Читать книгу "Хеппи-энд на две персоны - Рина Осинкина"

Но я за тебя рад по-любому. Я ведь долго на тебя злился тогда из-за Галки.

– Сейчас перестал?

– Да я в ножки тебе кланяться должен, что увел ты ее у меня. Какой же она дрянью оказалась… Бросить своего мужика, когда он, переломанный весь, в реанимации полутрупом валялся!.. Потому что ей, видите ли, больно на него смотреть, такого изувеченного… Прости, старик, не хотел бередить.

– Ты не разбередил.

– Говорят, она сейчас за продюсером каким-то. Так ей, стерве, и надо. А с Сашей ты где познакомился?

– Через интернет, старик. Чисто через интернет. Нанял ее секретарем-экономкой.

– Ну да, ну да. И я о том же.

– Да пошел ты. Расскажи лучше, как у самого дела.

– Какие у меня могут быть дела? Сижу тут безвылазно, чему очень рад. В выходные к матери иногда езжу, она в Подлипках живет. Все еще работает и бросать не собирается – она воспитателем в детском саду, ну, ты знаешь. С Иринкой, сестрой, иногда встречаемся, вот и все общение. А знаешь, что Ирка отчебучила? Сейчас расскажу, только чайку подварю.

Василий, как-то весь сникнув и ссутулившись, наблюдал за хлопотами Константина возле электрического самовара.

Ничего не зажило, а он и не надеялся.

Любит ли он до сих пор Галю Кущину, в девичестве Тимохину? Нет. Не любит. Он ее ненавидит, и это нехорошо. Не постоянно, конечно, ненавидит, а лишь когда воспоминания нахлынут – хорошие ли, тяжкие, не важно. Такое случалось все реже, и он надеялся, что скоро отпустит его, проклятая. Не стоит она таких сильных чувств, и памяти не стоит.

Было время, когда желалось ему, чтобы тысячи несчастий обрушились на голову этой дряни, а он бы хохотал, хохотал, глядя на ее страдания, и чтобы она непременно это видела и слышала его хохот.

Потом о мести уже не мечтал, а ненависть прижилась. Вот и сейчас по сердцу полыхнуло. Значит, врет он себе. Любит, все еще любит.

Говорят: клин клином вышибается. Только где же его взять, этот клин, если Васька Кущин на версту не подпускает к себе особей женского пола, не желая больше испытать на себе их лжи.

Великолепную квартиру в престижном районе Москвы продал, поселился в Упыревке, как Саша Иринеевку обозвала.

«Форд Мустанг» сменил на «кореянку».

От всего и всех сбежал. Теперь ему хотелось быть одному. А еще – чтобы бабы липнуть перестали.

Оказалось, что глупость сделал. В Иринеевке запросы у дам ниже столичных. Холостяк с трехкомнатной квартирой, двумя санузлами и личным авто в качестве бонуса – принц. А если принц – горбатый калека, то он легкая добыча по определению. Даже если бы претенденткам было известно, что самую просторную из комнат он оснастил как лабораторию, а в одной из маленьких планировал обустроить питомник дикорастущих трав, то не смутились бы они, поскольку эти «придури» легко исправляются в браке.

Василий превратился в бирюка со скверным характером. Он не опасался бабских чар – с его желчной обидой на всех представительниц женского пола ему нечего было бояться. Но притязания в любом виде бесили, а таковые притязания мерещились повсюду. Разве только не от соседок-пенсионерок со второго этажа. И разве только не от Саши. Но про Сашу отдельный разговор.

– Ты не заснул? – окликнул его Костя, разлив жиденького «подваренного» чая по кружкам. – Ну слушай, что я тебе про Иринку расскажу. У сеструхи моей никак личная жизнь не клеилась. Кого ни встретит, тот либо придурок, либо козел – все с ее слов. И вот как-то с полугода назад влюбилась она в одного кренделя, во всех отношениях классного и просто-таки великолепного, и не женатого, заметь. Служит в страховой компании топ-менеджером, катается на крутой тачке, далее – по списку. Правда, лет на пяток моложе нашей вековухи. Она и так, и эдак – он ноль внимания. И посетила дуреху мысль его приворожить, для чего записалась на прием к какой-то волховнице. Сообщила мне об этом как о гениальной идее. Ирка со мной многим делится, привычка с детства – старший брат, он иногда важнее отца бывает. Я ей говорю: «Дурында, ты о последствиях подумала?» Она мне: «Конечно. Мы поженимся. Я стану самой счастливой женщиной на свете». Я ей в ответ: «Ага, конечно. Да ты ж постоянно помнить будешь, что не по своей воле он на тебя запал! Что замороченный он, как под гипнозом. А вообще-то ты для него полный ноль». – «А мне без разницы, – говорит, – по своей ли, по чужой. Мне важно, что моим он будет и никому не достанется». Ну, я второй аргумент привожу, надеясь, что проймет: «А вдруг он тебе надоест? Просто остофигеет до тошнотиков? И что ты делать станешь? Ведь ты от него не отвяжешься просто так. Будет за тобой зомбак всюду таскаться, бровки чердачком строить и руку к сердцу прижимать. Киллера тогда наймешь?» Ирка как заорет в трубку: «Ты офигел?! Мне?! Мой Коля надоест?» Того кренделя Колей зовут. И орет дальше: «Да я без него жить не могу! Я выход нашла, у меня надежда забрезжила, а ты, вместо того чтобы порадоваться за сестру, гадости говоришь! А еще старший брат называется!» И трубку бросила. Ну, я что – я ничего. Пусть, думаю, экспериментирует. Авось волховница та профанкой окажется, и Коля, мне неизвестный, останется на свободе. Однако и за него, веришь, обидно стало, хоть в глаза парня не видел. И за весь наш мужской род. Мало им, девкам, головы нам морочить в реале, они еще приспособились арканы на нас набрасывать через астрал. Ну вот, прошло после этого разговора месяца два, наверно, мне мамка звонит и сообщает, что скоро в семье свадьба, Иришка замуж выходит, и так оно все быстро произошло, просто-таки стремительно. И будущий ее муж Николай очень Ирку нашу любит, так любит, что сердце материнское заходится от радости за кровиночку. А детки, прям как голубки, друг с другом расстаться не могут. В ЗАГС заявление подали, расписываются через два месяца, время есть, чтобы к торжеству подготовиться. А Ирка молчит, мне не звонит, ну и я не тороплюсь. Поздравлю, думаю, когда на свадьбу явлюсь, а до тех пор у самого дел по горло, некогда попусту по телефону трындеть. А еще через месяц сама объявилась. Кричит на меня в трубку: «Это ты, Костька, накаркал! Глаз у тебя злой! И что мне теперь делать велишь? Замуж за постылого идти?» Где слов-то таких набралась… Кричать перестала и захлюпала. Оказывается, моя красавица оттого