Читать книгу "Ястреб над океаном - Эмиль Огюст Сиприен Дриан"

при влезании на вершины вулканов. Для этого ему приходилось постоянно следить за своим аэропланом, как всадник следит за лошадью, нужно было знать, чего можно ожидать от него, быть всегда готовым совершить соответственный маневр и, главное, время от времени проверять действие руля направления.

В то время как лейтенант Форстер, очень внимательно относившийся к своей обязанности механика, беспрестанно наполнял резервуар бензином и следил за правильным выделением из лубрикатора масла, столь же необходимого для мотора, как и бензин, Морис Рембо заставил аппарат совершить несколько виражей, сначала на небольшом расстоянии от воды, а затем на высоте 100–120 метров над поверхностью моря.

Побуждаемый частичным искривлением крыльев аэроплан грациозно наклонялся при виражах, точно огромный альбатрос, задевающий одним крылом водную поверхность, между тем как второе крыло приподнимается. Авиатор в то же время уменьшал приток газа в моторе, замедляя скорость движения винтов, и убедился, к своей великой радости, что может достигнуть замедленного хода от 50 до 60 километров в час. Нечего было и думать спускаться при скорости в 100 или 150 километров в час. Он рисковал бы согнуть или сломать свои крылья слишком быстрой остановкой.

Даже при скорости в 50 километров необходимо гладкое пространство от 20 до 30 метров в длину, покрытая травой или песчаная площадка, для постепенного спуска до полной остановки, не задевая рамы своего воздушного корабля.

Успокоенный своими опытами, он снова поднялся на среднюю высоту в 20 метров, пустил мотор полным ходом и снова взвился к солнцу, стоявшему теперь высоко и золотившему своими лучами безбрежную водную равнину.

– У меня шесть пустых баклаг, что с ними делать? – спросил американец.

– Тщательно хранить… На аэропланах нет надобности выгружать балласт, как на аэростатах. Быть может, сосуды понадобятся нам в Гонолулу для возобновления запасов. Привозный бензин, кажется, доставляется в бочонках, а они гораздо менее удобны, чем фляги, для нагрузки аэроплана, как с точки зрения распределения тяжести, так и при наполнении резервуара.

– Лишь бы мы нашли там бензин!

– Меня это очень беспокоит, мой дорогой Арчибальд. Это теперь моя единственная забота после того, как я убедился в правильном ходе аппарата… Но важно…

Его внимание было привлечено движением лейтенанта Форстера. Офицер поднялся для того, чтобы лучше разглядеть поверхность малопрозрачного щита и протянул руку по направлению к горизонту.

– Черная точка, впереди направо…

– Судно?

– Нет, ведь мы не находимся на пути судов, которые, направляясь в Японию или на Зондские острова из Гонолулу, обходят это скалистое место и проходят южнее.

– Это остров Гарднер, – объявил американец, после нескольких минут наблюдения.

– Неужели?

– Я уверен…

Десять минут спустя черная точка в самом деле приняла очертания обрывистой скалы с черными краями. Когда они приблизились, то остров показался значительно обширнее и выше Мидуэя. Аэроплан направлялся прямо на него. Легкое движение руля повернуло его налево. Когда он пролетал над островом, среди его высоких стен прокатилось эхо от шума мотора, и многочисленные морские птицы сорвались с пронзительным криком из всех ущелий, как бы протестуя против появления в их царстве этой огромной и шумной птицы, прилетевшей с запада.

Они были здесь единственными обитателями. На голой скале не видно было ни одного клочка зелени…

– Сорок минут одиннадцатого, – сказал американец, когда аэроплан пронесся вдоль острова со скоростью урагана.

– Вы точно измерили расстояние между обоими островами, Арчибальд?

– Насколько это было возможно сделать по морским картам адмиралтейства, найденным в столе коменданта Гезея. Расстояние равняется тысяче двадцати километрам.

– В таком случае результат получился более блестящий, чем я ожидал, – сказал молодой инженер, сделав быстрое вычисление в уме. – Мы делали с момента нашего отъезда в среднем до ста шестидесяти пяти километров в час.

– Я никогда не поверил бы в возможность подобной скорости, если бы вы не утверждали этого. Я делал до ста километров на автомобиле, и хотя эта цифра значительно ниже вычисленной теперь вами, но мне казалось, что я двигался по дороге быстрее, чем теперь. Скажу больше, езда по земле производит более сильное впечатление, чем парение в воздухе.

– Я того же мнения, но это зависит от шума и тряски автомобиля, который при значительной скорости скачет, а не скользит, как аэроплан, и еще от близости предметов, движение которых представляется нам более быстрым, чем движение этих волн, уходящих из-под наших ног.

– Сто шестьдесят пять километров! – повторил удивленный американец. – Какой же скорости достигнут впоследствии?

– Ученые утверждают, что скоро достигнут скорости в двести километров, а позже она дойдет до трехсот и четырехсот километров в час.

– Четыреста километров, – воскликнул американец, – ведь это сто – сто десять метров в секунду! Это скорость движения револьверной пули!

– Конечно!!

– Но тогда невозможно будет дышать и придется строить закрытые помещения для пассажиров, стеклянные киоски для пилотов…

– Нужно будет очень много такого, о чем мы и не думаем теперь… Аппарат, на котором мы летим в эту минуту, покажется тогда архаическим и смешным, точно так же, как первые локомотивы кажутся нам жалкими и неустойчивыми в сравнении с тяжелыми и массивными современными компаунд-паровозами. Наши потомки найдут то, в чем мы нуждаемся больше всего – средство удержаться на воздухе, когда неисправность двигателя остановит движение винтов. Аэроплан будущего будет приводиться в движение электричеством, и если аппарат воспользуется во время полета своей скоростью – частью для заряжения крайне легких аккумуляторов, которые будут вскоре изобретены каким-нибудь Эдисоном, – то возможно будет долго держаться в воздухе, не восполняя запасы двигательной силы. Быть может, эту электрическую энергию будут заимствовать у туч, у атмосферы, обладающей бесконечными ее запасами. Во всех этих случаях люди не будут стеснены, как мы в настоящее время, а это очень важно.

И Морис Рембо стал снова выражать беспокойство по поводу бензина.

Найдут ли они его на больших островах? Если японцы не высадились там, то, конечно, найдут; в противном случае – нечего рассчитывать на это.

Солнце озаряло теперь своими лучами неподвижное море и превратило Тихий океан в огромное зеркало. Отражение было так резко, что Морис Рембо вынужден был прищурить глаза и избегать глядеть вниз.

Его товарищ, внимательно подливавший бензин и масло, время от времени осторожно вставал со своего сиденья для осмотра наружных частей мотора, передвигал взад и вперед бюретку с маслом, бросал взгляд на циферблат компаса и глядел в висевший у него на шее морской бинокль.

«Кэтсберд» продолжал свой путь еще в течение четырех часов и держался теперь на средней высоте в пятьдесят метров, так как инженер заметил, что на такой высоте пассатный ветер дул с большей силой, чем у поверхности