Читать книгу "Девочка из снов - Юлия Резник"

— Ну, а что ты хочешь? Там бабулечка — божий одуванчик. Собрала манатки и к дочке с внуками на другую сторону острова рванула. Покуда ее нашли…

— И что говорит бабулечка?

— Ничего нового. Стандартная схема. Отсыпали бабке денег за регистрацию фирмы, и все. Реального владельца активов та в глаза не видела. Фирме, кстати, пара месяцев.

— Свеженькая.

Родион ведёт плечом, и на несколько минут мы замолкаем.

— Бесит то, что ни черта не сходится. Может быть, дело в нас?

— Что ты имеешь в виду?

— То самое. С этим делом должны разбираться толковые следаки, а не разведчики. Вполне возможно, мы упускаем что-то важное. Или роем не там. Сам посуди. На чем мы сосредоточились? На версии о конкурентах, так? В эту же сторону и менты роют. Но в этой теории куча нестыковок. Например, почему первым делом отжать хотели бизнес Саны?

— Проверить на нем — сработает ли? Или, как вариант, чтобы выявить всех тех, кто потребует свой кусок от Акаевского пирога.

— Ну, допустим, помимо прочего, у Акая есть два прямых наследника. Жена и сын. Сыну, понятное дело, уже ничего не надо. А вот у жены даже мотив имеется.

Родион ведет рукой по стриженой практически под ноль голове. Понятно, что он намекает на измену Акая. Я и сам уже думал на эту тему, но…

— Все равно не сходится. Сана с Акаем вместе почти полжизни. Если его жена хотела отомстить, почему ждала столько времени?

— Хрен его знает, что у этих баб на уме. Может, на старости лет озверела? Вот скажи, какая нормальная мать прекратит общение с сыном, даже если тот трансвестит?

— Ну, мы над этим тоже работаем, так? Думаю, если это дело рук Иды, правда скоро всплывет наружу.

— Главное, чтобы не было поздно.

Рассеянно киваю и поворачиваю к себе экран телефона. Моя душа уже давно не на месте, но с тех пор, как я узнал о смерти Богдана…

— Не звонит?

— Нет.

Ч-черт. Конечно, я понимаю, что Сане сейчас вообще не до меня. Но неужели так трудно бросить хотя бы коротенькую sms-ку? Чтобы я не переживал так сильно о том, как она справляется? Это невыносимо, мать его. Жить и не иметь возможности ей помочь. И почему? Да потому что возле нее сейчас другой мужчина. Отец ребенка. У которого гораздо больше, как ни крути, прав разделить с ней эту боль? Каким бы он ни был уродом.

— Знаешь, я, наверное, пойду, пройдусь. Голова закипает.

— Угу. Давай. А я еще немного поковыряюсь…

Останавливаюсь у двери, медлю, прежде чем обернуться. Мне известно, что у Родиона нет ни единой причины тусоваться в этой дыре, кроме желания помочь. Он, наверное, самый башковитый парень из Теней. И если все другие, после роспуска группы, не сразу нашли себе применение, Родион не растерялся и вплотную занялся доработкой какого-то уникального софта, который он же и создал ранее, в свободное от работы время. Разработка вышла настолько крутой, что ей не на шутку заинтересовались в оборонке, в общем… Прямо сейчас Родион мог чилить на яхте где-нибудь в Монте-Карло в гораздо лучшей компании, чем я.

— Спасибо тебе.

— Проехали, — хмурится тот.

— Может, тебе хоть берлогу получше найти?

— Вали уже. Берлога как берлога.

Смеюсь и закрываю за собой дверь. В поселке заняться особенно нечем. Иду в местный бар. Цены там, конечно, кусачие, ориентированные на то, чтобы побольше стрясти с лопуха-туриста. Но другого в округе нет. А мне действительно надо выпить.

Достаю телефон. Набираю «Привет. Как ты?», но, подумав, стираю. Не потому, что боюсь гнева Акая, если телефон Саны попадет в его лапы. Мне похрен на его ревность. Но я прекрасно понимаю, что прямо сейчас это не похрен ей. Вряд ли Сане хватит сил пережить разборки с Акаем. Пусть немного отойдет, после похорон. А там… Я заберу ее. Просто заберу. Потому что она моя. Моя девочка из снов. Моя женщина. Моя половинка, с которой нас вот уже сколько раз сталкивала судьба. Я не могу ошибаться. О, нет… Все сходится. И этот шепот… Я его ни с чем не спутаю. Это была она. Всегда она. Моя девочка. Знает ли она, что моя? Помнит ли?

Засовываю телефон в карман, поднимаю взгляд и натыкаюсь… Да ну на хрен! Акай сидит ко мне лицом в компании Янара. Или, правильнее сказать, Моники. Потому как на той — парик, макияж и женская одежда. Колготки там, юбка, все дела. Не знаю, кто из них выглядит хуже — отец или сын. Акай такой зеленый, что, может, ему бы тоже не помешал макияж.

Какого черта он здесь? Почему не с Саной? Соскальзываю взглядом ниже. Ну, собственно, похоже, старый хрен решил залить горе водкой. И компанию какую выбрал… Надо же.

— Иса! Сукин сын… — закашливается Акай. — Наконец ты мне подвернулся. Ну, что застыл? Давай, греби сюда.

Туристы за соседними столиками бросают на меня полные любопытства взгляды и, тут же потеряв всякий интерес, возвращаются к Монике. Ну, собственно, я даже не спорю, что она гораздо более интересный объект для наблюдений.

— Привет, красотка.

И что теперь? Пожать ей руку, как мужику? Я не знаю правил этикета, принятых среди трансвеститов, и не хочу никого обидеть. Пока я размышляю, как быть, из-за стола тяжело поднимается Акай. Хватает мою руку и ставшим уже привычным движением прижимает к своей медвежьей груди.

— Ты знаешь, что это он спас мою задницу? Знаешь? — обращается Акай к Монике. — Ну, чертяка… Сначала Петьку, потом меня.

Его благодарности вызывают во мне довольно противоречивые чувства. Да и какого хрена? Они мне не нужны! Сажусь на предложенный стул и перевожу тему в надежде хоть что-то узнать о Сане.

— Слышал, у вас горе? Примите мои соболезнования.

Акай отрывисто кивает и добавляет, явно не желая обсуждать эту тему:

— Пойду отлить. Заказывай, чего хочешь. Таня, я сегодня плачу! — кричит он тонкой девице, стоящей за барной стойкой. А проходя мимо, касается плеча Моники ладонью. Все интереснее и интереснее…

— Помирились? — киваю в сторону его удаляющейся фигуры.

— Черт его знает. Он тут на днях спросил, чего бы мне хотелось. Ну, знаешь, вроде как перед смертью? — Моника отпивает пиво, оставляя на бокале след от помады.

— А ты что?

— А мне уже так херово по большей части, что вообще ничего не хочется. Но я возьми да и ляпни — хочу, мол, принарядиться как следует и культурно где-нибудь посидеть. Чтобы как нормальный человек, знаешь? Просто посидеть… Вон, пива выпить. Поржать. Может быть, что-то из детства вспомнить. У меня счастливое детство было. Черт, зачем я тебе это рассказываю? — усмехается она.

— Затем, что я сам напросился на откровенность?

— Угу. Так и есть, — уже не сдерживаясь, смеется Моника и поправляет кудри на плечах. — Ты, небось, как и все, охренел, что мы вот так с ним сидим? Да я и сама охренела. Смотри, вон, синяк. Это я себя щипала, чтобы убедиться в том, что не сплю.