Читать книгу "Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии - Анжела Валерьевна Долгова"

1, кресел – 2, настенный телефонный аппарат – 1, настольный телефонный аппарат – 1, настенный счетчик электроэнергии – 1, щеток половых – 1, люстр – 1, письменных приборов – I65. Представление об условиях работы сотрудников комиссии в 1920 г. дает «Список имущества Пермской губкомдезертир» по состоянию на 1 августа указанного года. В нем перечислены 5 письменных и 3 «простых» стола, шкаф, 20 стульев, 2 кресла, диван, по 2 пишущих машинки, телефона, электролампы, люстра, щетка для пола, письменный прибор66.

Оханская уездкомдезертир была создана 9 августа, Чердынская —18 августа, Кунгурская – 28 августа, Усольская – 15 сентября67.

Председатели уездных комиссий назначались председателем Пермской губкомдезертир из числа зарекомендовавших себя сотрудников советских учреждений. Приказом Пермской губкомдезертир за № 25 от 24 октября 1919 г. председателями комиссий были назначены: Осинская – Ворожцов (от уездвоенкомата), Оханская – Е. Пономарев (от уездкомпартии), Усольская – В.И. Гилин (от уездкомпартии), Чердынская – С.Г. Воложанинов (от уездвоенкомата), Кунгурская – Н.Ф. Олин (от губревкома)68.

Так в течение осени 1919 г. в Пермской губернии была отчасти воссоздана, отчасти расширена сеть комиссий по борьбе с дезертирством.

Представительным был состав Осинской комиссии: председатель, два члена и секретарь. Согласно тому же постановлению Центркомдезертир, требовалось шесть сотрудников, и, таким образом, не хватало переписчика и рассыльного69. Самый высокий оклад в уездной комдезертир был также у председателя и членов —550 руб., у остальных —400–500 руб. Это было очень мало для сотрудников комдезертир, учитывая условия их работы и ответственность.

Однако помимо постановления Центркомдезертир относительно зарплат есть источники, в которых приводятся данные о более высоких окладах местных работников комдезертиров. Например, зарплата председателя Осинской комдезертир на деле составляла 1414 руб. в месяц, а рассыльного – 500 руб.70 Но помимо выдачи жалованья требовались расходы на текущие дела. В сравнении с ценами на продукты зарплата была нищенской. Например, пуд картофеля стоил 150 руб., а пуд крупы —10 руб71.

Необходимо отметить, что штат сотрудников и размер окладов не были постоянными и менялись в зависимости от целого ряда условий: компетентности кадров, степени сложности проблемы дезертирства, наличия средств и соответствующих постановлений Центркомдезертир. Так, 1 апреля 1920 г. председатель Пермской губкомдезертир Антипов, осуществляя очередную кадровую перестановку, которая происходила практически ежедневно, начиная со второй половины 1919 г. отмечал, что по штатам, согласно приказу Центркомдезертир от 31 января 1920 г., губкомдезертиры должны иметь 6 делопроизводителей72.

Работа Пермской губкомдезертир проходила в тяжелых условиях. Отдаленность уездов, разрушенные хозяйство в целом и транспорт в частности, трудности с финансированием создавали дополнительные серьезные препятствия в борьбе с дезертирством.

Сразу после образования комдезертиров власти приступали к решительным действиям. 9 сентября 1919 г. председатель Оханской комдезертир приказал всем волисполкомам и ревкомам произвести проверку документов у лиц, подлежащих призыву. Те, у кого не было нужных документов, считались дезертирами и арестовывались. То же касалось и красноармейцев, уволенных в отпуск. Виновность явившихся добровольно считалась меньшей, соответственно смягчалось и наказание73.

19 сентября 1919 г. председатель Пермской губкомдезертир Антипов обратился к местным властям с просьбой предоставить следующие сведения: общее положение в уезде, деятельность уездкомдезертир, за какие годы мобилизованы рядовые, фельдфебели и унтер-офицеры, штаб– и обер-офицеры, врачи и лекарские помощники, чиновники и т. д. Ему требовались также сведения и об оказываемой помощи семьям красноармейцев и мерах по устранению дезертирства74.

Поступившие в Пермь отчеты из уездов рисовали неутешительную картину.

В Осинском уезде обстановка была следующей: «Борьба с дезертирством проходит очень слабо. Дезертиров очень много. Учетной комиссии по борьбе с дезертирством не организовано. Учет населения не производится. Военно-инженерное имущество волости на учет не взято. Кумышковарение в Ошьинской волости сильно развито, пьянство происходит почти каждый день, необходимо принять меры к прекращению пьянства, иначе много хлеба переведут на кумышку. В Больше-Усинской волости военный комиссариат организован 23 августа, а работы можно сказать никакой совершенно не производилось. Дезертиров полно. Кумышковарение идет вовсю. Пьянством занимались даже председатель ревкома с милиционером и даже разодрались»75.

В том же уезде в период с 1 июля по 15 августа сводки Пермской губЧК сообщали, что для проведения мобилизации военкоматам катастрофически не хватает финансовых средств и опытных кадров, что неизбежно приводит к росту дезертирства. Положение осложнялось тем, что мобилизуемые не получали в достаточном количестве продовольствия и разбегались кто куда. Кроме того, в лесах продолжали оставаться злостные дезертиры и оставшиеся от белых частей военнослужащие. Все это вместе взятое не только делало невозможным проведение мобилизаций, но и создавало угрозу населению и местным советским властям76.

В Пермском и Усольском уездах в ходе облав, розыска и допросов было установлено, что ранее работники местных советских учреждений оказывали содействие бандитам и дезертирам, участвовали в укрывательстве уклонившихся от мобилизации77.

В Кунгурском уезде были приняты такие меры, как организация ловли дезертиров и учет населения, проведение агитационной работы в районе Пермской железной дороги, которая соединяла Сибирь и Урал с Центральной Россией. При этом одной из главных трудностей был недостаток опытных кадров и отсутствие связи с волостями78.

Помимо отчетов различных уездных и волостных учреждений о тяжелом положении дел на местах свидетельствовали и письма рядовых партийцев в Пермский губком партии. Судя по этим письмам, на местах царили как безразличие органов власти к нуждам семей красноармейцев, так и взаимное терпимое отношение между советскими работниками и сельчанами по принципу: «Мы вас не трогаем Бочкарев – вы нас тоже не трогайте». Так, член Осинской комячейки в письме от 25 октября 1919 г. возмущался безразличным отношением к семьям: «Пора проснуться товарищам осинцам! Сегодня я случайно встретился с товарищем Осинского уезда Пермской губернии со старым коммунаром, едущим на фронт – сердце от ужаса замирает. Он говорит: „Когда я нынче летом вырвался из плена Колчака… и придя в село Давыдовку Богомягковской волости… беднякам никто не помогает, поля жен красных бойцов не засеяны, нет лошадей, а между прочим у кулаков по 2–3 лошади, нет рабочих рук. Когда я обратился в осу за содействием, то мне сказали не пугать крестьян. Как они живут так и пусть живут, а кулаки лошадей сами не дают, а насмехаются над женами и матерями красных бойцов и пугают… Говорят, что Пермь взята Колчаком, а Казань – Деникиным…“»79.

Успех борьбы с дезертирством во многом зависел от личных качеств советских работников. Одна из проблем заключалась в подборе смелых, идейных, приверженных делу кадров. Необходим был и материальный стимул. Постановлением Совета Рабоче-Крестьянской Обороны от 26 июля 1919 г. сотрудники и отряды комиссий по борьбе с дезертирством во время командировок для борьбы с дезертирами в волости и уезды