Читать книгу "Курсант. На Берлин - Павел Барчук"

Ты ведь не просто так явился, Стефан. Верно? У тебя есть что-то интересненькое для меня.

Геббельс поднялся, обошёл стол и замер рядом с посетителем, нависая над ним.

— Да, господин рейхсминистр. Информация есть. Сегодня господин Гиммлер получил срочное донесение от оберштурмбаннфюрера Мюллера из Финляндии, который собирается доставить оттуда в Берлин некоего человека. По мнению Мюллера ценность данного господина неимоверно велика. К сожалению, донесение было достаточно коротким. Из него следует, что оберштурмбаннфюрер Мюллер ухитрился раздобыть в Хельсинки перебежчика из Советского Союза. Якобы этот перебежчик имеет отношение к разведке большевиков. Более того, там произошла какая-то ситуация, в которой перебежчик оказал большую помощь Германии. Он спас господина Мюллера от покушения. Прибытие намечено через шесть дней. Информация максимально секретная. Думаю, об этом если кто и знает, то лишь сам фюрер. Лично.

— Хм… — Гебельс оторвался от стола, прошёлся по комнате, потирая подбородок.

Весь его вид говорил о напряжённом умственном процессе.

— Знаешь, Стефан…– Рейхсминистр резко остановился и повернулся к посетителю лицом. — Я всегда считал, что так называемые «маленькие» люди принесут Великой Германии большую пользу. Вот ты кто? Ты всего лишь садовник в доме господина Гиммлера. Тень. Прислуга. Да, да, да… Не обижайся на это слово. Потому что именно оно является надежной широмой для всего, что ты делаешь во благо Германии. Ты — тот самый маленький человек. Никто на тебя не смотрит, никто тебя не замечает. А в твоих руках, на самом деле, частенько находится судьба страны. Потому что ты, Стефан, год назад сделал правильный выбор.

— Да, господин рейхсминистр. — Немец кивнул.

Внутри у Стефана появилось чувство гордости и собственной значимости. Так всегда происходит, когда он встречается с Геббельсом. Умеет этот неприятный, отталкивающий человек внушить настоящий восторг всего лишь несколькими фразами.

И да, год назад Стефан сделал выбор. Он выбрал Геббельса, которому теперь докладывал обо всем, что может разузнать в доме шефа немецкой полиции.

— Отлично Стефан. Иди. Ты принёс очень ценную информацию.

Рейхсминистр махнул рукой, намекая, что садовнику пора покинуть его кабинет. Естественно, снова не через парадный выход.

Как только Стефан, кланаясь и без перерыва желая приятного дня, исчез за гобеленом, Йозеф подошел к своему креслу и плюхнулся в него, задумчиво уставившись в одну точку.

— Какое любопытное совпадение… — Протянул он, беседуя вслух с самим собой. — Русская актриса в Финляндии, русский перебежчик в Финляндии, Мюллер в Финляндии… Неплохо. Очень неплохо…

Глава одиннадцатая

Я, вновь следуя народной мудрости, прихожу к выводу, что под лежачий камень водичка точно не польется

— Свобода действий? — Эско Риекки громко хмыкнул. Не знаю, что уж его так развеселило в моих словах. Я, например, был максимально серьезен в этот момент. — Алексей, ты хочешь свободы действий? Мне не послышалось?

Начальник сыскной полиции, с которым мы находились в гостиничном номере, встал с дивана и подошел к креслу. В кресле, само собой, сидел я. Нас в гостиной было двое. Почти тесная дружеская компания. Ну если не считать, конечно, еще парочки сыскарей за дверью и одного слухача за картиной.

Риекки упёрся руками о подлокотники, наклонился вперед, то есть прямо ко мне, а затем повернул голову в сторону, приблизив ухо. Мясистое, похожее на пельмень. Из-за лысой башки полковника сходство с пельменем было просто фантастическим.

— Повтори-ка. Возможно, я плохо расслышал, Алексей. Ты хочешь свободы действий. Ты. Сбежавший из Советского союза недочекист, так и не сделавший карьеру разведчика. Человек, который уже предал одних хозяев, а значит, вполне способный предать других. Ну-ка повтори, Алексей. Мне показалось, ты заявил, что тебе нужна свобода действий?

Интонация у Эско в этот момент была исключительно мерзкая. Вернее, он-то хотел придать своим словам саркастически-иронического окраса. Но… Скажем прямо, не его это конек. Не его.

— Вам не показалось, господин полковник. И прекратите кривляться. Не надо строить из себя — меня. Это моя роль, изображать чудака и клоуна. А вам она совсем не идет. — Ответил я Риекки в достаточно резкой форме.

Прямо выбесил он меня, честное слово. Ты погляди, расслабился в конец. Решил, будто может со мной вести себя подобным образом. Как говорит Подкидыш, в тех институтах, где вы учились, мы преподавали. Ставить на место сильно много о себе возомнивших — умеем.

А еще, не люблю, когда нарушают личные границы, да еще столь хамским способом. Думал, только чекисты страдают подобной хренью. Те вечно любят чем-нибудь в рожу ткнуть. Правда, как-то чаще делают это кулаками. Уши мне в лицо еще никто не совал.

Это чертово ухо маячило прямо перед носом, ужасно раздражая. Оно было настолько близко, что мои глаза против воли собрались в кучу к переносице.

Я без какого-либо почтения, достаточно грубо оттолкнул Эско, который, наклонившись, замер рядом со мной, изображая то ли глухого, то ли тупого, то ли просто издеваясь. Полковника из-за моего движения качнуло в сторону. Но он не упал, удержался на ногах. Хотя, лицо у Риекки вытянулось. Видимо, не ожидал от меня такой прыти.

Да потому что не надо устраивать вот это меряние пиписьками. Моя-то один чёрт побольше будет. Ну… В переносном смысле.

Желание избавиться от слишком жесткого контроля со стороны сыскной полиции, выглядело с моей точки зрения вполне нормальным. Особенно если учесть, что все три дня, минувшие после идиотского покушения на Мюллера, я чувствовал себя ребенком в детском саду. Причем, непослушным ребенком, за которым след в след бегает весь персонал, начиная от нянечек и заканчивая заведующей.

А! Ну и доктор. Конечно. Доктор с его утренними посещениями и уколами. Тот вообще каждый день настолько искренне удивлялся, когда заходил в номер, что я в ответ не знал, как реагировать.

— Алексей! Прекрасно выглядите! Удивлён. Удивлён…– Повторял врач одну и ту же фразу.

Будто на самом деле, прибалтийский эскулап рассчитывал на что-то другое. Я даже начал сомневаться, антибиотики ли он мне колет. Может, травит, сволочь, на самом деле.

В общем, обложили со всех сторон.