Читать книгу "Сила шести - Питтакус Лор"

Сэм поворачивается правой щекой на подголовник, чтобы видеть нас обоих.

— А куда это вы ходили, для начала?

— Мне не спалось. Шестой тоже, — отвечаю я. Формально так и есть. Но это не избавляет меня от чувства вины. Я знаю, что мне предназначена Сара. Но в то же время я не могу отрешиться от своих новых чувств.

Шестая вздыхает.

— Ты ведь знаешь, что это значит, да?

— Что?

— Видимо, они открыли мой Ларец.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Нет. Но после того как я взяла тот камень из твоего Ларца и он начал пульсировать и причинять мне боль, я не смогла стряхнуть с себя неприятное ощущение. И только сейчас мне пришло в голову, что, возможно, это как-то связано с моим Ларцом.

— Твой Ларец уже три года как у них, — говорю я. — Так ты думаешь, что они могут открывать наши Ларцы без нас, не убив нас?

Она пожимает плечами:

— Не знаю. Может быть. Но у меня такое чувство, что они вскрыли мой, и, когда я прикоснулась к камню, это каким-то образом навело скаутов на наш дом.

— Почему послали так мало? — спрашивает Сэм между зевками. — Почему было не дождаться подкрепления, а уже потом нападать?

— Может, они испугались и запаниковали? — делает предположение Шестая.

— Может, кто-то из них решил стать героем? — добавляю я.

Шестая опускает стекло со своей стороны и прислушивается. Удовлетворившись, она говорит:

— Так или иначе, в следующий раз их будет больше. И пайкены, и краулы, и все, что они только смогут на нас натравить.

— Наверное, ты права, — шепчет Сэм. Он почти засыпает. — Одно вам скажу. Быть в бегах — очень утомительное дело.

— Попробуй позаниматься этим одиннадцать лет, — говорю я.

— Думаю, я немножко соскучился по дому, — бормочет он.

Я наклоняюсь вперед и вижу, что он держит на коленях старые отцовские очки — те самые, с толстыми стеклами, которые он носил в Парадайзе.

— Еще не поздно вернуться, Сэм. Ты ведь знаешь?

Он хмурится.

— Я остаюсь. — На этот раз в его голосе гораздо меньше убежденности, чем когда он впервые это сказал в мотеле в Северной Каролине. — Пока не найду папу. Или, по крайней мере, пока не узнаю, что с ним случилось.

«Его папу?» — Шестая беззвучно шепчет мне в удивлении.

«Потом», — так же беззвучно шепчу я в ответ.

— Разумно, — говорю я. — Со временем мы это выясним. — Я поворачиваюсь к Шестой: — Так куда мы двинемся утром?

— Теперь, когда мы подозреваем, что они открыли мой Ларец, думаю, мы пойдем туда, куда нас понесет ветер. Он меня до сих пор не подводил. — Она вроде как острит, а потом смотрит на меня. — Ты не знал, что, если бы не ветер, подувший в Пенсильвании в ночь перед нападением в Парадайзе, и не моя потребность в кофеине, то я бы не поспела к вам вовремя?

— О чем это ты? — спрашиваю я.

— Я дрейфовала по штатам Среднего Востока, понимая, что вы где-то в Огайо, или в Западной Вирджинии, или в Пенсильвании. Дело в том, что я посмотрела в Интернете кое-какие новости и решила, что происшествие в Атенсе близ колледжа — это дело рук могадорцев. Но потом в течение нескольких недель в новостях было пусто, и я подумала, что потеряла ваш след и что вы подались, как мне тогда казалось, в Калифорнию или в Канаду. И вот я стояла здесь, на этой самой парковке, усталая, потерянная и сломленная, когда мимо меня вдруг пронесся мощный порыв ветра и распахнул дверь кафетерия слева от меня. Я решила зайти заправиться, а потом вернуться и поразмыслить. Но в дальнем углу заведения стоял включенный компьютер для посетителей. Я купила большую кружку кофе и стала лазить по Интернету. И без труда нашла статью о горящем доме, из которого ты выпрыгнул.

