Читать книгу "Когда Венера смеется - Стивен Сейлор"

без всяких усилий обращаться со своей свекровью; мне оставалось лишь завидовать ее умению никогда не терять расположения Вифании.

— Да, жена, — сказал Экон. — Полагаю, мы закончили обсуждать жизнь, смерть, справедливость, богов и прочую чепуху в этом роде.

— Хорошо. Тогда, может быть, вы уделите минуту-другую своим отпрыскам. Единственная причина, почему они носятся как угорелые, в том, что шалуны не хотят ложиться, не испробовав последнего шанса пожелать спокойной ночи своему деду.

— Ну что же, больше не буду заставлять их ждать, — сказал я, засмеявшись, и не успел опомниться, как откуда ни возьмись два белокурых огненных шара очутились у меня на коленях.

* * *

Час был уже поздний; Вифания, наверное, заждалась меня дома. Я быстро попрощался с Эконом и Мененией и наконец высвободился из неожиданно крепких объятий Тита и Титании — нелегкая задача, потому что каждый из них завладел одной из моих рук и отказывался ее отпустить. Позвав наконец на помощь Белбона, я почти не шутил.

Белбон и я, освещаемые полной луной, спустились по склону Эсквилинского холма, прошли через Субуру, где даже в этот час улицы были полны народу, пересекли форум с его тихими храмами и широкими, залитыми лунным светом площадями, почти безлюдными по ночам. Холодное небо над нашими головами было усыпано звездами. Когда мы проходили мимо Дома весталок, я задрожал и потуже затянул у горла плащ, решив, что это ночной воздух пробрал меня до костей.

Миновав Дом весталок и приблизившись к ступеням храма Кастора, мы круто повернули на север, чтобы выйти на широкую тропу под названием Крутая аллея, которая вела кратчайшим путем от форума через обрывистый склон Палатинского холма к жилым районам. По Крутой аллее ходит много народу, но даже днем она выглядит заброшенной, окруженная в нижней своей части каменным основанием Палатина и высокой задней стеной Дома весталок, а в верхней части укрытая с обеих сторон рядами тесно посаженных кипарисов. По ночам Крутая аллея полна глубоких теней, даже когда луна светит вовсю. «Идеальное место для убийства», — воскликнула как-то однажды Вифания, прежде чем развернуться обратно уже почти на половине пути и никогда больше не возвращаться этой дорогой.

Я почувствовал новый внезапный приступ озноба и понял, что он ничего общего не имеет с ночным воздухом. Кто-то шел вслед за нами по тропе, и не по случайности, а намеренно подкрадываясь, потому что когда я махнул рукой Белбону остановиться, то услышал за нашей спиной легкие шаги, остановившиеся мгновение спустя. Я повернулся и стал вглядываться в аллею, на которой почти не было поворотов, но так и не заметил никакого движения в густой тени.

— Один или двое? — шепнул я Белбону. Он нахмурился:

— По-моему, один, хозяин.

— Согласен. Шаги остановились сразу, без шарканья и перешептываний. Ты полагаешь, стоит нам двоим опасаться одного человека, Белбон?

Белбон задумчиво посмотрел на меня. Лунный отблеск освещал сведенные вместе брови у него на лице.

— Нет, если только его не поджидает приятель на вершине холма, хозяин. В этом случае шансы будут равные.

— А что, если там наверху не один человек?

— Хочешь, чтобы мы повернули обратно, хозяин?

Я принялся вглядываться в темноту внизу, затем в густые тени наверху.

— Нет. Мы уже почти дома.

Белбон пожал плечами.

— Одним, чтобы умереть, приходится проделать долгий путь до Галлии. Другие вполне могут сделать это на собственном пороге.

— Положи руку на рукоятку кинжала, что у тебя под туникой, а я сделаю то же самое. Шагай вперед осторожно.

Достигнув вершины тропы, я понял, как удобно было бы устроить в этом месте засаду. Когда-то я мог одолеть такой крутой подъем без всяких усилий, но не сейчас; запыхавшийся человек представляет собой легкую добычу. Даже Белбон стал дышать тяжелее. Я прислушался, пытаясь уловить шаги позади нас или какие-нибудь звуки впереди, но слышал лишь биение собственного сердца да шум воздуха в ноздрях.

Когда мы достигли конца Крутой аллеи, кипарисовые деревья по обе стороны сделались тоньше, и перед нами открылось широкое пространство, где тени рассеялись под лунным светом и мерцанием огня в домах, видневшихся выше. Я уже мог разглядеть часть крыши собственного дома, что заставило меня одновременно приободриться и почувствовать неуверенность. Приятно оказаться так близко от безопасного места; тревожно, потому что боги подчас с ужасающей иронией способны оборвать нить человеческой судьбы. Мы достигли почти самого края тропы, но вокруг по-прежнему было достаточно темных мест, в которых могло притаиться любое количество наемных убийц. Я напрягся и стал вглядываться в пятна темноты.

Наконец мы вышли с Крутой аллеи на мощеную улицу, будучи всего в нескольких кварталах от дома. Путь по обе стороны от нас был свободен. Улица была тихой и пустынной. С верхнего этажа ближайшего дома до нас доносилось негромкое пение женщины, убаюкивавшей ребенка. Все было спокойно.

— Пожалуй, теперь нам нужно устроить засаду, — прошептал я на ухо Белбону после того, как восстановил дыхание, потому что теперь я слышал, как приближаются шаги нашего преследователя. — Если кто-то за нами следит, я хотел бы взглянуть на него.

Мы спрятались в тень и притаились.

Шаги все ближе; преследователь вот-вот должен поравняться с нашей засадой и возникнуть в лунном свете.

И тут Белбон стал открывать рот, морща лицо. Я напрягся, ожидая, что сейчас произойдет.

Белбон чихнул.

Слабо чихнул, потому что старался сделать все, чтобы подавить щекотание в носу, но в ночной тишине оно прозвучало подобно грому. Шаги замерли. Я уставился в темноту, но смог различить лишь неясный мужской силуэт, маячивший на фоне более светлых теней. Казалось, со своего места мужчина внимательно вглядывается прямо мне в лицо, пытаясь определить, откуда донеслось чиханье. Мгновение спустя он исчез, и я услышал шаги, убегавшие вниз по Крутой аллее.

Белбон зашевелился.

— Побежим за ним, хозяин?

— Нет. Он моложе нас и, должно быть, намного быстрее.

— Откуда ты знаешь?

— Ты слышал, чтобы он тяжело дышал?

— Нет.

— Вот именно. И я не слышал, а он был достаточно близко, чтобы мы могли определить, запыхался он или нет. У него сильные легкие.

Белбон опустил голову, расстроенный.

— Хозяин, прости, что я чихнул.

— Есть вещи, которые не по силам остановить даже богам. Может, это и к лучшему.

— Ты действительно думаешь, он преследовал нас?

— Не знаю. Но он напугал нас, верно?

— А мы напугали его!

— Так что мы квиты, и на этом конец, — сказал я, чувствуя, однако, неуверенность.

Мы торопливо зашагали по улице домой. Белбон постучал в дверь. Пока мы ждали, когда раб отопрет, я оттащил Белбона в сторону.