Читать книгу "Игра в куклы - Олег Кожин"

– Антонина-то уже лет шестьдесят во Дворе живет. Ну чего глаза выпучила? Думала, что никто больше про твой Двор не знает?

Галина Семеновна поправила очки и усмехнулась. Стало видно, что зубы у нее не вставные. Крепкие, ровные, широкие, как у молодой девушки. Пугающие зубы, решила Варя.

– А что, много людей знает? – робко спросила она.

– Эх, молодежь, молодежь! Чуть за краешек заглянули, а уже думают, что самые первые, что ни с кем больше такого не было! – притворно заворчала Галина Семеновна. – Да, почитай, у всего дома там или родственники, или предки. А кто и сам оттуда вышел.

– У нас там нет родственников. И предки наши не оттуда. Мы из Медвежьегорска.

Галина Семеновна хмыкнула:

– Это ты думаешь, что нету, что не оттуда. Двор лучше знает. Тянет он тебя. Ну скажи? Как магнит тянет, да?

В ее словах был резон. Варя подумала, что по-хорошему должна была забыть про Двор после встречи с бабой Тоней. Но нет, продолжала ходить вопреки всему.

По-новому, уважительно взглянув на Галину Семеновну, Варя медленно кивнула.

– А я о чем?! – прищурилась та, и лицо ее потонуло в морщинах. – Тонька, сестрица моя, не совладала, на ту сторону перебралась. Да, по правде говоря, и не желала она бороться. А я вот здесь кукую. Много лет уже Двора не видела, а слышу – зовет…

– Вы что же, – насторожилась Варя, – такая же, как ваша сестра?

– Такая… – Галина Семеновна неодобрительно помотала головой. – Жила б во Дворе, была б такая. А поскольку тут живу, потому и сякая.

Варя поджала губы, обдумывая услышанное. По всему выходило, что эта милая старушка, попади она во Двор, тоже начнет рыскать черным зверем, ломать шеи маленьким собачкам, а может, и кому покрупнее. Только что ей дает новое знание, Варя сообразить не успела.

– Ты, золотко, голову-то не забивай. У каждой твари свои беды и свои радости. Каждого жильца что-то во Дворе держит. Меня вот Антонина, сестрица моя безалаберная. Так бы давно съехала отсюда, никакой зов бы не остановил.

– А меня? – Варя подалась вперед. – Меня что держит?

Галина Семеновна задумалась, пожевывая бледные губы. Подбородок ее подрагивал чуть сильнее обычного, а глаза затянуло белесой дымкой.

– Что-то в тебе есть, – сказала она, осторожно коснувшись Вариной груди. – Вот тут. По эту сторону – это недуг, который тебе жить мешает, а вот по ту…

От ее легкой руки в легких зародилось приятное электрическое покалывание.

– Что по ту?

– Не знаю, – Галина Семеновна покачала головой. – Какая-то сила, которой там самое место. Но это глубокое, никому, кроме тебя самой, неведомое. А если по-простому, по-бытовому, стало быть, то тебя мать держит. А ее – кредит в банке. А вас обеих Андрюшка Ярвинен держит.

– Кто?!

– Так Андрюшка, черная душонка! Он квартиру вам продал.

Варе показалось, что под ней треснул асфальт. Реальность Двора обретала четкость, настраивала фокус. Ярвинен, фамилия точь-в-точь как у Яны с Олей! И попробуй тут скажи про совпадение. И подозрительно дешевая квартира, и постоянные злые шутки сестричек. Все один к одному!

– Что побледнела? Никак поняла чего? – Галина Степановна пытливо заглянула Варе в лицо. – Он это, он! Год квартиру продавал, да сам же клиентов отваживал. То цену загнет, то нарочно испортит чего. Все ему покупатели не нравились. А как вы с мамой твоей объявились, так сразу в цене упал. Он же вам ее продал чуть не за день, а сам все еще здесь пасется! Задумал что-то… этакий!

