Читать книгу "Эта безумная Вселенная - Эрик Фрэнк Рассел"

Предоставив Мак-Нолти разбираться со вторым отрядом поисковиков, мы постарались снять все лишнее с катера, захватив с собой лишь то, что могло понадобиться. Катер был в три раза больше шлюпки и предназначался для перевозки крупногабаритных грузов. На борту всегда находились тонна продовольствия, запас воды на пару месяцев, баллоны с кислородом, скафандры, космический компас, мощный радиопередатчик и тому подобное. Вытащив все это наружу, мы взяли на борт артиллерийскую установку, ящик с бомбами и еще несколько «подарков» для местных жителей.

Когда я брел по коридору, сгибаясь под тяжестью запасных лент для артиллерийской установки, то заметил одного из механиков, который открывал люк. Другой стоял, опираясь спиной о стену, и ковырял в зубах. Оба напомнили мне портовых грузчиков, равнодушно наблюдающих за погрузкой мешков с венерианскими болотными бобами.

Обычно я не сую нос в чужие дела — только так и удается жить в мире с другими людьми, когда мы все надолго заперты в жестянке, где можно ненароком наступить на горло соседу. Наверное, последние события сделали меня излишне раздражительным — я так резко застыл на месте, что снарядные ленты звякнули.

— Кто приказал открыть люк?

— Никто, — равнодушно сообщил любитель зубочисток— Пейнтер вернулся и хочет войти.

— А откуда ты знаешь, что это он?

— Мы видели его в иллюминатор. — И механик очень выразительно посмотрел на меня — мол, тебе здесь нечего делать. — Он постучался. Возможно, что-то случилось с Джепсоном и ему требуется помощь.

— Возможно, — ответил я, сбрасывая на пол ленты и доставая лучевой пистолет. — А возможно и нет!

Механик смотрел на меня так, словно я лишился рассудка. Между тем люк распахнулся, открыв черноту ночи. Пейнтер ворвался в проем, словно за ним гналась тысяча дьяволов, и решительно двинулся вперед по шлюзовой камере.

— Стой, где стоишь! — громко приказал я.

Он не обратил на мои слова ни малейшего внимания. А ведь Пейнтер знал меня достаточно хорошо, чтобы спросить: «Сержант, какая муха тебя укусила?» И если бы он так поступил, это сошло бы ему с рук. Но он не сказал ни слова.

Долю секунды я наблюдал за ним, не в силах поверить своим глазам — ведь это был Пейнтер, от сапог до лысины. Он был так похож на Пейнтера, что мне стало страшно, я же мог совершить хладнокровное убийство.

Однако я выстрелил. Луч ударил ему прямо в живот, прежде чем он успел сделать еще шаг.

И тут волосы у меня встали дыбом, а оба механика схватились за головы. Что-то щелкнуло у меня перед глазами, и Пейнтер исчез, словно режиссер вырезал ножницами неудачный эпизод в фильме. А на его месте возникла корчащаяся масса черных веревок, пытающихся завязаться в миллион узлов. Кончики и петли вылезали из путаницы, дрожали и подергивались. Я не заметил глаз, носа, ушей или других узнаваемых органов; был лишь шар, состоящий из жирных витков; он корчился, словно дюжина питонов в предсмертных судорогах. Шар покатился обратно и выпал наружу, но я успел еще раз угостить его лучом.

— Быстро! — рявкнул я, чувствуя, как по спине бегут струйки пота. — Закрывайте люк!

Механики неловко выполнили мой приказ, двигаясь словно во сне. Один нажал на рычаг, дверь медленно стала закрываться. Я стоял до тех пор, пока они не завернули все болты. В шлюзовой камере остался запах — наверное, так пахнет жареный козел, с которого забыли содрать шкуру.

Я вскинул ленты на плечо как раз в тот момент, когда появился Эл Стоу. Он понюхал воздух, посмотрел на механиков, пытавшихся делать вид, что они здесь ни при чем, и сразу понял: произошло что-то серьезное.

