Читать книгу "Я не сдаюсь... - Александр Авраменко"

Высокопарно звучит, но это действительно так. Всё же Андрею повезло, что он занимает пост советника по науке. Первая партия учёных уже отправилась на переучивание к россам. Начато строительство новых научных институтов, лабораторий, полигонов. Этому отдан первоочередной приоритет. Нелегко было убедить Сенат, что для начала требуется преодолеть технологическое отставание от других рас. Кое-кто требовал сначала обеспечить людей всем необходимым. Дотянуть удовлетворение их потребностей до того, который существовал на старой Земле. То есть превратить Терру в тот же захламленный миллионами тонн отходов мир с разграбленными хищнически ресурсами.

Потребности? Хаос доказал, что людям не так уж и нужны роскошные жилища, десятки сортов разных разносолов, тысячи видов спиртного и миллионы фасонов одежды. Всё это – простое разбазаривание того, что мать-природа создала для них. На деле – накормить желудок не так сложно. Прикрыть тело можно и немногим. А защиту от дождя и холода даст обычный простой дом без всяких излишеств. Нет, когда позволит время и ресурсы, бесспорно, всё появится. Даже нет ни малейших сомнений. Но сейчас, когда все вывалились сюда, когда только всё начинается, когда нет ещё практически ничего, ни заводов, ни фабрик, ни настоящей армии, дел невпроворот. И начинать нужно с того, что даст землянам СТАТУС. Положение в Галактике. Да, мы знаем, что миры вокруг нас обитаемы. С двумя расами мы уже общались напрямую. Наши спасители, глокхи, и наши менторы-учителя – россы. Первые – галактические торговцы. Я больше чем уверен, что наступит момент, когда они потребуют свою плату за наше спасение. Хотя… Может и нет. Что для торгаша самое главное? Рынки сбыта. И, скорее всего, для них спасение цивилизации людей и является простым расширением оборотов. А россы? Те – солдаты. Неистовая в своей ярости раса воинов, поэтов, аристократов. Смешно сказать, но в древнее время у нас существовало нечто подобное. Тот тип самураев в древней Японии. Меч, сакэ, стихи, кодекс чести, умение видеть прекрасное в простом. Сколько аналогий с культурой и строем Росса… У меня даже складывается ощущение того, что эти два таких разных вида нашли бы друг у друга чему поучиться и что перенять…

…Продолжая размышлять, Андрей спустился вниз. Лана, прекрасная смуглая женщина, ему до сих пор так и не верилось до конца, что это его супруга, уже накрыла на стол. Нелегко было преодолеть её пристрастие к острым и пряным блюдам родной индийской кухни, вот и сейчас между привычных европейских блюд красовалось что-то оранжевое от шафрана, рассыпчатое, пахнущее экзотикой…

Он подошёл к ней, стоящей у конвертера, ласково обнял за пополневшую талию, прижал к себе. Супруга послушно подалась, потёрлась щекой о его лицо. У неё была удивительно нежная бархатистая кожа, чуть даже пушистая на ощупь, не такая, отдающая холодным глянцем, как у европейских кинозвёзд. Впрочем, как Андрей мог убедиться, этот ледяной, неживой блеск придавал специальный лак. Вот ещё одна статья экономии тех имеющихся у них скудных ресурсов – отказ от ненужных излишеств…

– Как спалось, милый?

– Отлично, дорогая! Ты молодец, что никого не подпустила ко мне, и я отлично отдохнул.

– Ну…

Капризно протянула она, чуть надув пухлые губы:

– У нас не так часто бывают совмещённые выходные…

И это было абсолютной правдой: кроме исполнения своих обязанностей в Сенате советник по науке ещё вёл два научных проекта. А Лана, быстро ставшая ведущим инженером, сейчас работала над проектом первого боевого, к сожалению, корабля, спеша успеть закончить его до рождения их первенца. Именно то, что Ярцев, рискуя собственной жизнью, спас её тогда во время песчаной бури, что он пришёл, невзирая на смертельную опасность для себя, и, можно сказать, вырвал из лап смерти, убедило девушку в искренности его слов любви и верности, и опоры, как мужа. После того случая, когда они просидели в пещере почти трое суток, дожидаясь окончания невиданной доселе бури, бывшая кинозвезда смогла понять то, что русский учёный смотрит на неё не просто как на известную популярную красотку. А то, что он действительно влюблён в неё… И по возвращении в Убежище она сама пришла к нему в постель…

Вздохнув, молодая женщина шутливо ударила его по рукам, скользнувшим под одежду, и произнесла:

– Садись за стол, а то если будешь продолжать, всё заледенеет. Зря я что ли стояла у конвертера почти два часа?

