Читать книгу "Почему мама часто матерится - Джилл Симс"

Однако то, что отец сам себя пригласил к нам на воскресный обед, потому что они с Натальей как раз будут проезжать мимо нашего дома, означало, что мне надо было бежать в супермаркет Sainsbury’s, срочно собирать что-то на стол, ну а еще я не могла упустить возможность, что Питер и Джейн будут дома под присмотром Саймона, и значит, я могу забежать на свою двадцатиминутную ВИИТку, так как я все-таки купила платье на рождественскую вечеринку, которое ничего не скрадывало, а наоборот выставляло все напоказ. В Sainsbury’s я также накупила всяческой приятной мелочовки, которую хочу положить в рождественские носки, но которую я спрячу дома так хорошо, что найду только в июле, или вообще напрочь про них забуду, а если и не забуду и каким-то чудом положу в носки, то никто не обрадуется, увидев эти прелестные мелочи, и даже не обратит на них внимания. Я отхватила последнюю коробку шоколадных пастилок с апельсиново-мятной начинкой, УРРААА! Я увела эту коробку из-под носа одной страшилы, с которой мы как-то раз уже сталкивались, не так уж много женщин ходят с особой приметой в виде татухи на шее «Джастин Бибер на века». Ей не понравилось, как я подрезала ее с этой коробкой шоколадок, и поэтому мне пришлось спешно ретироваться из магазина, к превеликой радости моих домочадцев, хотя Саймон до сих пор не понимает смысла во всех этих миленьких прелестных мелочах, которые я накупила для рождественских носков, и все время, пока я прятала эти сладкие мелочи подальше от детей, фыркал: «Почему бы им в носки не положить один большой нормальный подарок? Зачем запихивать туда всякую ерунду?» Еще одно свидетельство того, что у Саймона нет души, иначе почему он не понимает, что рождественские носки предназначены именно для таких маленьких прелестных чепуховин, а Большие Подарки кладутся под елку (даже если они по размеру маленькие, но крупные по значению, то они считаются за Большой Подарок), и нарушать этот порядок нельзя, иначе рухнет вся Праздничная Система и все Рождество пойдет насмарку!

Обед прошел весьма чинно. Питер внезапно влюбился в свою новую бабушку Наталью и бесстыдно с ней флиртовал весь обед, он попытался доказать, что достоин ее любви тем, что был хорошим мальчиком и съел все, что у него было на тарелке и вокруг нее в радиусе стола. На Наталью это не произвело впечатления, хоть Питер и сообщил ей, что он как Робин-Бобин-Барабек скушал, ну, не сорок человек, а двенадцать кусков пудинга, девять картофелин и четыре куска говядины точно. Вот не пойму я, куда это у него все помещается, – я как мать просто поражаюсь. Наталья не была намерена изменять дедушке с его внуком и никак не реагировала на геройские попытки Питера завоевать ее расположение зверским аппетитом, но Питер не сдавался и потребовал себе еще добавки, на что я вмешалась и сказала, что ему уже хватит, иначе кому-то будет плохо. Вот как так? Этот ребенок жрет все подряд в несметных количествах, и оно у него нигде не откладывается, стоит мне только посмотреть на еду, так я не могу юбку на себе застегнуть, скачи потом на ВИИТе или не скачи.

Но был небольшой неловкий момент, когда отец поинтересовался, что мы будем делать на Рождество, и мне пришлось ответить, что мы все едем к маме.

– О! – воскликнул отец. – И Джессика тоже?

– Эээ, ну да, Джессика тоже.

– Вот как, – сказал отец. – Жалко, а то мы надеялись, что это Рождество встретим все вместе, с тобой и твоей сестрой. Ну, знаешь, для Натальи это было бы первое Рождество с семьей. А вы не можете отказаться? Поменять свои планы? И Джессика чтобы тоже? – просительно сказал отец.

У меня аж вино не в то горло попало.

– Поменять свои планы? – с трудом выдавила я. – Папочка, ты серьезно думаешь, что я скажу маме, что мы не будем встречать Рождество у них, потому что у нас поменялись планы, и мы будем праздновать его с тобой и Натальей? Господи Иисусе! Ты, что, забыл, с кем имеешь дело? Ведь мама тогда просто наймет киллера и закажет тебя, а нас возьмут в заложники и отвезут в наручниках в Йоркширское поместье, чтобы мы провели Рождество там. Я не хочу ехать в Йоркшир в багажнике с мешком на голове. Меня укачивает! Да и потом, ты же прекрасно знаешь, что Джессика не из тех, кто меняет планы. Я вполне уверена, что когда наша бабушка помирала в больнице, Джессика подкупила персонал, чтобы они не отключали искусственную вентиляцию легких у бабули еще неделю, только чтобы Джессике не пришлось раньше времени возвращаться из отпуска из Антигуа! Джессика ни за что на свете не согласится поменять свои планы на Рождество.

– Ой, ну ты преувеличиваешь, Эллен! – сказал папа. – Джессика не такая стерва. Вот ее мать, это да… Ну, я понял тебя. Ваша мать та еще сука, чокнутая на всю голову и с камнем вместо сердца.

– Даже дедушка говорит «чокнутая сука», – влез Питер. – А мне нельзя так говорить, это нечестно!

– Потому что я не отвечаю за дедушку и его слова, но я твоя мать и отвечаю за тебя! – не знала я, на что мне реагировать в первую очередь, то ли поругать Питера, то ли встать на защиту своей матери и сказать отцу, чтобы он не отзывался так о ней, особенно в присутствии Натальи, но контраргументов у меня на тот момент не нашлось, потому что в целом это было правильное описание характера нашей мамы.

Господи, быстрей бы уж на работу, хоть отдохну там от всего!

Четверг, 8 декабря

Утянула я себя насколько могла в корректирующее белье (вот зря я понадеялась, что много ВИИТа и мало печенек сотворят чудо, и я влезу в узкое платье, надо было что-нибудь попросторнее купить) и поскакала вчера на Большую Рождественскую вечеринку.

Там было божественно! Утягивающее белье не давало мне развернуться вовсю и налечь на еду, временами я думала, а не снять ли мне его нахрен в туалете, – но потом что с ним делать? Эти доспехи из спандекса были слишком большими и не поместились бы в мой клатч, и слишком дорогими, чтобы бросить их там в туалете. А вдруг их потом найдут и сопоставят, кто бы мог их там оставить, с тем, как я выглядела до посещения туалета и после, и ведь не подумают, что я сняла эти тиски, чтобы кровь опять начала поступать в нижние конечности, а подумают, что я сношалась с кем-то в туалете и забыла потом опять натянуть на себя это уродство. Так что Спадекс я не снимала.

Есть я много не могла, но пить на халяву у меня получалось, однако без закуси я быстро накидалась. Так накидалась, что меня понесло.

Сейчас вспоминаю, что я там говорила, и меня аж трясет. Помню, сижу я с Эдом и допытываюсь у него, что значил тот член с бубенцами на стене переговорки, когда у меня было собеседование, это что, новый хитромудрый способ провести психометрию? Он смотрел на меня с испугом и заверял, что нет, ничего подобного у них не практикуется. Я же была разочарована его ответом и выразила свою убежденность, что получила эту работу только благодаря тому хладнокровию и собранности, что помогли мне справиться с членотестом. На что Эд опять возразил, что мне дали эту работу только потому, что я несла меньше гиперболизированной манагерской чепухи, чем остальные кандидаты, и только поэтому Эд выбрал меня, ибо считал, что я не буду досаждать ему своей говорильней на работе. Ну что же, не самый плохой резон получить работу.