— В чем дело? — резко спросил Эл.

— Пейнтер вернулся, — сообщил я. — Только это был не Пейнтер.

— И вы его впустили?

— Да. И это был Пейнтер, тут не могло быть никаких сомнений. Я знал его лучше, чем свою мать.

— И поэтому…

— Но он не мог или не хотел разговаривать. Не отвечал на мои вопросы. — По спине сбежала вторая струйка пота. — Я выстрелил ему в живот, и он тут же превратился в чудовище из кошмара.

— Хм-м! Какая жалость, что меня здесь не было — тогда бы удалось проверить, действует ли гипноз на меня. — Он немного подумал и продолжал: — Судя по всему, они не способны говорить. А это существенно упрощает нашу задачу.

— Когда мы летали на Венеру, было еще проще, — заметил я не без ностальгии.

Не обратив на мою реплику никакого внимания, Эл Стоу сказал:

— Теперь мы знаем, что они поймали Пейнтера и, возможно, Джепсона, в противном случае они бы не смогли создать такую правдоподобную копию, — Он повернулся к механикам. — И не вздумайте больше открывать дверь без разрешения шкипера. Это приказ!

Они хмуро кивнули. Эл пошел дальше, а я поспешил на катер. Через час он должен был стартовать. Мы взошли на борт, было очень тесно — во всяком случае, танцевать удалось бы только на головах. Кли Янг надел шлем, чтобы дышать разреженным воздухом, а его длинные гибкие конечности оказались на коленях у некоторых из нас. Одно из щупальцев, заканчивающееся присоской размером с блюдечко, устроилось у меня на коленях. И страшно захотелось плюнуть в блюдце — хотя бы для того, чтобы разозлить марсианина.

В кресло пилота вновь уселся Баннистер, и мы полетели в черноту ночи. Тем не менее наш пилот без труда удерживал курс на шлюпку. На носу располагался мощный прожектор, а также на борту хватало приборов для полетов вслепую. Но больше всего помогло то, что рация на шлюпке продолжала работать и мы пеленговали ее без труда.

Скоро мы подлетели к поселению, и в свете нашего прожектора шлюпка засияла, точно лежащий на боку серебряный цилиндр. Прожектор лишь скользнул по пирамидкам, но мне показалось, что несколько темных бесформенных обитателей перемещаются от одной хижины к другой. Впрочем, уверенности у меня не было.

Баннистер сбросил напалмовые бомбы, как только мы миновали поселение. Тут же по земле прочертилась огненная линия длиной четыреста — пятьсот ярдов. Мы пролетели дальше, давая возможность пожару разгореться, описали широкую дугу — даже пришлось пролететь над холмами — и вернулись к озеру. Наконец мы зависли над хижинами на высоте около пятидесяти футов, так что все вокруг задрожало, а потом совершили посадку на выжженном нашими бомбами участке.

Четверо остались стеречь катер и защищать его от чужаков, а также от тех из нас, кого подведет память. Другие затвердили пароли. Мой был — нанифани это венерианское ругательство. Поскольку я был обычным космическим бродягой, а вовсе не интеллектуалом, то на любой планете прежде всего узнавал ругательства и помнил их дольше всех других слов. Вот только никогда не думал, что такое вульгарное слово станет для меня жизненно необходимым.

Покончив с приготовлениями, мы проверили лучевые пистолеты; каждый из нас захватил по бомбе. Бреннанд открыл люк и вышел наружу. За ним последовали Молдерс, Келли, я, затем Кли Янг и Уилсон. Я помню, как смотрел на танцующую девушку, которая была вытатуирована на руке Келли, когда соскакивал на землю. Ему пришлось расстаться с гаечным ключом — в правой руке был зажат лучевой пистолет. На меня свалился Кли Янг, так что я едва не запутался в его щупальцах. Не без труда я высвободился, сделав несколько удачных замечаний насчет красной планеты, где так успешно разводят слабоумных осьминогов.