Андрей ласково коснулся щеки губами и последовал указанию жены…

Завтрак был вкусен. Благодаря своим навыкам Лана умудрялась выжимать из кухонного аппарата невероятные блюда. Всё-таки – инженер, что и сказать… Насытившись, Ярцев помог убраться, а потом удобно расположился в кресле напротив супруги.

– Что будем делать?

– Только не работать! Хоть один день проведём вместе! Давай лучше куда-нибудь сходим? А лучше – съездим…

Мужчина лукаво взглянул на неё – ходить молодой женщине действительно уже было тяжело, как-никак восьмой месяц беременности… А она продолжала:

– У меня ещё на той неделе концерт в Большом Зале.

Андрей оживился – ему очень нравилось, как его супруга поёт. И то сказать – голос у неё был просто невероятный, феерический. Сам Штейнглиц, случайно услышав, как Лана за работой что-то напевала, сказал, что запрещать подобный вокал – преступление перед человечеством. Не зря девушку прозвали Серебряным Голосом Империи…

– Это здорово! Надеюсь, мне достанется место в зале?

– Для тебя – даже ложа…

– А тебе не будет тяжело выступать в твоём положении?

В ответ последовала смущённая, но такая радостная улыбка…

Зал был полон. Большой столичный концертный зал. Почти двадцать тысяч человек обоих полов, мужчины, женщины, дети. На сцене шло захватывающее представление – вопреки пессимистическим ожиданиям, новым колонистам удалось сохранить человеческую душу в лучшем смысле этого слова. Люди по-прежнему тянулись к прекрасному: писали картины, слушали музыку, танцевали, читали стихи… Вот и сейчас двадцать тысяч двести сорок человек, затаив дыхание, слушали серебряный голос планеты – выступала Вилия Артус. Настоящее её имя почти никто не знал, может, если только устроители концерта, но её голос заставлял забыть обо всём. Необычного тембра, с металлическим оттенком в высоких нотах, словно пел не человек, робот. Таким же был оркестр, исполняющий мелодию с чётким ритмом, насыщенным электронными эффектами на грани восприятия человеческим ухом. Большинство людей, собравшихся в зале, были в мундирах. В основном – синих, Военно-космических сил; попадались зелёные – Планетарно-десантные части. И абсолютной редкостью был чёрный – мундир Службы Безопасности. На всех собравшихся приходилось всего четыре таких, украшенных крылатым черепом и щитком с цифрой, пронзённой молнией. Два лейтенанта, флаг-майор и полный полковник. С последним была супруга, стройная женщина в роскошном вечернем платье… Но сейчас в этом зале все были равны, и все покорены волшебным голосом певицы… Он то взвивался к куполу гигантского зала, то наоборот, ниспадал до самой земли, заставлял забыть о горестях, о разлуке, о печали и несчастье, он был воистину волшебным. А то, что певица выступала всегда в маске, придавало ей ещё больше таинственности. Ведь каждая, случайно встреченная на улице женщина или девушка могла оказаться волшебницей вокала, как её нарекла одна уважаемая газета… Ритм чёткий, дробный. Словно перестук колёс поезда на стыках. Басы, переходящие в инфразвук. Дробь бубна. Звук славянских свирелей и шотландской волынки. И тут же откровенный электронный звук синтезатора. Всё плохое оставалось в прошлом, всё хорошее хотело жить будущим, зал был просто околдован. И когда её голос неожиданно, на фоне уже затухающей мелодии взмыл в третью октаву с самого низа регистра, все замерли, боясь, что сейчас он дрогнет, даст фальшивую ноту, и когда вновь в тон вступили инструменты, поддержавшие вокал, облегчённо вздохнули. А некоторые даже смахнули со лба внезапно выступивший пот… Наступил антракт. Люди, почтительно внимавшие певице и дождавшиеся, пока она покинет сцену, потянулись к выходу. Кто – покурить, кто – освежиться прохладительным напитком в кафе, а кто – просто подышать и чуть расслабиться, поскольку серебряный голос держал в напряжении постоянно…