Читать книгу "Тайный код гения - Екатерина Барсова"

В голову пришла мысль о медвежатах, их нашли в московском зоопарке, милых зверушек, которых также поместили в специальное место. По замыслу, на балу должно было быть много цветов. Но весна в Москве запаздывала, и цветы не распускались. Попробовали заказать цветы на Кавказе, но там тоже подвела погода. Пришлось обратиться к голландским мастерам, но они не так поняли заказ и доставили тюльпаны не в горшках, как было оговорено, а срезанными. Но их вовремя поставили в воду и до конца праздника они выглядели свежими.

Ирен предложила покрыть пол в большом танцевальном зале стеклом, сделать там аквариум и на нем танцевать. Эта идея была сразу отвергнута. Слишком хлопотно. Хотя замысел был красив.

Было еще принято решение для оживления обстановки пустить под потолком птичек, предварительно натянув сетку, выкрашенную золотой краской. Однако птички были слишком миниатюрными и грозились выскользнуть в любой момент из ячеек сетки. Ото всего голова шла кругом и все нужно было предусмотреть.

И пригласительные… Втайне Буллит надеялся, что приедет Сам. Почему бы Сталину не посетить этот праздник, который всем запомнится надолго?

Европа шла к войне, это было ясно, но никто не хотел задумываться над этим всерьез. Никому это не было нужно. Все прятали голову в песок и делали вид, что ничего не происходит. Между тем в марте Гитлер опубликовал закон о введении в Германии всеобщей воинской повинности. В Америке, напротив, расписались в собственном миролюбии: в присутствии Президента Рузвельта был подписан Пакт Рериха «Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников». Символом пакта стало знамя мир.

Все это хорошо, но Америка должна взять на себя исключительную роль — не дать развязаться новой мировой войне. Она ведет себя слишком пассивно, Рузвельт не прислушивается к нему, и зачем тогда его письма?

Буллит ощущал раздражение, которое старался гасить. И к чему все это? Плохо скажется на дочери.

Москва. Наши дни

Екатерина позвонила Анне и попросила о встрече. Они пересеклись в одном из московских кафе, и тогда русская американка, как почему-то про себя называла ее Анна, рассказала, что у ее отца были архивные доносы на Булгакова.

Она внимательно изучала листы, которые отдала ей Анна, и на одном из листов, обнаружила адрес на Спиридоновке с указанием дома и квартиры.

Не могла ли Анна ей помочь установить фамилию владельца этой квартиры в 30-е годы? А на обороте другого листа, свернутого пополам, — была приписка карандашом: «был на Воздвиженке 5 апреля у Пар…»

Похоже, что Владимир Вольф, он же Виктор Сокольский, писал эти слова уже умирая.

Анна ответила:

— Да-да, попробую, — а сама подумала, что придется обратиться за помощью к Васе. А как он к этому отнесется, одному Богу известно!

Василий выслушал ее, но, к удивлению Анны, не стал распекать ее или говорить, что она занимается посторонним делом, а обещал помочь.

Он направил Анну к своему знакомому, работавшему в архиве, и прибавил, что тот толковый парень и сделает все как надо.

Тонкий юноша в очках и в самом деле оказался профессионалом своего дела. Через пару дней он выдал Анне справку с указанием всех владельцев квартиры, начиная с 20-х годов. И последним ее владельцем числился прямой потомок Николая Шабельского, проживавшего здесь в 30-е годы, Дмитрий Парамонов, олигарх, основатель торговой сети «Рядом с вами». Здесь им крупно повезло, потому что квартира могла быть уже несколько раз продана и перейти в другие руки. Но нет, очевидно, жители дорожили традициями и оставались верными родовому семейному гнезду.

Анна вспомнила, что ее сестра Елена, которая была популярной телеведущей, как-то брала интервью у этого Парамонова. И здесь она подумала, что нужно нанести визит Елене.

Киев. Начало XX века

Он писал о машине времени, которая переносит в эпоху Ивана Грозного, но сам с удовольствием переносился в собственную юность.

Шли дни, летели годы. Юность перелистывала страницы жизни.

Миша — послушный сын, но озорство, нет-нет, берет в нем верх, и лукавая улыбка растягивает губы, он готов в любой момент выдать шутку или придумать шараду. Он обожает смех, розыгрыши, веселье и ненавидит скуку и рутину. И еще любит театр — там, где в воздухе вьются золотые пылинки, и рампа отделяет один мир от другого — сон от яви. Там, на сцене — трепетные сердца и пылкие чувства. И всех влюбленных ждет награда — любовь до гроба. А иногда и после. И невозможно оторваться от представления, пока оно идет, и каждый миг проживается с такой полнотой, что, кажется, еще немного, и сердце выскочит из груди от восторга.

После спектакля представление снова прокручивается в голове и кажется, что можно было сказать по-другому, подобрать более выразительные слова. Так шутка будет острее, а монолог ярче.

Миша открыл в себе дар рассказчика и любил собирать вокруг публику. Дома это были домашние, в школе товарищи по гимназии. В такие минуты он чувствовал, что на него снисходит вдохновение, и он может придумать тысячу и одну историю.

Самые смешные вещи он говорил с серьезным выражением лица, и никто не знал: шутит он или нет. Он понимал, что находится в состоянии поэта. Как на картинке в хрестоматии. Поэт с лирой в руках смотрит куда-то ввысь и декламирует вирши.

Он придумывал людям биографии, имена, события.

А еще он любил собирать друзей весной во время разлива Днепра на затопленной Слободке.

В сумерках трактиры и чайные на сваях представлялись гимназистам далекой Венецией. Очертания становились зыбкими, легкими.

Миша воображал, что они на острове, к которому подступает вода, и скоро все погибнут. Или после жестокого шторма их выбросило на сушу. Они спаслись и коротают время до прихода корабля, который уже спешит им на помощь.

Однажды, когда он рассказывал очередную историю, вдруг ощутил присутствие еще кого-то. Как будто вызванные силой его воображения люди обрели плоть и находились рядом. Он смотрел в воду, в которой отражались слабые огоньки, и по спине прошла дрожь. Словно дыхание иных миров долетело до него и заполнило собой пространство.

Тогда он понял странную вещь: придуманные истории, ярче и жизненней настоящих, к тому же грань между воображением и реальностью очень тонка. Иногда она стирается и невозможно определить: что фантазия, а что взаправду. Люди охотно верят выдумке, потому что реальная жизнь часто скучна, ужасна или трагична. А в голове всегда можно все исправить, сделать так, как захочешь сам.

Но после того как история рассказана, ощущаешь странный холодок волнения и грусть, будто расстался с чем-то дорогим, и в этот момент возникает желание остаться одному и побродить по улицам Киева, заглядывая в лица встречным девушкам.

У них ясные глаза и быстрые улыбки. Легкие движения. Когда-то он влюбится, и все будет как в водевилях или драмах. Страдания, разлуки влюбленных, интриги родных. Но все закончится хорошо и счастливо.