Читать книгу "Хулиганка для Маньяка - Маргарита Дюжева"

речитатив перемежаемый мои невнятным мычанием. Мысли еще не до конца вернулись в голову, поэтому оппонент из меня так себе.

– Тебе повезло, что Матвей приехал один, а Вера еще где-то в пути. А то бы вообще неудобно было. Через сколько приедешь?

– Выезжаю. И кстати…Вера приедет со мной, – объявляю и сбрасываю звонок, не слушая удивленные мамины вопросы. Ничего успеет еще попричитать. Весь вечер впереди.

* * *

И вот мы едем. Молча. В машине искрит от напряжения.

Верка угрюмо смотрит в окно, в самозабвенно кручу руль, выдумывая казнь для брата. Вот если поймать его и кол посадить? Или слить его новый номер всем его бывшим девицам?

Да. Я на него злюсь. За то, что замутит весь этот геморрой, довел меня до нервного тика и еще Верку обещаниями сковал, чтобы не смела ничего говорить.

Ведь видел, что меня плющит!

Хотя нет. Ни черта он не видел. Я же скрывался. Тщательно давил из себя улыбки и изображал самого лучшего брата на земле, который до искр из глаз рад за пиздюка Матвейку.

Мозгами понимаю, что не за что мне на него злиться. Я держал язык за зубами, он поступал так же. Так что винить некого. Но все равно злюсь.

Верка чувствует мое состояние и прикасается к руке. Я перехватываю руль левой, а в правой сжимаю ее узкую ладошку. Она вся сырая и гудит.

– Не переживай. Сейчас со всем разберемся.

– Угу, – нервно заправляет за ухо прядь темных волос, – вам-то с Матвейкой проще. Вас мамка за ухо оттаскает и без сладкого оставит. А мне как отдуваться? Стыдно.

– Так тебе и надо, – улыбаюсь.

Мне тут же прилетает в плечо:

– Эй!

– Что эй? Это тебе за то, что бедного Андрюшеньку доводила.

– Бедный Андрюшенька сейчас снова получит по жопе крапивой.

– Тут нет крапивы.

– Зато борщевик есть, – кивает на обочину, где раскинулись широкие резные листы, – С ним еще интереснее будет.

– Злюка, – смеюсь, притягиваю к себе ее руку и не отрывая взгляда от дороги, целую тыльную сторону ладони, – нормально все будет. Не переживай. Родители, конечно, скажут, что мы все идиоты, покрутят у виска, но в итоге примут. И даже, возможно, поржут вместе с нами… но это не точно.

– А мне вот кажется, что следующее блюдо, которое твой папенька приготовит на гриле будет Верка, фаршированная яблоками.

– Звучит аппетитно. Можно мне ножку?

– Дурак, – она вытаскивает свою ладонь из моей и, закатив глаза, снова отворачивается к окну. Волнуется. Но все-таки на губах появилось хоть какое-то подобие улыбки.

– А вообще, Вер, не парься. Я не думаю, что Матвей станет тебя топить и за твой счет набирать себе очки.

– Не станет, – соглашается она, – мы друзья.

– Ну и все. Стой за моей спиной и не высовывайся. Я все решу.

Верка молчит, наверное, минуту, потом произносит:

– Ты не представляешь, как сексуально это звучит.

– А то! – гордо надуваю грудь. Потом перехватываю ее задумчивый взгляд, – Нет, Вер! Мы уже и так опаздываем.

Взгляд становится коварным.

– Даже не думай!

– Хорошо, – подается ближе и бессовестно кладет руку на пах, который моментально реагирует на ее прикосновение.

Я сокращаюсь, машина дергается и вихляет из стороны в сторону.

– Вера! Прекрати! Я же за рулем!

– В твоих же интересах свернуть на обочину, Крапивин, – проводит кончиком языка по истерзанным губам. И ведь не шутит ни фига.

– Нам надо ехать, – ворчу себе под нос, а сам руль выкручиваю и съезжаю в карман на обочине.

– Поедем, – она сосредоточенно пытается разобраться с ремнем на моих джинсах. Вот ведь коза настойчивая!

– Вер…

– Я когда нервничаю очень секса хочу. А сейчас нервы капец как расшалились, так что не нервируй бедную девочку, Крапивин!

Ремень сдается. Она тут же выталкивает пуговицу из петли и дергает вниз собачку молнии. Мимо пролетают машины, а я только и могу, что сесть боком, опираясь локтем на дверцу и всеми силами изображать мыслителя.

Когда горячие губы смыкаются на члене – дергаюсь. Нервно оборачиваюсь, как раз в тот момент, когда мимо неспеша едет старая колымага. За рулем седой как лунь дед, на пассажирском – бабка с комельком на голове. Она смотрит на меня поверх очков, а я как дурак улыбаюсь, в то время как хулиганка работает языком.

Бабка поджимает губы с таким выражением лица, словно говорит: вот мы в ваши годы такими не были и отворачивается.

– Вера! – цежу сквозь зубы.

– Ммм?

– Что ты творишь? – снова криво улыбаюсь, проезжающим мимо, – о-о-ох.

Ее рот – это нечто!

Она отстраняется и невинно хлопая глазами спрашивает:

– Мне прекратить?

А у меня уже глаза квадратные, распирает так, что думать не могу.

– Я тебе прекращу.

– То-то же, – ворчит она, – вот и молчи. Не мешай человеку стресс снимать!

Это у меня стресс! От каждой минуту проведенной рядом с ней, но я ни за что на свете теперь не откажусь от этого безумия!

Улучив момент, когда на трассе никого кроме нас нет, мы переползаем на заднее сиденье. Там тонированные окна, и можно не переживать о том, что с дороги, на нас будут пялиться особо любопытные.

В общем, да. Снова трахаемся. В этот раз по-быстрому, как кролики весной.

Тыц-тыц-тыц, ох, ах, брызги шампанского, фейерверк, звезды в небе, минутная кома с улыбкой конченого дебила на губах.

Верка первая приходит в себя, поправляет платье, волосы и выбирается на улицу. Я провожаю ее осоловевшим взглядом, кое-как застёгиваю брюки, выдыхаю.

Она точно ненормальная! Но я от нее без ума.

И вот мы снова едем к мои предкам. Вера снова смотрит в окно, но теперь не так напряженно, как пятнадцать минут назад, я же до сих пор пребываю в состоянии блаженного идиота, поэтому не гоню.

Некуда нам торопиться. Хотя маменька так не считает и самозабвенно наяривает на мой телефон.

– Ответишь? – интересуется Вера.

– Нет. Скажу, что не слышал. Я сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать претензии. Тем более, мы практически приехали.

Впереди уже маячит поворот к коттеджному поселку.

Снова сжимаю дрожащую Веркину лапку и одними губами произношу:

– Все будет хорошо.

Глава 15

Андрейка

И вот впереди уже маячит крыша отчего дома.

– Может сделаем вид, что нас нет? – малодушно предлагает Верочка.

– Я не думал, что ты такая трусиха.

– Я не трус…но я боюсь, – признается она, нервно хихикнув, – и на самом деле мне не страшно. Мне стыдно. И это в разы хуже.

– Да что такого? Подумаешь спектакль разыграли небольшой.

– Ага, подумаешь.