Читать книгу "По ту сторону дороги - Екатерина Алексеевна Андреева"

всё сборище, заговорил притихшим, но твёрдым голосом, певуче растягивая букву «а»:

«Нет человека, у которого бы не существовало воспоминаний, и даже если он забывает их, события его прошлого неразделимы с его существом. Так и у нашего мира есть много историй прошлых лет. Когда велась большая война, когда люди только начали строить стены и задумываться о спасении человечества, родилась одна из таких легенд. Там, где начинают подниматься горные цепи, там, где обрываются леса диких мест, сверкает в лучах искрящаяся на солнце лазурная гладь, да, там далеко живёт море, и волны его целуют белоснежный песок, и ветер там слывёт его любовником, и звёзды там сияют ярче, зажигая огни в глубинах. Люди ушли далеко от моря и уже не помнят ни его запаха, ни его голоса. Остались нам на память одни лишь рисунки и фотографии, но ни одни из них не передают настоящего его духа.

Так вот там, говорят, осталась железная тропа, которая пролегает по дороге из гладких камушков и ведёт через всё море в места, забытые Объединениями. И никто не знает, не помнит, что таится на другом берегу, но многие верят, что там спрятана тайна Пустоши, тайна её рождения, которая может изменить всё наше существование. Но люди боятся отправиться к морю и не только потому, что путь до его волнующегося полотна долог и чрезвычайно опасен, и не потому, что Города сторожат этот путь, но и по причине, пугающей всех куда больше. Говорят, что по тропе носится огромное огнедышащее чудовище, но не дракон, нет, а что-то рождённое от рук человека, безостановочное, безжалостное, не убиваемое и неконтролируемое. В это, конечно, можно верить, но я думаю, что ни одно существо, живое или неживое, не может не иметь слабого места. Так вот этот зверь за мгновение может уничтожить вас, потому путь на железную тропу запрещён. Но тайна другого берега манит и бередит умы, так что однажды, мне думается, кто-нибудь сможет бросить вызов чудовищу и сможет узнать, как зародилась Пустошь и как спасти нас от Тьмы и того, что бродит в ней».

Старик закончил свой рассказ, самодовольно наслаждаясь эффектом, который был написан у всех на лицах, и тут у меня над ухом вдруг раздался чей-то шёпот:

— Тебе должно быть это интересно, правда? Кто же это бродит во Тьме?

Я резко повернула голову, встречаясь с пронзительным взглядом Двэйна.

— Что? — прохрипела я, сама не понимая, почему так испугалась.

— Это я тебя нашёл в лесу, — так же шёпотом продолжал старший, наклоняясь ко мне ещё ближе. — Когда уползала Тьма. Знаешь, почему ты осталась жива?

Я тупо покачала головой.

— Вот и я тоже, — он резко допил остатки грисы и поднялся.

Я проводила его изумлённым взглядом. Меня вдруг по-настоящему затрясло. Почему это я обязательно должна была погибнуть? Да, то, что там ходит, вызвало во мне настоящий ужас, но почему обязательно оно должно было меня убить? Двэйн сказал это не просто так, и мне стало жутко холодно, несмотря на горящий рядом костёр.

В эту ночь мне снилось чудовище из железа, которое открывало пасть, а внутри неё стоял Двэйн. Ещё снилось, как лес превращается в воду и хочет потопить меня, а я не могу закричать от страха. Гул прибывающей воды нарастал, становился всё громче и громче, как и людские крики, и, наконец, я стала понимать, что постепенно просыпаюсь, но звуки не утихают, а становятся всё отчётливее.

— Лиса, вставай! — раздался истошный крик Вэнди.

Я вскочила, туго соображая, что происходит. Шум нарастал, и теперь он напоминал работу огромных машин, движущихся по лесу.

— Охотники здесь! — девушка выталкивала меня из палатки, повесив мне на спину рюкзак. — Нужно бежать, но ценные вещи нельзя бросить.

Я недоумённо уставилась на неё:

— Охотники?

— Алиса, очнись! Ты не слышишь? Не видишь?

В рейте воцарились хаос и суматоха, люди, схватив самое необходимое, беспорядочно бежали в противоположную сторону от леса, из которого мы пришли. Дети плакали, кто-то кричал, а кто-то отдавал команды. Гул нарастал. «Держись рядом, ясно?!» — выкрикнула Вэнди, и я автоматически кивнула, но не успели мы сделать и шагу, как из-за деревьев вырвались огромные чёрные машины, раздались душераздирающие крики, и вдруг прогремели новые отрывистые звуки — звуки пальбы. Страх заморозил меня. Я не могла пошевелиться и с ужасом наблюдала, как охотники стреляют по людям без разбора, без раздумий. Они спрыгивали с машин на землю и поджигали всё подряд. Они били мужчин, хватали женщин. Поток бегущих людей чуть не сбил меня с ног, но я всё никак не могла прийти в себя и сдвинуться с места. По охотникам тоже открыли огонь. Кто-то крикнул: «Алиса, беги!», и я побежала, не разбирая дороги, не оборачиваясь назад, пригибая голову от свистящих повсюду пуль, будто это могло спасти. В глазах всё сливалось в единое серое пятно, в голове стучало, а животный ужас гнал меня вперёд.

Толкотня, давка, мы словно стадо, которое согнали в один загон, чтобы легче было нас перебить. От воплей и стрельбы закладывало уши. Нас преследовали. Я чувствовала, как охотники дышат нам в затылок, слышала, как перезаряжают своё оружие. Это была настоящая резня, бойня, за спиной можно было различить десятки застывших тел. Мне стало дурно, в глазах всполохи огня. Они всё ближе. Они перебьют нас. И тогда я бросилась в лес вместе с той небольшой группой людей, что догадались скрыться среди деревьев.

Бегу в сторону, затем снова вперёд. Подальше, подальше. Мне разрывает грудь, ноги тяжелеют, я не замечаю, как лицо становится мокрым от слёз. Ветки хлещут по рукам, но я едва ли способна отозваться на эту боль. Мне плохо, я не могу больше двигаться. Вокруг никого нет, я одна несусь среди зарослей. Падаю на колени и только сейчас понимаю, что звуки стрельбы едва слышатся. Я убежала слишком далеко в чащу. Я одна посреди леса, но я в безопасности. Встаю и, спотыкаясь, бреду ещё дальше, но снова валюсь на землю. Меня рвёт, и тело не отпускает колотящаяся дрожь. Что это было? Зачем они напали на нас? Убийцы! Чудовища! Здесь темно и холодно, но я ползу глубже в кусты, боясь, что кто-нибудь может преследовать меня, что кто-нибудь может меня найти. Где Вэнди? Где Ли? Я зажимаю в зубах лямку рюкзака, надеясь заглушить таким образом вырывающиеся рыдания. Это всё не по правде!