Читать книгу "Жизнь прахом, земля пухом - Владимир Колычев"

– Ну, пошли…

Дима провел Наташу в свою комнату.

– Почему ты не приходишь? – спросила она, едва закрыв за собой дверь.

Все ее тщательно скрываемое волнение хлынуло наружу. Взгляд потускнел от боли, на щеках выступил нездоровый румянец.

– А я что, должен? – спросил он, старательно изображая пренебрежение.

– Если разлюбил, так и скажи.

– Где ты была в субботу? – жестко спросил он.

– В субботу?! – замялась Наташа. – У Камышовых была. Кирилл всех собирал…

– Кого всех?

– Ну, своих…

– А я, значит, чужой?

– Тебя что, это обидело?

– Нет!.. И не было тебя у Камышовых! Ты с ним была! Я знаю!

– С кем с ним?

– Почему ты телефон отключила?

– Я не отключала… У меня просто закончились средства на счету…

– И у тебя не было денег, чтобы пополнить их?

– Деньги были. Но у Камышовых нет терминала мгновенной оплаты.

– А я говорю, что ты телефон отключила. Чтобы я тебе не мешал… С кем ты была? Как его зовут?

– С тобой все в порядке? – с опаской посмотрела на него Наташа.

– Нет… Со мной не все в порядке!

Дима был на взводе; ему самому казалось, что еще немного, и он впадет в бешенство.

– Мне позвонил твой козел! Он сказал, что… Он сказал, что ты!.. Да как ты могла ко мне заявиться!

В субботу поздно вечером ему позвонил какой-то мужчина и в оскорбительном тоне сообщил, что с ним только что произошло. А потом позвонила какая-то женщина…

– Дима, я тебя не понимаю. Что происходит? – изумленно смотрела на него Наташа.

– Уже ничего не происходит! Уже все произошло!.. В субботу я приехал к тебе, а тебя не было. Хотел позвонить, мимо. Зато мне дозвонились. Какой-то мужик. Он сказал, что только что тебя отлюбил по полной, сказал, что ты в душе. Какой ты там пот любви смывала?

– Ты в своем уме?

– А это уже не важно, в своем я уме или в чужом!.. Потом женщина какая-то позвонила, сказала, что ты изменяешь мне с ее мужем, и адрес назвала… Я в дверь стучал, а вы не открывали. А ведь я знал, что вы там!.. Пот она смывала!

Даже когда Наташа замуж выходила, он так не ревновал ее, как сейчас. Может, она уже и не так хороша, как прежде, но на Диму нашло затмение, когда он узнал об измене. Правда, порыва хватило ровно настолько, чтобы проехать по указанному адресу, постучать в дверь и наехать на беспомощного мужика, проживавшего по соседству с беспутной квартирой… Так и не выяснил он ничего… А может, кто-то жестоко его разыграл? Но кто? И зачем?

– Ты точно в чужом уме, – осуждающе покачала головой Наташа. – Ни с кем я не любилась… Да ты можешь у Кирилла Камышова спросить… Когда это было, в каком часу?

– В одиннадцатом, – остывая, сказал он.

– В одиннадцать я уже дома была. Ты бы мог мне на стационарный позвонить, я бы взяла трубку…

– Я не знаю, где ты была, – угрюмо буркнул Дима.

– А я не знаю, где ты работаешь. Вроде бы следователь, а выяснить ничего не смог… Не могла я тебе изменить. Это исключено…

Глядя в глаза любимой женщине, Дима чувствовал себя последним болваном. Эти глаза не могли обмануть. Зато на свете полно придурков, которых и хлебом не корми, дай только над кем-нибудь поглумиться… Но кто мог так жестоко разыграть его?

– Кажется, я попал, – окончательно сдался он. – Кажется, лоханулся… И не следователь я, так себе… Ведь не было же твоей машины возле того дома…

– Не было.

– Но ведь ты могла с ним приехать.

– Если я и могла с кем-то куда-то поехать, то лишь с тобой…

– Значит, я баран. Вопрос, кто меня новыми воротами придавил?.. Ну да ладно, с этим я разберусь…

– А со мной уже разобрался? – нежно улыбнулась Наташа.

– В том-то и дело, что не разобрался. Ты уж это, меня прости, а! – выжидательно посмотрел на нее Дима.

– Если люблю, то прощу…

– А любишь?

– Если бы не любила, меня бы здесь сейчас не было… А может, ты все придумал? – опечалившись, спросила она. – Разлюбил и придумал…

– Ну нет!

Не в состоянии сдержаться, Дима подался вперед, обнял Наташу. И в это время в дверь позвонили.

– А вот это точно соседи! – улыбнулся он.

Когда Наташа с ним, ему ничего не страшно, мелькнула в голове спасительная мысль.

Он и сам бы открыл дверь, но мама его опередила. И тут же квартира наполнилась ужасными личностями из уголовного розыска. И даже то, что среди них находилась эффектно красивая девушка в форме капитана милиции, не спасло общего впечатления о гостях.

– Начальник уголовного розыска майор Кулик! – представился крепкого сложения мужчина с глазами, ясными на поверхности, но мутными на дне. – ОВД «Битово».

– Старший лейтенант Косыгин…

Его помощник был попроще, но и от него исходила опасность.

Девушка промолчала, но угроза в ее милой на вид улыбке действовала на нервы. Вслед за ней в квартиру зашел мужчина с узким лицом, добрую половину которого занимал выпуклый лоб. Серый костюм из магазина распродаж, старая кожаная папка под мышкой.

– Следователь Ветров, – назвался он.

Удостоверение сотрудника прокуратуры он спрятал, а постановление на производство обыска в квартире вручил Диме.

– Ничего не понимаю…

Как человек знающий, он искал несоответствия в предъявленном документе. Но все было законно от «а» до «я». Диму смутило основание, по которому была дана санкция. Уголовное дело по факту убийства Скоробогатова, по которому его привлекали в качестве подозреваемого.

– Это какая-то ошибка.

– Разберемся, – забрав у него бумагу, сухо сказал Ветров.

– И что вы здесь надеетесь найти?

– Не надеемся, – хищно улыбнулся Кулик. – Но искать будем… Здравствуйте, Наталья Евгеньевна, – не без ехидства поздоровался он, заходя в комнату, где находилась Наташа. – Вы уже здесь обосновались?

– Не ваше дело! – смутившись, отрезала она. – Что здесь происходит?

– Происходит, – кивнул Кулик.

– Происходит какая-то ужасная ошибка! – пытаясь прийти в себя от потрясения, сказал Дима.

– Если ошибка, извинимся, – холодно сказал следователь.

– Но к убийству Скоробогатова я не имею никакого отношения…

Он понимал, кто гонит на него волну. Во всем был виноват подполковник Круча. Это была его месть за то, что Дима в свое время пытался обвинить его в гибели своего двоюродного брата. Это месть, и не такая уж маленькая. Ну а если при обыске вдруг обнаружится орудие убийства, то месть обретет бездонные размеры жизненной катастрофы.