Читать книгу "Ревизор: возвращение в СССР 2 - Серж Винтеркей"

пообещал Иван.

— Спасибо.

Мы дошли до нашей улицы. Навстречу нам проехал обратно Герман, моргнув фарами. Возле нашего дома мы распрощались, и я пошёл к себе.

Во всех окнах горел свет. Войдя в дом, я застал какую-то суету. Женщины бегали, кричали, визжали. Кого-то гоняли по полу.

Что-то метнулось небольшое под буфет. Я первым делом подумал, что крыса. Но потом сам себя одёрнул: какая крыса? Цвет светло-коричневый, хвост пушистый.

— Ласка, — узнал я зверька. — Как она сюда попала?

— Кто-то не закрыл дверь! — крикнула мне мама.

— Не запер, но прикрыл, — оправдывался я. — Она что, открылась?

Я открыл настежь двери в сени и на улицу. Выпроводил всех из кухни. И стал стучать ложкой по пустой кастрюле, чтобы выгнать ласку на улицу. Зверёк оказался сообразительным и быстро нашёл выход.

— Можете выходить. Она убежала, — позвал я домочадцев, закрывая двери.

Мне не давала покоя эта ласка. Я вышел в сени и осмотрелся. Дверь в хату закрывалась плотно, и речи нет, что зверёк мог тут пролезть в дом. И открытой я её не мог оставить: дом бы выстудило. А вот в сени ласка могла забраться где угодно: щелей полно.

Наверное, в сени забралась, выход не нашла, люди пришли, и она с ними с перепугу в хату проскочила, решил я.

Я вернулся на кухню. Все уже успокоились. Бабушка накрывала на стол, Эмма развлекала детей на моём диване, а мама возилась с мокрыми вещами после бани. В том числе, моими.

— Откуда в городе ласка? — спросил я, наливая себе чаю.

— Их полно тут, — ответила бабушка, нарезая батон.

— Как же кошки, собаки?

— Как-то, — отмахнулась от меня бабушка.

Я присел на табурет.

— Идите ужинать! — позвала она всех.

Мы устроились за столом. Все, кроме бабушки. Она печь растапливала. Частный дом… Этим всё сказано.

Поужинав, мама пошла укладывать Аришку. Эмма тоже легла с Колей. Дети умаялись и не протестовали.

Печка топилась. Мы остались с бабушкой вдвоём на кухне. Она штопала носок, натянув его для удобства на старую лампочку. Мысленно улыбнулся воспоминаниям, моя мать использовала точно такой же способ. У нее в швейной коробке всегда лежала лампочка.

Я потягивал сладкий чай и думал, как начать разговор про подработку на базе. Было у меня подозрение, что бабуля не придет в восторг от моей идеи пропустить пару дней в школе. Ту я вспомнил, что еще о занятиях французским надо бы с ней договориться, а то время идет, язык сам себя не выучит. Вот с французского и начну, решил я. Да это и стратегически правильно будет — дополнительный довод в пользу того, что я от учебы не бегаю, а просто хочу для семьи денег заработать.

— Ба, ты говорила, мы по-французски с тобой общались раньше, — начал я.

— Да, — кивнула бабушка, — часто практиковались, чтобы сноровку не терять.

— Тут такое дело, я уже говорил тебе, что забыл все подчистую, похоже, а экзамен сдавать надо, — обратился я к ней. — Может поможешь? Позанимаешься со мной?

— Паш, а ты совсем ничего не помнишь из французского? — уточнила она. — Вообще никаких воспоминаний?

Я отрицательно помотал головой.

— Странно все это, — задумчиво проговорила бабушка, сосредоточенно ковыряясь в шитье, — тогда трудно будет. Там же произношение сложное и грамматика не самая простая. Как успеешь все до экзаменов?

— Юлька сказала, что на тройку достаточно текст перевести, — ответил я. — Мне бы основы подтянуть, лексики побольше выучить. Тогда справлюсь. На пять я ведь претендовать не собираюсь.

Бабушка при этих словах недовольно поджала губы.

— Не нравится мне твой настрой, — сказала она, — неправильно это, на слабый результат рассчитывать. Надо стараться все делать максимально хорошо.

— Да согласен я, бабуля, но цели же реалистичными должны быть, — возразил я, — язык за три месяца на пять не выучить.

— Ну так-то ты прав, конечно, — сказала бабуля, — но мы с тобой очень постараемся, — добавила она и подмигнула мне с ухмылкой. — Раз уж сам помощи попросил, не жалуйся потом, заниматься будем всерьез.

Я слегка напрягся. Похоже, бабушка восприняла задачу заново научить меня французскому как личный вызов. Видимо, вид у меня был немного испуганный, потому что бабуля вдруг сказала:

— Je vois que je vous fais peur[1].

Я недоуменно уставился на нее.

— Да, и правда все забыл, простых слов не помнишь, — вздохнула она. — Будем заниматься по вечерам через день. Надо многое наверстать.

— Может пару раз в неделю хватит, — предложил я, — мне ведь и к другим экзаменам готовиться надо.

— Реже нельзя, — сказала бабуля тоном, не терпящим возражений, — толку не будет.

— Ладно, как скажешь, — покорно согласился я, — ты по этой теме начальник, тебе решать. Во сколько заниматься будем вечером?

— Mon cher Paul, je dis que vous avez tellement, tellement changé…[2], — сказала бабуля, качая головой и удивленно глядя на меня.

— Ба, заканчивай с этим, не понимаю я пока ничего, — взмолился я. — Ты что хоть сказала, обругала небось? — добавил я подозрительно.

— Да нет, сказала, что изменился ты Паша очень, не возражаешь вон даже против занятий, — ответила бабуля, улыбаясь.

— Так чего возражать? К экзамену-то готовиться надо, — сказал я ей. — Спасибо, что согласилась поднатаскать меня.

— Да не за что. Тебе еще, — добавила, подумав, бабушка, — в библиотеке надо школьной взять учебники базовые, по которым ты в младших классах занимался. Там грамматика и тексты основные, лексики много. Скажи, что повторить хочешь, должны дать. А заниматься будем часиков в семь, после ужина.

— Хорошо, — кивнул я. Идея с учебниками и правда толковая, лучше начать с чего попроще. — Завтра спрошу в библиотеке, что у них есть.

Но заканчивать разговор не спешил. Это почувствовала и бабушка.

— Ну что тебя еще томит? Говори уж! — сказала она, — небось все про своих Полянских думаешь? Так я же уже извинилась!

— Нет, бабуля, совсем не о том хочу поговорить, — покачал головой я, — мы тут со Славкой, когда из бани шли, Никифоровну встретили. У нее новая грандиозная проверка будет на базе. Дня три-четыре нужно будет ходить за проверяющими хвостиком, тяжелые ящики с полок снимать и обратно потом ставить. А Цушко, если ты не знаешь, кучу рабочих мест фиктивно закрывал. Некому Никифоровне помочь!

— А мы тут причем? — ворчливо спросила бабушка, — хочешь, чтобы я пошла эти ящики ворочать?

— Да нет, конечно! — возмущенно ответил я, — хотел с пацанами ей подсобить. Ей минимум троих нужно, и каждому готова платить по пятерке в день. И мне нужно будет, чтобы ты или мама записку написали для школы, почему меня там не будет.

— Никифоровне, конечно, помочь