Читать книгу "Завороженная - Джейн Фэйзер"

– А, – с убийственной серьезностью произнес он. – Вам не кажется, что пора найти ему лучшее применение? Отдать бедным, например?

Ливия рассмеялась.

– Может, вы и правы. Наверное, оно попало в этот дом в качестве подаяния какой-то прихожанки.

Александр воткнул выскочившую шпильку в прическу Ливии – узел на затылке готов был вот-вот развалиться.

– Ваш отец будет настаивать на том, чтобы свадьба была скромной, в его вкусе?

– Господи, да нет же! – воскликнула Ливия. – Даже преподобный Лейси признает, что все должно быть ко времени и к месту. Он не станет скупиться на свадьбу, как никогда не скупится на дела, которые считает благими. А теперь дайте мне вашу шляпу и перчатки, и я провожу вас к нему.

Ливия повела Александра в кабинет викария, расположенный в дальней части дома. С одной стороны, любопытно было познакомиться с человеком, сформировавшим характер Ливии, с другой – Прокова обуревали тревожные сомнения – что, если преподобный Лейси не одобрит выбор дочери? Тревоги и комплексы детских лет заявили о себе с новой силой. Александру пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы не выдать своего волнения, когда Ливия постучала в дверь кабинета и, открыв ее, сказала:

– Алекс уже здесь, отец.

– Пусть войдет. – Преподобный Лейси встал, вышел из-за стола и протянул гостю руку. Взгляд его был столь же проницательным и умным, сколь сильным и крепким его рукопожатие.

– Я, пожалуй, оставлю вас вдвоем, – сказала Ливия, представив мужчин друг другу.

– Не вижу в этом необходимости, – сказал отец. – К чему терять время, повторяя то, что уже сказано? Поскольку наш разговор имеет прямое отношение к тебе, не вижу причин, по которым ты с самого начала не могла бы стать участницей разговора. Надеюсь, вы не возражаете? – обратился он к князю.

Алекс покачал головой. Он представить не мог, как можно возражать священнику, тем более если этот священник – без пяти минут тесть. Проков ни разу не слышал о том, чтобы невесте позволяли присутствовать при разговоре отца с потенциальным зятем, не говоря уже о том, чтобы позволить ей участвовать в разговоре. Но если он и был крайне удивлен столь неортодоксальным поведением преподобного Лейси, своего изумления ничем не выдал. Не считал себя вправе указывать будущему тестю на вопиющее нарушение общепринятых норм.

– Нет, сэр, никаких возражений.

– Тогда присаживайтесь, и начнем. – Викарий вернулся за стол и сел. – Ливия говорит, что вы хотели бы пожениться за неделю до Рождества. Это вполне укладывается в расписание моей работы в церкви. Надеюсь, вас эта дата тоже устраивает? – Он окинул взглядом Александра, который после недолгого колебания решил все же сесть на обитый гобеленовой тканью стул без подлокотников, вместо того чтобы занять более удобный диван в углу, где сидела Ливия.

– Я к вашим услугам, сэр, – сказал Александр, – и в полном распоряжении Ливии во всем, что касается этого вопроса и всех остальных.

Викарий смотрел на него с некой долей сарказма.

– Не лучший рецепт для успешного брака, если вы извините мне такую сентенцию. Не стоит в браке полностью отдавать бразды правления ни той, ни другой половине. – Викарий снял очки и протер их носовым платком.

– Я не вполне это имел в виду, сэр, – сказал Александр. – Я всего лишь хотел высказаться в том смысле, что решения должны приниматься коллегиально. С целью достижения консенсуса.

Викарий хохотнул.

– Ах да, консенсус. Прекрасно сказано. Ну, тогда решено. Бракосочетание состоится в последнее воскресенье перед Рождеством в моей церкви. Детали вверяю в умелые руки Ливии и вам советую поступить также. А сейчас… – Он вновь надел очки и наклонился над столом, сжав ладони перед собой. – Перейдем к более серьезным делам.

– Ах да. – Алекс встал и сунул руку в карман жилета. – Контракт. Я составил документы, сэр: – Александр положил бумаги на стол. – Как видите, я оговорил ежеквартальное пособие для Ливии, которое, я надеюсь, вы сочтете вполне приемлемым, а также средства для детей, сколько бы их ни родилось. На последней странице я указал размер моего собственного состояния, который, надеюсь, вас удовлетворит. – Александр вернулся на место и сел, скрестив лодыжки, наблюдая за тем, как его будущий тесть изучает документы.

Ливия осталась сидеть, поджав ноги, в углу дивана. Чувствовалось, что ей очень любопытно узнать содержание документов, но вслух она своего желания не выражала. Ждала, пока отец закончит чтение. По выражению его лица она поняла, что он не собирается высказывать своего негативного отношения к источнику богатства князя, к которому вскоре предстоит припасть и его дочери, понимала она и то, каких усилий ему стоило молчание.

Посмотрев бумаги, Лейси сказал:

– Все изложенное представляется мне вполне удовлетворительным. Я восхищен вашей щедростью. Но меня заинтересовал один момент. Вы заявляете, что собираетесь обосноваться с семьей в доме Ливии на Кавендиш-сквер. Вам не кажется такое решение несколько необычным для человека вашего положения, князь Проков? Переехать в дом жены, я имею в виду?

– Я подумал, что это разумный шаг. В данный момент я снимаю в Лондоне апартаменты и намеревался приобрести недвижимость, как только на рынке появится что-либо подходящее. Но такая возможность появляется нечасто, а дом на Кавендиш-сквер вполне годится для семейного проживания. – После паузы Александр добавил: – Я не прошу приданого, лорд Харфорд, и передаю Ливии достаточно средств для того, чтобы она могла безбедно жить в случае моей смерти. Дом на Кавендиш-сквер – удачное решение по двум причинам: он может считаться приданым Ливии, которое, разумеется, останется в ее полном распоряжении в случае моей смерти, а также избавит меня от излишней траты времени и денег на покупку подходящего дома.

Лорд Харфорд кивнул:

– Ваши объяснения кажутся мне вполне убедительными. – Он посмотрел на дочь: – Что скажешь, Ливия? Ты готова внести дом в качестве вклада по брачным обязательствам?

– Я с удовольствием останусь жить на Кавендиш-сквер, – ответила Ливия. Однако в сердце ее закралась тревога.

Дом принадлежал ей. В чем же дело? В том, что она ощущала почти сверхъестественную связь с духом Софии Лейси, которым в доме было пропитано буквально все, или в осознании того, что этот дом спас ее от унылого существования в деревне? Ответа на этот вопрос у Ливии не было. Однако она считала себя единоличной хозяйкой этого дома, и ей не хотелось уступить право собственности другому, пусть даже самому близкому человеку, мужу. Но таковы условия брака – имущество жены переходит в распоряжение мужа, и лишь он вправе решать, оставить имущество за женой или нет.

Ливия мысленно обозвала себя эгоистичной дурой. Если отец счел нужным сказать, что восхищен щедростью Александра, то неужели она не в состоянии проявить щедрость души, поделившись с ним тем единственным, что было у нее по-настоящему ценного? Она должна радоваться тому, что хоть что-то может ему дать.