Читать книгу "Мечта - Барбара Делински"

Картера она нашла сидящего по-турецки на теплой, нагретой солнцем траве возле утиного пруда.

Он сидел здесь уже довольно давно. И хотя с интересом наблюдал за утками и, казалось, весь сосредоточился на этом занятии, он напряженно ждал появления Джессики. Как только вдали показался ее силуэт, его захлестнуло какое-то светлое и прекрасное чувство. Но к этому чистому чувству, как ни странно, примешивалось что-то еще. Он прислушался к себе и понял, что снова наполнен желанием. Это было так удивительно. Ведь когда-то он считал Джессику самым непривлекательным в сексуальном плане существом. Впрочем, это объяснялось просто. Прошло много лет. Тогда он был незрелым, грубым юнцом, не умеющим ценить прекрасное. В его представлениях сексуально привлекательная женщина выглядела совсем иначе. Он не замечал, как умна Джессика, как мудро умеет решать проблемы, как легко и непринужденно поддерживает разговор, как умеет выслушать и понять, с какой деликатностью не замечает промахов. Она была очень интересным собеседником. Ему было легко с Джессикой, даже когда она молчала. Некая натянутость появлялась только тогда, когда она надевала на себя защитный панцирь. Когда она опять забиралась в свою скорлупу, Джессика становилась такой же скучной и замкнутой, как раньше. В такие моменты нужно было показать ей, что он не представляет для нее никакой опасности. Но временами, когда Картер полностью расслаблялся из-за легкости общения с Джессикой, он делал непростительные ошибки, из-за чего она снова замыкалась в себе. Например, это произошло, когда он так бестактно заговорил с ней о сексе. Он перестал себя контролировать, расслабился, отпустил на волю свое тело и разум.

Он не должен больше так поступать. Все очень непросто, но если он пройдет этот трудный путь, то добьется ее расположения.

– Осторожно, здесь грязно! – предупредил Картер, указывая ей на сырой участок земли, который еще не до конца просох от талого снега под лучами весеннего солнца. Он в восхищении смотрел на нее: Джессика держала руку в кармане джинсов, ее конский хвост слегка покачивался в такт шагам. – Вы быстро справились со всеми делами.

– Мне так не показалось, – возразила Джессика.

Ее интонации удивили его и вместе с тем обрадовали: легкая ирония сочеталась с кокетством. Она открыла сумку, достала хлеб и, раскрошив, принялась бросать уткам. Они поблагодарили ее радостным кряканьем.

– Честно говоря, я ненавижу убирать в доме. Но что поделаешь, без этого никак не обойтись.

– Но вы могли бы нанять домработницу. Только не говорите, что у вас нет на это денег. Подобные услуги стоят недорого.

Джессика сердито поправила очки: ей очень не понравилось его предложение.

– Они плохо работают, – заметила Джессика, бросая уткам хлеб. И замолчала, наблюдая, как они, толкаясь, выхватывают друг у друга крошки. Потом продолжила: – Два раза в году я нанимаю уборщиков, чтобы они привели в порядок те комнаты, в которых я не живу. Но в жилых помещениях я предпочитаю убирать сама. – Она посмотрела на него сердито, но ее голос звучал мягко и нежно. Картер понял, что Джессика на него не злится. – А сегодня, после того, как вы так красочно расписали все прелести весеннего денька, я постаралась закончить как можно быстрее. – Джессика глубоко вздохнула. Ей было хорошо и легко, а почему – не важно. То ли весенний воздух так на нее подействовал, то ли присутствие Картера. Она не стала об этом задумываться. В последнее время и так слишком много думала о таких вещах и стала мнительной. – Ну что? – спросила она, роясь в сумке в поисках остатков хлеба. – На вас снизошло вдохновение?

– Вдохновение? Конечно. Здесь я всегда испытывал вдохновение. Это замечательное место. – Картер смахнул с травы пару утиных перьев, которые принесло ветром с пруда, и, приглашая Джессику сесть, похлопал по земле.

Джессика устроилась рядом с ним и бросила взгляд на фотоаппарат, лежавший на коленях у Картера. Недорогая, но очень неплохая техника.

– Вы уже что-нибудь сфотографировали? Он кивнул:

– Я сфотографировал дом, лужайку и пляж. Но утиный пруд еще не успел.

Джессика снова бросила уткам хлебных крошек.

– Вы хороший фотограф?

– Неплохой. Мне довольно часто приходится фотографировать. Но это скорее профессиональные снимки, чем художественные фото.

Он взял в руки фотоаппарат, сделал несколько снимков окружающего пейзажа, а затем навел его на Джессику. Она отвернулась и протестующе замахала руками:

– Я ненавижу, когда меня фотографируют. Даже больше, чем убирать в доме.

– Но почему?

– Не люблю, когда на меня обращают внимание. – Наконец, когда Картер убрал фотоаппарат, Джессика решилась на него взглянуть.

– Значит, вы не любите, когда вас фотографируют, – задумчиво повторил он. – Но почему?

– Мне это не нравится. Я нефотогенична.

– Никогда в это не поверю.

– Но это действительно так. На фотографиях все человеческие недостатки видны с удвоенной силой. А в моей внешности недостатков очень много.

Картер взглянул на нее. Краска смущения заливала щеки Джессики, солнце красиво освещало ее волосы. Картер подумал, как же все-таки она хороша.

– И какие же это у вас недостатки?

– Прекратите, Картер…

– Ну, скажите мне.

В этот момент закрякали утки, словно они тоже требовали от Джессики немедленного ответа. Хотя Картер смущал ее, Джессика все же решилась посмотреть на него. В его взгляде совсем не было насмешки, только вызов. Она обязана была что-то ему ответить.

– У меня блеклая внешность. Да, очень блеклая. Мое лицо слишком худое, нос – маленький, а взгляд всегда такой скучный.

Он в изумлении уставился на нее:

– Скучный? Вы шутите? Ваш нос абсолютно нормальный и лицо тоже. Знаете ли вы, с каким удовольствием я смотрел на вас после самых разных женских лиц, которые я видел на этой неделе?

Она удивленно на него посмотрела, и Картер пояснил:

– Вы очень изменились, Джессика. И изменились в лучшую сторону. Возможно, в детстве у вас и была блеклая внешность, но вы уже давно не ребенок. То, что вы считаете в себе непривлекательным, является вашими индивидуальными чертами, это и делает вас непохожей на других женщин.

Удивление Джессики еще больше усилилось.

– Зачем вы мне все это говорите?

– Потому что это правда.

– Я никогда в это не поверю, – сказала она, решив перевести все в шутку. Это был лучший выход из создавшегося положения. Она поднялась и бросила уткам остатки хлеба. – Вы просто хотите задобрить меня, чтобы я похвалила ваши чертежи.

Свернув сумку, Джессика положила ее в карман и двинулась по направлению к дому.

Через минуту Картер догнал ее и в шутку схватил за кончик конского хвоста, чтобы задержать. Его тело, оказавшееся так близко, представилось Джессике настоящей каменной стеной, а его руки в ее волосах – кирпичиками в этой стене. Она почувствовала его дыхание у своего виска – оно было теплым и возбужденным.