Читать книгу "Древний Рим. Честь преторианца - Регина Грез"

парочку германских припомнить. Варвары бежали на нас с криками «Ти-ва-аз!». Это их бог войны. А мы только плотнее сжимали ряды и крепче упирались калигами в землю, прикрываясь щитами.

– Сколько страшных историй ты знаешь!

– Иди сюда, может, и расскажу.

Я еще немного поколебалась, а потом решительно сняла платье и распустила узел на затылке.

– Как темно все-таки… до сих пор глаза не привыкли. И почему окошечко такое маленькое у самого потолка…

– Иди на мой голос.

– Помни свои обещания! И вообще, подвинься к стене, а я лягу с краю.

– Сколько с тобой хлопот, женщина!

– Я не рассчитывала на совместную ночевку!

– Кордия уступила нам свой кубикулюм, я очень ей благодарен.

– А ты раньше сюда подружку приводил?

– Никогда. И зачем же? Это приличный дом.

Я немного отодвинула покрывало с лица и даже приподнялась на локте, вглядываясь в мужской силуэт по соседству.

– Что ты хочешь сказать?

Борат немного подумал.

– Гм… ну… те женщины, с которыми я обычно имел дело… ненадолго… их же сюда не приведешь.

– Ты шлюх имеешь в виду?

Борат недовольно засопел.

– Они зарабатываю на жизнь, как умеют. Не всем же удается попасть во дворец, Валия. Не всем везет иметь сходство с любимой сестрой императора.

Вот так пристыдил, я обиженно отвернулась, пытаясь сильнее закутаться в тонкое полотнище. Борат заботливо поправил ткань у меня за спиной.

– Отдыхай, птичка. Да укройся получше, а то как бы тебе не замерзнуть под одеялом… в такую-то жару.

– Доброй ночи и тебе!

– Хорош-о-о бы… – тоскливо протянул он.

И ведь я могла бы промолчать, сделать вид, что засыпаю. Но опять захотелось узнать, что происходит сейчас в его голове. А еще оказалось, что заснуть укрытой до самых глаз весьма трудно.

– А что же не хорошо-то?

Тут Бората понесло, и ведь не поймешь, добродушно ворчит или всерьез негодует:

– Это ты можешь спать спокойно! А мне каково? Член будто каменный стал, едва я сюда поднялся! И никак не успокоится. Я даже проклятых германцев вспомнил, их косматые головы, насаженные на пики, и тот день, когда мы нашли разорванное конями тело Тарбия… Но сейчас ты рядом, и я ни о чем другом думать не могу. А тебе все равно, что я промучаюсь полночи! Вырвала у меня эти глупые клятвы, болтушка!

– Не ори, ты всех перебудишь! Позорище!

Уже не замечая съехавшего одеяла, я зажала ему рот рукой, и он сердито что-то промычал:

– М-м-н-м…

– Ты сам виноват! Я к тебе в постель не напрашивалась. Я сейчас пойду вниз и где-то устроюсь… Фира подскажет, да хотя бы на кухне.

Он легко отодвинул мою ладонь со своего лица и хрипло ответил:

– Почему ты все время хочешь от меня сбежать? Ты солгала про мужа, Валия, ты не любишь его, тут дело в чем-то другом. Я для тебя слишком беден или стар, скажи прямо. Катон обещал одного из своих слуг?

– Нет, все не то, не то… Это объяснить сложно, долго… Ты мне нравишься, но я не могу быть ближе. Пока не могу, но, может, когда-нибудь потом… подожди…

– Год я не выдержу, у меня член в деревяшку превратится или в каменный столб.

– Лишь бы не такой огромный, как там на улице!

Я сама не поняла, как оказалась в его руках. Сначала он целовал меня, держа над собой, гладил мои голые плечи и спину, на мгновение замер, наткнувшись на трусики, потом забрался ладонями под них и довольно ощутимо сжал ягодицы. Он силищу свою не соразмерял, у меня точно останутся синяки, но не было даже мысли протестовать. Я попросту взмокла. И только слабо пискнула, когда он резко опустил меня на постель и оказался сверху.

Это был яркий, волшебный сон-безумие, внизу живота у меня все пульсировало и горело, а Борат продолжал яростно целовать в губы, засасывал кожу на подбородке и шее, переместился ниже на грудь, стал втягивать в рот напряженные соски.

Я всхлипывала и ерзала под ним, изнемогая от желания, уже ничего не стеснялась, сама приподнимаясь навстречу, отвечала на поцелуи.

Он был такой тяжелый, но и это мне нравилось… Я обхватила его бедра коленями и, кажется, вцепилась ногтями в спину. Его большое, горячее, влажное тело то накрывало меня, то давало короткую свободу. А я задыхалась от восторга.

Как это прекрасно – чувствовать внутри себя упругий мужской член подходящих размеров. Или я сейчас настолько мокрая, что все получилось легко, как по маслу. Там, в термах Фурия со страху его фаллос показался довольно большим.

Борат двигался сосредоточенно, уверенно, а мне было мало, я притягивала к себе его ягодицы и крепко стискивала внутри его плоть. И чуть не разревелась, когда он зашипел в ухо:

– Прекрати, я не хочу заканчивать быстро! Когда ты еще позволишь… Он вышел из меня и тут же, тяжело дыша, приказал развернуться и встать на колени. Я обалдела от властности тона и того, как бесцеремонно он со мной обращался. Но послушно выполнила все пожелания. Видимо, он так привык. Никто прежде не жаловался. Тем более, если заранее были обещаны монеты.

Чувствовать его в таком положении оказалось еще приятнее, и вскоре я уже не могла сдерживать сладостной дрожи, темноту ночи на миг разорвала радужная вспышка удовольствия, Борат стиснул мою грудь и глухо застонал, продолжая сотрясать тело. А потом… потом смачно шлепнул, издав при этом короткий довольный смешок.

Сжав зубы, я дернулась вперед, развернулась и ответила тем же. Я смутно видела, куда летит моя раскрытая ладонь, кажется, попала по плечу.

– Не смей так со мной поступать! Я тебе не девка кабацкая!

– Да ты что… – искренне изумился он. – Я думал, тебе понравится. Там, на улице, когда я догнал тебя у фонтана, у тебя торчали соски после моего шлепка.

– Вообще-то я разозлилась!

– Это я должен был злиться, ты заставила меня попыхтеть…

– И сейчас тоже… Вот бедненький!

– Сейчас было хорошо нам обоим, – ухмыльнулся он в темноте, укладываясь на постель и увлекая меня за собой. – Ты же содрогнулась в конце, я заметил.

И ведь не поспоришь. Я покорно улеглась ему на грудь, уже не сдерживая улыбку. Была благодарна мраку, окутавшему ложе, он прятал мое счастливое лицо. Я отчаянно не хотела, чтобы Борат видел, насколько мне «было хорошо». Но не могла избавиться от желания прочесть нотации.

– У тебя ручища тяжелая, со мной надо обращаться нежнее.

– Понимаю. У тебя гладенький славный задок. В другой раз буду осторожней.

Неловкий солдатский комплимент растрогал меня почти до слез. Но вот насчет другого раза… Нам