же собственным на хлеб зарабатывает.

— А то, что остатки от пищи никто не выплёскивает! — оскалилась Жужка. — Котёл мыть всегда пустым таскали.

— И что?