Читать книгу "Белый Волк - Александр Прозоров"

Варнак послушно оставил автограф в указанном месте, после чего снова вернулся к аппарату, вдавил кнопки обогащения смеси, несколько раз провернул коленвал, включил зажигание — и двигатель тут же залопотал на низких оборотах, тяжело и уверенно, выпуская из выхлопной трубы слабый сизый дымок. Еремей спохватился, отошел к фээсбэшнику:

— А каска где?

— Расписался? — показал ему протокол Сергей Васильевич. — Свободен!

— Как я без каски поеду?

— Ну, нет ее у меня, — развел руками Широков. — И в протоколе, кстати, нет. Не знаю, куда подевалась. Купи новую и не парься. Езжай вон, по Гагарина, там возле таможни мотоциклетный магазин.

— Ну, тогда я поехал? — Варнак вспомнил, что на старой каске было две ножевых пробоины, и решил особо не расстраиваться.

— Давай. Я тут, похоже, с оформлением застрял. Ты это… Направо из ворот и прямо по улице, не сворачивая, двигайся. Указатель таможни на знаках должен быть, по нему магазин и найдешь.

— А пропуск?

— Так выпустят. Тут не режимная зона.

Варнак кивнул, оседлал своего коня, убрал подножку и воткнул первую передачу, подкатываясь к воротам. Как и обещал Широков, створки разошлись сами, Еремей дал газу и оказался на свободе.

Дворовая улочка, на которой стояли склады, была узкой, грязной и извилистой. Еремей даже не ожидал, что чуть не в центре Северной столицы могут встречаться такие места. Но после каждого светофора улочка становилась все шире и шире, чище и чище, пока, наконец, не превратилась в самый настоящий просторный шестиполосный проспект. Перескочив трамвайные пути, вильнув в последний раз и ненадолго сузившись возле бетонированной разделительной полосы, проспект вывел его на край протяженного парка. Правая рука с наслаждением дала полный газ и…

И почти сразу зажала рычаг переднего тормоза: справа тянулись большие спортивные ангары для тенниса. И ладно бы ангары — их Еремей навидался с избытком. От них пахло, как от тех ангаров за горками на пруду!

Он еще колебался — но спереди, сразу за центральным входом, показалось высоченное колесо обозрения. Тут Варнак не выдержал — остановился у газона, заглушил «коня», быстрым шагом вошел через центральный вход.

Да, это было здесь! Здесь пахло давленым камышом и тиной из непроточной канавы. Отсюда веяло солидолом с воском и жженой резиной.

Он двинулся дальше, сразу узнал скамейку у одинокого куста на перекрестке трех тропинок — именно из-под нее он наблюдал за своим разоренным логовом.

Волк, обеспокоенный неожиданным ярким видением, пробуждающим печальные воспоминания, вскочил, закружился на месте и даже тоскливо завыл, выйдя из-за прикрытия прохладных бетонных гаражей. Он ясно видел, как бежит от кустов к краю пруда, как спускается к камышам и заглядывает в глубокий темный зев… И снова протяжно и с тоскою завыл.

Варнак, узнавший свое логово не хуже Вывея, выбрался обратно на дорожку, в отчаянии закрутился: он был здесь, был! С каждой минутой пережитые события все меньше и меньше казались горячечным послеоперационным бредом. Все это было, и было здесь! Было с ним! Он вышел отсюда, пересек проспект, погрузился в глубину квартала — и кружил, кружил, кружил в нем, пока не нашел укрытие врага. А смирившись с выбором детей, ушел в то место, что показалось более спокойным. И за направлениями тоже как-то не следил.

— И что теперь? — зачесал он в затылке.

Самой глупой идеей было подняться на колесе обозрения и осмотреться. Но именно ее и воплотил Варнак в первую очередь. После подъема он мог точно сказать, что квартал за углом от парка имеет ширину примерно в пять стандартных девятиэтажек и примерно десять в длину. То есть по численности примерно равен областному центру средних размеров. Но в каком месте этого района и окрест заниматься поисками, на что обратить внимание в первую очередь — разобраться не получилось. Глаза волка видели гаражи, помойку, несколько пятиэтажных и девятиэтажных домов. Ну, а сам он не замечал вовсе ничего интересного.

— Придется все делать по старинке, — понял Варнак. — Ножками, ножками, ножками…

Если волк со своего места видел только крыши — значит, и ему имело смысл поискать хотя бы примерно похожие кровли. Из-за деревьев этого было не сделать, и Еремей перешел проспект, между кассами направился к СКК — со ступенек обзор должен быть лучше. И вдруг…

И Варнак, и Вывей вздрогнули одновременно, ощутив слабый, еле заметный аромат имбиря и лесных подснежников. Еремей остановился, посмотрел направо и налево, потом на небо. Судя по времени, возвращаться домой было рановато. Незадолго до полудня горожане обычно из дома только-только выползают. А если так…

Он провел мысленную линию от жилого квартала через себя дальше, и на ее конце увидел продуктовый супермаркет «Карусель».

— Так бы сразу, — пробормотал Варнак и повернул к нему.

Наверное, могло показаться странным, что из большого жилого квартала люди ходят за продуктами в такую даль, однако происхождение микрорайон имел явно советское, когда строители еще не очень заботились о магазинах для населения. Планировка — плотная, ничего лишнего теперь не воткнешь. Ну, а если учесть, что в современных супермаркетах полускладского вида цены неизменно ниже, чем в мелкой рознице — в стремлении хозяек сэкономить лишнюю копейку, одновременно побаловав себя богатым выбором, ничего удивительного не было. Варнак и сам при случае в таких местах консервами и макаронами запасался. Что, кстати, и сейчас не мешало бы сделать. Не все же ему на одних пельменях сидеть! Можно иногда и макароны с тушенкой разболтать.

Но до магазина он не добежал: резко остановился на полпути, учуяв знакомый аромат, метнулся в сторону, повел носом — и увидел хрупкую остролицую рыжую девушку с чуть скошенными миндалевидными глазами. Глаза походили на орех миндаля и по форме, и по цвету, и величиной. Блеклые брови, маленький, но откровенно буратинистый нос, тонкие поджатые губы цвета прошлогоднего шиповника. С озабоченным видом девушка тянула две огромные сумки, из которых так и норовили выпасть через край пакеты с рогаликами и сухая быстрорастворимая лапша. Рядом, обнимая трехкилограммовый пакет со стиральным порошком, бодро трусила кареглазая третьеклассница в длинной сатиновой юбке и легкой, отделанной вышивками, курточке.

Поначалу обе показались незнакомыми. Но Вывей видел кареглазку только снизу, а Еремей смотрел на девочек сверху вниз, и даже старшая была ниже его на полторы головы. Но обе с предельной ясностью пахли имбирем с оттенком подснежника, словно ставя этим печать с гарантией своей неповторимости.

— Здравствуйте! — перегородил дорогу дамам Еремей. — Простите, я могу… Я могу угостить вас мороженым?

— Нет, — буркнула старшая и, не снижая скорости, обошла его слева. Малышка, пробегая с другой стороны, подняла лицо, и теперь он узнал точно: это она!

— Давайте я вам помогу, — нагнав, предложил он.

— Если вы не отстанете, я закричу, — сурово предупредила девушка.