Читать книгу "Не вернёмся, не свернём - Дмитрий Соловей"

Перед поездкой в Москву друзья надавали мне много советов. О бедственном положении Циолковского мы знали из истории, но в череде дел и событий за всем было не уследить. Сейчас же предоставилась возможность оказать конкретную помощь учёному.

– Познакомься и предложи сотрудничество, – наставлял меня перед поездкой Артём.

И как знакомиться, когда Циолковского нет в институте? Придётся проехаться в Калугу. Раз уж я этим занимаюсь, то доведу дело до конца.

С утра пораньше Туполев с Рябушинским начали собирать макет самолёта. Я вмешиваться не стал, послушав ту тарабарщину, что они несли, отошёл в сторонку. Парни складывали из деталей большую игрушку и пребывали в восторге от самого процесса. Рябушинский ещё не понял, что это готовая модель летального аппарата, которой не нужны испытания на стендах.

Зато Чаплыгин внимательно разглядывал чертежи, проводя какие-то вычисления. Больше всего его интересовал сам мотор. Здесь я стал пояснять, что та примитивная вертушка для масштабной модели имеет электрическую батарейку. Реальный самолёт использовать электричество не сможет.

– В Европе автомобили на электрической тяге пользуются популярностью, – возражал Сергей Алексеевич.

– В нескольких столицах, – прервал я его. – Говорить об электромобилях можно тогда, когда в стране будет электричество в каждой деревне.

– Ну, вы и фантазёр! – рассмеялся Чаплыгин. – Хм. В каждой деревне электричество! Это ж надо такое придумать!

– Вернёмся к моторам, – не поддержал я веселья. – Для воздухоплавания годится только керосиновый двигатель. Он даже с запасом топлива будет в десять раз легче электрического или парового.

Ответить что-то вразумительное на эту тему Чаплыгин не мог. А тут Андрей позвал нас, сообщив, что сбор модели закончен.

Запускать модель самолёта вышли все, кто на данный момент был в институте. Подразумеваю, что все сотрудники были энтузиастами воздухоплавания. Ждали полёта с нетерпением и «пламенем в глазах». «Кукурузник» не подвёл. К тому же день выдался безветренным и ничего не мешало полёту. Рабочие почти сразу помчались догонять модель, а я, понаблюдав, как они скользят и падают в грязь, вернулся к разговору о двигателях. Из всего, что я увидел в институте, ничто не предназначалось для испытания подобной техники. Здесь действительно занимались исследованиями. Изучали профили и виды винтов, движение воздуха и его аэродинамические свойства. Безусловно, нужные знания, только до практических полётов этим энтузиастам было далеко. Я же не просто ставил перед ними задачу, а требовал чертежи двигателей.

– Нет у нас инженеров и механиков, кто бы мог заняться этой темой, – разводил руками Рябушинский. – В России вообще нет ничего подобного.

– Могу прислать вам парочку учеников моей школы, – предложил я, понимая, что он прав. Этот институт – пионер в своём деле, и альтернативы в стране у него не имеется.

– Не инженеров? – уточнил Чаплыгин.

– И даже без университетского образования, – добавил я.

Рябушинский с Чаплыгиным переглянулись. Отвечать мне сразу не стали, но между собой они обсудили и выдали решение на следующий день – институт не готов строить летательные аппараты, не имеет базы и мастерских для испытаний двигателей. Но если я проявляю такое рвение, а концерн «Русь» готов оказать денежную поддержку, то они эту помощь примут, как и людей, кто займётся практическими разработками, а не теорией.

– Очередной хомут на мою шею, – тихо проворчал я, прощаясь с Рябушинским.

Глава 15

Вернувшись в Москву, я отправился к Деевым клянчить автомобиль. Поездку в Калугу откладывать не хотелось. Когда я ещё выберусь? В Петербурге снова придавят производственные проблемы. Объективности ради скажу, что мне самому очень хотелось познакомиться с Циолковским. Это же не просто учёный, а человек-легенда.

Деевы с некоторыми работами Константина Эдуардовича были знакомы, они меня поддержали и категорически отказались отпускать одного.

– Николай Иванович, а вдруг где застрянете? Никак нельзя вам без сопровождения ехать, – уговаривал Егор. – Мы с братом вас из любой лужи вытолкнем.

Собственно, я и не спорил. Ехать одному действительно опасно по многим причинам. Артём перед поездкой вручил револьвер на всякий случай, но всё равно от компании я и не думал отказываться. Сам не предложил Деевым только по той причине, что считал их слишком занятыми.

– Тут каких-то двести километров. За пару дней обернёмся. Как раз за выходные управимся, – уверял Егор меня в том, что их работа не пострадает.

Предполагалось, что я подожду и найду, чем заняться в течение нескольких дней до выходных. Театральных постановок я уже насмотрелся, с бывшими учениками пообщался, письма деловым партнёрам и друзьям настрочил. Даже статьи для журнала отпала необходимость писать. Мне на ближайшие несколько выпусков выдадут материалы московские профессора. Чаплыгин обещал лично заняться этим вопросом.

Не привык я бездельничать и нашёл-таки для себя занятие. Мы же в гости к Циолковскому собираемся, вот и подготовлю для него подарочек. Давненько я не брал в руки кисти. С мультипликаторами в основном графикой развлекался, но навыки не растерял. Хотелось мне порадовать Константина Эдуардовича фантастическими рисунками на тему космоса. В двадцать первом веке подобными иллюстрациями сложно кого-то удивить. Сейчас же ничего похожего нет и в помине. Все же фантазия художников ограничена определёнными рамками и представлениями о том, как оно там, между звёзд. Пока в космос не полетел первый человек и не были сделаны фотографии нашей планеты, отчего-то имелись скудные изображения на фантастическую тему.

В общем, закупил я художественных принадлежностей с запасом. Взял гуашь, набор кистей и альбом с листами формата примерно А-0. Сейчас ещё не существовало знакомой мне стандартизации листов, по этой причине выбрал то, что было самого крупного размера.

– Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе видна… – мурлыкал я себе под нос во время художественного процесса.

В качестве объекта изображения у меня был глобус. Деевы и их домочадцы ходили на цыпочках, стараясь не нарушать мой творческий процесс. Над первой картинкой тихо поохали, над второй восхитились, а дальше стали недоумевать. А я вообще разошёлся. Если вначале у меня действительно был изображение планеты со стороны космоса, то дальше я меня понесло, и «космические корабли бороздили…»

За три дня выдал шесть штук иллюстраций. Гуашь – это не масло, сохнет относительно быстро. Мелких деталей для прорисовки почти не было. Скопления звёзд я делал простым и доступным методом – почти сухой зубной щёткой с белилами. Брызги получались непредсказуемые, но «достоверные». Звёзды и скопления галактик выглядели фантастически.

– Это прямо новое направление в живописи, – оценил мои потуги Андрей.

– А то! – прихвастнул я. – Когда-нибудь Россия станет первой страной, покорившей космос.