Галина Семеновна выругалась так крепко, что у Вари запылали уши. Но та, словно не замечая, продолжала ругаться как портовый грузчик, распаляясь все больше и больше. Закончила баба Галя резко, словно вспомнила, что не на рынке препирается, а разговаривает со школьницей.

– В общем, не суйся ты во Двор больше. Сестра моя беспутная, с пацаненком этим один раз тебя выручили, так ведь они не могут за тобой круглые сутки ходить. Не лезь туда, Христа ради. Что бы этот недопесок ни удумал – все бедой пахнет. Побереги себя. Раз не можете вы с матерью отсюда съехать, то хоть на рожон не лезьте.

Она постояла еще с минуту, будто желая удостовериться, что Варя поняла ее правильно, после чего, не прощаясь, развернулась и поковыляла в сторону Набережной. Варя проводила ее задумчивым взглядом.

– А вы сами как туда попадаете? – крикнула она, до того как синий берет исчез за поворотом.

– Я-то? – Баба Галя обернулась. – Так у меня свое окошко есть. Было… Туда много путей и тропок ведет, никто всех не знает. Только я во Двор ни ногой. Боюсь, если зайду, то обратно выйти сил не хватит. В Лес заглядываю, сестрицу повидать – и того много…

С уходом Галины Семеновны голуби перебрались на крышу и перила балконов. Стало неуютно тихо. Показалось вдруг, что из-за дальнего угла выглядывает длинное бородатое лицо дяди Андрея. Прячется, наблюдает тайком. Варя недовольно нахмурилась и охнула от внезапной догадки.

Мама сказала, что дядя Андрей собирался занести ей какие-то документы. Но ни в тот вечер, ни в следующий, ни через день он не только ничего не занес, но даже не позвонил. Он и не собирался ничего приносить, просто нашел глупый, но удобный предлог. Он хотел, чтобы мама узнала про Двор. Хотел, чтобы она очутилась там. От этого понимания слова бабы Гали зазвучали зловещим пророчеством. Варя поежилась. Впервые ей стало страшно не за себя, не за свою жизнь. Она до дрожи испугалась за маму.

* * *

В пятницу вечером зал оказался почти пустым. Грипп уложил всех в постель, и даже тренер ходил в марлевой повязке, поминутно шмыгая носом. Вяло перебираясь по зацепам, подкручивая разболтанные шестигранником, тренер вздыхал так тяжело, словно вот-вот умрет. Завидев Варю, спрыгнул на маты:

– Привет! А ты чего здесь? Я ж написал в группе, что занятий не будет…

Тренер красноречиво поправил марлевую повязку. В зале было еще четверо взрослых, самых упертых, тех, для кого оправданием пропущенной тренировки может стать только смерть. Половина из них тоже пыхтели в марлевые повязки.

Делать нечего, оставалось только вернуться домой. Мышцы постанывали, просились на тренировку, но Варя понимала, что персонально с ней никто сегодня возиться не станет. Тренер и тот еле на ногах стоит. Сама виновата: могла бы потратить две минуты, просмотреть ленту новостей «ВКонтакте» – да только с безумием последних дней до новостей ли было?

Простуженный троллейбус тащился неохотно. Клацал рогами, как большое насекомое сяжками, заунывно гудел, набирая скорость. Заиндевевшие окна частично скрадывали угрюмый, черно-белый пейзаж, ползущие навстречу грязные машины, серых людей, бредущих по тротуару. В душе гнездилась тоска, муторная, тяжелая.

Вроде не было причин переживать… по крайней мере не больше, чем обычно, а все же ныло сердце, не находя покоя ни в чем. Забыться на тренировке не получилось, а в медленном тягучем троллейбусе плохие мысли сами лезли в голову. Скорей бы, скорей добраться домой, уткнуться в книжку или обняться с мамой и слушать глупую болтовню телевизора, пить какао под завывание ветра под окном…