Читать книгу "С негодяем интересней - Ellen Fallen"

Сначала появляется огромный букет цветок, затем пьяная рожа моего мужа. Влад становится передо мной на колени и обнимает мои ноги. Начинаю рыдать, теперь в голос, сотрясаясь всем телом. Я боюсь его.

— Прости, умоляю, прости, — плачет он вместе со мной. — Я не хотел тебя ударить и обвинить. Просто всё навалилось. Не выспался, а тут ещё этот урод, — вздыхает между словами пьяным голосом. Медленно поднимаю на него взгляд.

— Он пришёл попрощаться. Я отказала ему. Сказала, что он с ума сошёл. Я клянусь. Он хотел подарить серёжки в знак дружбы, — всхлипываю. — Я же вернула ему.

— Он приходил домой и орал, что ты должна быть с ним. Мы сцепились, разбили все твои бокалы, барную стойку… Он хочет ребёнка признать. Но ты со мной. Ты же знаешь! — он ещё крепче обнимает меня. — Приревновал я, Илона. Ну хочешь я перестану пить, Нормально же у нас все?!

— Я не могу сейчас ничего сказать, — обнимаю себя дрожащими руками.

Влад плачет, сильней обхватывая меня, нога ноет от боли, но мне хочется верить его словам. Но всё равно сомнения прокрадываются в мою голову. «Если ударит один раз — будет бить всегда» — так говорила моя мама. А, если брать во внимание, что он меня ударил беременной — тем более.

— Хочешь сладенького? Только перестань обижаться, я не хотел. — он вытирает глаза и поднимается с колен. — Пойдем домой. Скоро наш дитеныш родится, вообще крышу снесет. Я сейчас, — он встает перегнувшись пополам хватает за живот и его выворачивает прямо на прилавок и линолеум. — Илон. — стонет он, — Мне на улицу надо. Убери тут. Будь хорошей девочкой.

Глава 26

Наше время

— Почему вы не ушли от него после этого случая? — психолог обхватывает поручни своего кресла, слегка раскачивая его.

— Куда? К маме на шею? А дальше что? Без професии туалеты мыть? Или в продуктовом торговать? Вы смотрели статистику разведенок, которые бросают своих новорожденных в мусорку, убивают в туалетах, а после этого вешаются? Их много. Даже слишком. А как отдают в детские дома, не справляясь с материнством? — уголок моего рта тянется вверх, — Я как и все женщины ощущала себя слабой, хочется же верить, что это буря в стакане, пройдет как только осадок осядет. И страшно ребенка одной воспитывать. Эти встречи с отцом, слезы, малышу ведь все равны. Первый ребенок в двадцать, как бомба замедленного действия. Муж — он же опора, когда ты не знаешь, как себя вести, этот человек утешит, пожалеет. Ощущение защищенности. Не было у меня нормального примера, каким должен быть мужчина. Я и уцепилась за одного, все оправдания придумывала.

— Вы думает, Влад в состоянии был утешить? — поправляет очки.

Задумавшись смотрю на пустую стену, хотелось заплакать. Покорно склонив голову я перебирала в пальцах ткань.

— Откуда такая тяжесть вины? Ведь не вы поднимали руку на него. А он.

— Домашнее насилие касается добрую половину семей. Чем я отличалась. От меня требовалось не попадаться ему под руку, и что я?

— Не надо отвечать за каждую женщину. Выбор всегда есть! И вас всегда ждут, Илона. Каждого ребенка ждут его родители. То что вы не делились со своей мамой проблемами с одной стороны хорошо, а вот с другой, очень плохо.

— Мне потребовалось около полугода чтобы понять это.

— И что стало последней каплей? Расскажите.

