Читать книгу "Мастер ветров и вод - Надежда Первухина"

Марк Косарецкий — такой?

Что ж, приедет — поглядим.

Он не заставил себя долго ждать. У меня еще чай не остыл в заварочном чайнике, а Марк уже звонил в парадную дверь.

Я впустила его.

— Еще раз здравствуйте, — сказал Марк, и глаза его удивленно расширились. — Ого, в каком вы наряде! Прямо императрица Цыси.

— Спасибо за комплимент, хотя он и неточен. На мне национальное китайское одеяние, а императрица Цыси, как известно, была маньчжуркой. Проходите, пожалуйста. Как вы понимаете, Марк, я пригласила вас не для праздных разговоров.

— Это-то я понимаю, но хотелось бы подробностей.

— . Пожалуйста, проходите, присаживайтесь.

Марк уверенно плюхнулся на диван в нижней гостиной, а я еще минуту постояла, чтобы налить ему чаю.

— Вот чай. — Я подала мсье Косарецкому чашку. — Настоящий китайский, сорт «мандаринская уточка», у вас в России такого никогда не подадут. Пейте.

— Надеюсь, не отравлен? — усмехнулся Марк. — Вы так на меня смотрите... Ни одна женщина еще на меня так не смотрела.

— Охотно верю. — Я присела в кресло напротив. Снова отметила, что франтом мсье Косарецкий не вырядился. Все те же тертого вида джинсы и свитер е уродливой подпалиной. Неухоженность как образ жизни. Как особая политика: женщины в первую очередь падки на неухоженного мужчину — им хочется его обиходить, отстирать-отгладить, сбрызнуть лавандовой водой, припудрить синяки и царапины... Только потом выясняется, что за внешней неухоженностью и заброшенностью скрывается стальной диктатор, который сам примется женщину кроить-выворачивать по своему образу и подобию. Я не права, господин Косарецкий? А?

Конечно, такого вопроса я не задала. Когда Марк допил чай, я сказала:

— Мне бы хотелось, чтобы вы поднялись со мной в рабочий кабинет Сони.

— А что такое?

— Увидите.

Пока мы поднимались, Марк спросил:

— Вы звонили в клинику, узнавали, как Софи себя чувствует?

— Еще нет, еще рано. Сначала мы должны с вами уладить один вопрос, а потом уж позвоним в клинику.

— Хорошо, но вы говорите такими загадками, Нила...

— Загадки — это единственная реальность, которая нас окружает. Так говорил мой учитель, — сказала я.

— Ваш учитель?

— Да. Мастер фэн-шуй.

— Я всегда считал фэн-шуй выдумкой для простаков, — начал было Марк, но я остановила его:

— Меня не интересует ваше мнение по поводу фэн-шуй, господин Косарецкий. — Если вам угодно дискутировать со мной на эту тему, давайте отложим дискуссию до лучших времен. Мы пришли.

Я толкнула дверь кабинета, она бесшумно отъехала в сторону, и уже с порога я увидела этажерку, а на ней — маленькую овальную коробочку, которая чуть не повергла меня в энергетическую кому.

— Господин Косарецкий, — не переступая порога кабинета, напряженным голосом сказала я, — пожалуйста, войдите в комнату и возьмите с этажерки маленькую коробочку, обтянутую лиловым бархатом.

Господин Косарецкий сделал это бестрепетной рукой. Еще бы, для него-то коробочка и ее содержимое не представляют никакой угрозы!

— В чем дело? — осведомился Марк, держа коробочку. — Это мой подарок Соне, обратно я его не приму.

Марк раскрыл коробочку. Я буквально принудила себя не зажмуриваться.

Облачко из нефрита, опутанное золотой паутиной, разумеется, было на месте. И ничего сверхъестественного в его блеске не наблюдалось. Ничего, кроме того, что вещица эта была выраженным злом. Воплощенным. Материальным.

— Вы так побледнели, — сказал Марк, глядя на меня.

Еще бы мне не побледнеть!

— В чем дело?

— Дело в том, господин Косарецкий, что я, в отличие от других людей, вижу истинную энергетическую суть каждой вещи. Я не буду вам сейчас говорить об инь и ян, о ци и ша, это не изменит сложившегося положения. Скажу одно: каждое явление в мире, каждый человек и каждый предмет, — да, даже неодушевленный предмет, обладает определенным зарядом энергии. Или позитивной — ци. 11ли негативной, называемой еще дыханием смерти, — ша. Чем проще структура предмета или явления, тем проще определить его энергетическую принадлежность. Но чем сложнее внутренняя структура, внутренний мир — как у человека или животных, тем труднее определить, что доминирует в нем: ци либо ша.

— И что же доминирует в этом скромном нефритовом кулоне? — сделал правильный вывод из моей лекции Марк.

— Ша. Причем настолько, если можно так выразиться, концентрированная, что одним только пребыванием этого кулона в доме можно сделать человека больным.

— То есть вы хотите сказать, — возмущенно начал Марк, — что я, подарив кулон Софи, тем самым спровоцировал ее заболевание?

— Я не хочу говорить это наверняка, — ответила я. — Но такое вполне возможно. Соне стало плохо с того момента, когда она рассмотрела этот злополучный кулон. Скажите, откуда он у вас? Уж явно не из ювелирного магазина!

— Верно, не из магазина. Этому кулону около ста пятидесяти лет. А возможно, и гораздо больше! Он принадлежал моей прапрабабке по отцу и переходил из поколения в поколение как семейная реликвия. В моей семье говорили, что прапрабабка служила в свите императрицы Цыси, а после Учанского восстания бежала на Камчатку. Потом вышла замуж за русского фельдшера, переехала с Камчатки в Суздаль, а годы спустя ее потомки переехали сюда, в Тулу. Прапрабабка же так и умерла в Суздале — китаянка в самом русском городке... Забавная история, верно?

Я слушала и не верила своим ушам. Может ли такое быть на земле, чтобы у двух совершенно разных людей оказалась столь схожей семейная судьба?! Прапрабабка, служившая императрице Цыси, — предок Марка Косарецкого. Бабушка из обедневшего, но потом возвысившегося рода Чжао — мой предок.

Случайно ли мы сведены сейчас на этой земле?

Ах да.

Учитель говорил, что случайностей не бывает.

И он был прав, мой учитель.

— А у вас, вероятно, тоже были китайские предки? — меж тем спросил меня Марк.

— Да. Но, если позволите, историю своих предков я расскажу вам потом, — сказала я. — Пожалуйста, захлопните коробочку.

— Ой, как вы мне надоели с этим безобидным украшением! — картинно рассмеялся Марк Косарецкий. — А вот возьму и не закрою! Вот возьму и достану этот премиленький кулончик...

Я как зачарованная наблюдала за его манипуляциями. Марк доставал кулон. Цепочка оказалась длинной, почти бесконечной и тянулась, тянулась... Почему у меня все плывет перед глазами. Что со мной, а?

— ... достану, достану и надену его на вашу очаровательную шейку, Нила.

Я не успела среагировать. Я застыла как изваяние, а Марк Косарецкий стремительно набросил мне на шею длинную цепочку с кулоном.