Я удручен тем, как легко было меня найти. Неудивительно, что Генри хотел все время держать меня дома или в школе.

— Если бы не тот порыв ветра, распахнувший дверь, я бы, скорее всего, пошла в ресторан и до самого утра сидела там, потягивая кофе. Я выписала всю информацию, какую смогла найти о вас, и побежала по улице в поисках круглосуточной почты. Тогда я и отправила вам факс и письмо с моим номером, чтобы предостеречь или, по меньшей мере, намекнуть о себе и обнадежить, что я уже на пути к вам. И я поспела как раз вовремя.

18

Ветер уносит нас на север в мотель в Алабаме, где мы проводим две ночи — опять спасибо Сэму, который воспользовался документами на одно из моих имен. Оттуда мы едем на запад и ночуем прямо в поле под открытым небом в Оклахоме. А оттуда Шестая зачем-то — во всяком случае, она не говорит зачем — увозит нас на полторы тысячи километров на восток, и мы снимаем бревенчатую избушку в горах в Мериленде, где он узкой полосой вклинивается между другими штатами. Отсюда всего пять минут езды до границы с Западной Вирджинией и три часа езды до могадорской пещеры. И мы ровно в 315 километрах от Парадайза, штат Огайо, откуда и началось наше путешествие. Полбака бензина до Сары.

Еще не открыв глаза, я уже чувствую, что это будет тяжелый день, один из тех дней, когда осознание смерти Генри бьет меня как молот, и боль утраты не покидает, что бы я ни делал. Раньше такие дни случались чаще. Дни, наполненные раскаянием. Чувством вины. Скорбным пониманием того, что мы больше никогда с ним не поговорим. При этой мысли я чувствую свою ущербность. Как бы я хотел, чтобы Генри снова был рядом. Но он в свое время сказал: «Есть вещи, которые нельзя изменить». А еще есть Сара и чувство огромной вины перед ней, которое не отпускает меня с самой Флориды, где я позволил себе так увлечься Шестой, что едва ее не поцеловал.

Сделав глубокий вдох, я наконец открываю глаза. В комнату льется бледный утренний свет. «Письмо Генри», — думаю я. У меня не остается другого выбора, кроме как прочесть его прямо сейчас. Дальше тянуть с этим слишком опасно. Во Флориде я его уже едва не утратил.

Я просовываю руку под подушку и достаю нож с алмазным лезвием и письмо. Они всегда рядом со мной. Я секунду задерживаю взгляд на конверте, пытаясь угадать, при каких обстоятельствах было написано письмо. Потом вздыхаю, понимая, что это не имеет значения и что я напрасно трачу время, ровно разрезаю ножом конверт по линии склейки и достаю письмо. Четким почерком Генри, густыми черными чернилами заполнены пять желтых страниц. С глубоким вздохом я наконец решаюсь посмотреть на верхнюю страницу.

19 января

Дж.

За последние годы я писал это письмо много раз, никогда не зная, станет ли оно последним. Но если ты сейчас его читаешь, значит, оно и есть последнее. Мне жаль, что так случилось, Джон. Очень жаль. Наш долг — Чепанов, прибывших вместе с вами, — был защищать вас девятерых любой ценой, в том числе ценой собственной жизни. Но сейчас, когда я пишу эти слова на нашем кухонном столе всего через несколько часов после того, как ты спас мне жизнь в Атенсе, я уверен, что нас с тобой всегда связывал не столько долг, сколько любовь, которая гораздо сильнее, чем любые обязательства. Правда в том, что я так или иначе должен был умереть. Вопрос только — как и когда, и если бы не ты, то я точно погиб бы уже сегодня. При каких бы обстоятельствах я ни умер, не вини себя. Я никогда не рассчитывал здесь уцелеть, и, когда мы покидали Лориен много лет назад, я уже знал, что никогда не вернусь.