***

Несколько месяцев спустя…

Не спеша возвращаюсь домой из женской консультации. Будущие мамочки, сидящие в очереди к гинекологу, с интересом поглядывали на меня, там я была самая молодая и, пожалуй, самая измученная. Врач строго-настрого запретила мне работать. И желательно уже начать подготовку к прекрасному времени. Насколько оно может быть прекрасным, если я даже люльку не купила. Влад постоянно чем-то занят. Получается, что ни один из нас не готовится стать родителем.

Чем ближе день рождения ребенка тем агрессивней становится Влад. Он может швырнуть меня что-то, наорать, замахнуться, потом умоляет его простить и задаривает подарками. Ему нужен секс, а у меня тонус и все сводится к ужасным ссорам, из-за которых он уходит почти на всю ночь и возвращается под утро. Он больше не пьет, но постоянно орет. Парадокс, теперь мне вообще нельзя реагировать, закрыть свой «поганый рот» и делать как он сказал. Только молчать я устала, и поэтому получаю сполна. Я каждый раз говорю себе, что еще раз и уйду, но его перемены настроения то, как он извиняется. Хочется верить, что все будет хорошо, именно так как он обещает. Но все повторяется, я как белка или хомяк, бегущий по кругу. Мне бы денег накопить на первое время, на памперсы, смесь, одежду ребенку. Подстраховаться, поэтому я работаю и пока он спит откладываю деньги на рождение малышки. Пусть меня осуждают, говорят сама дура. Но по крайней мере я не уйду от него с дырой в кармане, Влад не тот человек, который будет помогать. Нет! Я уже давно поняла, он размажет меня по стенке, при первой же возможности задушит. О чувствах с моей стороны нет и речи. А на его больную любовь мне плевать. Это финальный забег, в котором всего один победитель.

Раздумывая над этим, вхожу в квартиру и останавливаюсь в дверях. Дома полным ходом идёт вечеринка. Пьяные парни и девушки. Что-то новенькое, до этого мы еще не доходили. Некоторые из них танцуют в зале. Пока что это всё, что я вижу. Скидываю балетки и прохожу в комнату. Надеюсь, там никого нет, но как бы не так, на нашей кровати вальяжно развалилась девица и разговаривает по телефону.

— Ну, когда ты уже придёшь? — томным голосом тянет она. — Я уже устала ждать. Я лежу на кровати, где ты меня и оставил. Народ тусит. Мне скучно, — поджимает губы и приоткрывает глаза. — Ты кто такая? — спрашивает меня она.

— Ну, видимо, я здесь живу, — спокойно прохожу мимо неё, роюсь в шкафу в поисках чего-то удобного.

— Не можешь ты здесь жить, это Влада квартира, — это лохматое недоразумение садится на моей кровати.

— Нет, дорогая, эта наша с ним квартира. И, если вы сейчас все отсюда не свалите, я вызову милицию. Заодно срач за собой уберите, — перекидываю через руку вещи и с высоко поднятой головой прохожу мимо неё, направляясь в ванную.

— Влад, тут какая-то овца нас выгоняет… — замолкает, слушая. — Я… Нет… Я… Да, я не сказала, что с тобой, — всё тише отвечает она.

Закрываю дверь и сажусь на край ванны. Опустив голову, начинаю медленно дышать через нос. Ожидаемо, что уж тут сказать. Я поняла, с кем она разговаривала. И кто её привел сюда, и чем они занимались в нашей постели. Вопрос в том, что я собираюсь делать дальше. Ответ прост: НИ-ЧЕ-ГО. Я всё равно не смогу ему доказать очевидное. И какие перспективы? К маме бежать, поджав хвост? Так я всё просрала! Учёбу, практику, да ещё и с ребёнком. Денег не так много на первое время. И меня не цепляет очевидность произошедшего, он еще и гуляет. Никакой ревности, обиды, лишь бы меня не трогал.

Поднимаю голову и смотрю в зеркальное отражение, ненавижу такую себя, люто ненавижу. Язык засунула в задницу и помалкиваю. И разгребать всё приходится тоже мне.