Читать книгу "Дверь на двушку - Дмитрий Емец"

Продукты были закуплены в рекордно короткие сроки. Федор продемонстрировал хорошую деловую хватку. Оживленная им тележка сама ездила между рядами. Другим сюрпризом стала конечная сумма.

– Эй, вдовы, у меня вынос мозга! Почему с нас так мало денег взяли? – озадачилась Наста, когда они вышли из магазина.

– Ты что, не веришь кассе? По-твоему, электронный мозг может ошибиться? – ехидно спросил Федор.

Наста глупой не была и, прищурившись, сгребла его за ворот:

– Признавайся: как ты это сделал?

– О’кей, гугл! Скажи этой дикой женщине, чтобы она меня отпустила! Я кассу не обманывал. Она посчитала все верно. Но она считала не продукты! – поспешно объяснил Федор, видя, что Наста ему не верит.

– А что?

– Она считала реальную стоимость продуктов. Знаешь, как устроены цены? Вот картошка в поле – она стоит рубль. Столько получает фермер. Эта же картошка на складе стоит уже два рубля. На рынке она же стоит три. Чипсы из этой же картошки стоят уже пять рублей… И вот касса подумала…

Наста выпустила его ворот:

– Хватит говорить мне, что подумала касса! Скажи еще «дерево подумало»!

– А деревья думают! Ты не знала? – удивился Федор. – Только они думают медленно. Одна мысль дерева может продолжаться полгода. И камни тоже думают и даже двигаются, но только медленно. Целые столетья!

Андрей Нос изготовил здоровенного дубля и навьючил на него пакеты. Дубль, пыхтя под тяжестью пакетов, направился через поле к ШНыру. Изредка он запускал руку в сумку, доставал что придется и начинал есть. Это могло быть мыло или пачка соли. Вкусовых предпочтений дубль явно не имел.

– Он один дойдет? – засомневалась Наста.

– Да! – сказал Андрей.

– Ну и прекрасно! Пусть тогда идет один!

– А мы с ним не возвращаемся? – заинтересовалась Ева.

– Что, вдовы, сматываться, значит, не будете? А я уж думала, вы на электричку – да и в Москву, – сказала Наста. И словно для того чтобы указать новичкам, где находится станция, за леском прогрохотала электричка. Федор вскинул голову и, запоминая место, скользнул взглядом по крышам домов.

Наста понимающе усмехнулась.

– Нет! – сказала она. – Поворот на станцию подальше, между теми домами.

– А тебе бы хотелось, чтобы мы уехали? – внезапно спросила Маша.

Наста вздохнула.

– Вы меня напрягаете. Вы и ваши пчелы. Они какие-то слишком громадные, – честно сказала она.

– Мы не уйдем, – ответила за всех Маша. – Мы необычные, и здесь необычно. Может, это наше место?

Наста цокнула языком:

– Ладно, вдовы… Я уже поняла, что вы упертые, и мне это нравится. Хорошо, так и быть, вернемся в ШНыр, но сперва я хочу вам кое-что показать. Только в ШНыре чур никому не рассказывать!

Глава девятая

О’кей, гугл! и что ты чувствуешь по этому поводу?

Популярная обманка болота – логические перестановки с участием союзов «для» и «чтобы». Было «есть, чтобы жить» – стало «жить, чтобы есть». Было «автомобиль для человека» – стало «человек для автомобиля». Было «спорт для жизни» – стало «жизнь для спорта». Было «Думай, что делаешь» – стало «делай что думаешь». И так можно переставлять до бесконечности. В результате всех этих манипуляций из человека быстро получается очень здоровый труп.

Из дневника невернувшегося шныра

Наста придвинулась к новичкам и, непрерывно проводя пальцем по когда-то сломанной и неправильно сросшейся ключице – она бы сама удивилась, скажи ей кто, что у нее есть такая привычка, – негромко сообщила:

– Есть тут местечко. Железнодорожный мост идет через реку, а под ним труба толстая, в человеческий рост. И еще одна труба лежит на берегу в кустах. Как-то я попала под дождь и решила в этой трубе пересидеть… И тут оказалось, что мне не первой это пришло в голову.

– И кто там был? – со знанием дела спросил Федор. – Бомжи?

– Если бы, – сказала Наста и, загадочно усмехнувшись, быстро куда-то пошла.

Они петляли между кирпичными домиками. Из-за гнилых заборов на них, захлебываясь, лаяли псы. Копытовцы обожали отгородить себе кусок земли поближе к железной дороге, выстроить там сарай, а чтобы в сарай никто не влез, приковать рядом пару тощих дворняг, которых кормили от силы раз в неделю. Собаки выли, лаяли, бросались на прохожих не то с ненавистью, не то выпрашивая еду.

И вот сейчас Наста и шныры-новички шли мимо этих огородов. Порой, пожалев какую-нибудь особенно жалкую или особенно сердитую (что обычно совпадало) дворнягу, Наста перемахивала через забор и, рискуя быть покусанной, отвязывала ее и отпускала. Если же собака была на цепи, то расстегивала ошейник. Странное дело: оказавшись на свободе, только что рычавшая собака отскакивала в сторону, замирала в недоумении, и бешеный лай ее прекращался. Собака точно удивлялась и спрашивала: а что, можно было и так?!

Новичкам не нравились задворки Копытово. Даша Кошкина поглядывала на Насту вопросительно, будто желая выяснить, не для того ли Наста ведет их этим путем, чтобы они, передумав, поскорее сбежали из этого ужаса.

Наконец Наста спустилась по влажному берегу, ступила на железный мостик, и тот завыл под ее ногами, закачался, «загрюкал». Речушка была узкая, по колено перейти, но с топкими берегами. Недалеко от моста в кустарнике лежала большая труба. Наста достала крепкую длинную веревку, припрятанную заранее, и держала ее в руке.

– Ну? Кто первый полезет в трубу? – спросила она.

– И что будет? – спросил Федор.

– Что-то будет! – пообещала Наста.

– Давай я! – вызвался Андрей. Его дубль уже добрался до ШНыра, отдал продукты и исчез, поэтому речь Андрея звучала внятно и сам он вдвое поумнел.

– Браво, кадет! А-атставить панику! – передразнила Наста, обвязывая Андрея вокруг пояса веревкой.

– Зачем веревка? Труба же на земле лежит!

– Скоро поймешь! Полезай! А вы все держитесь за веревку!..

Андрей нерешительно подошел к трубе и заглянул в нее. В трубу легко было протиснуться, если ползти на четвереньках. И он стал протискиваться. В трубе было темно и гулко. И вдруг впереди, шагах в пяти, вспыхнули ГЛАЗА.

Что это было за существо, Андрей в полумраке определить не мог, но глаза у существа были огромные, светящиеся. На миг Андрею почудилось, что его просветили лучами. Захотелось смеяться, петь, чихать, плакать – и все в одно и то же время.

– Андрей Сергеевич Нос, – произнес голос, который в равной степени мог быть как мужским, так и женским. – По состоянию на десятое октября сего года в моем сердце числится любовь к вам в сумме XXХ___ руб. В соответствии с п. 46 вам необходимо срочно принять меры по взаимному ответу на упомянутые чувства. В случае, если они останутся безответными в течение тридцати секунд, я вынужден буду принять меры по прекращению безвозмездного распыления моих чувств с оставлением за собой права на обиду и агрессию.