Читать книгу "Хранящая огонь - Властелина Богатова"

— За здоровье и благополучие присутствующих здесь женщин! — раздался грудной голос валгановского вождя, он приподнял чару. — По истине красота ваша ослепляет, — окинул он поочерёдно ласковым взглядом Световиду и Годимиру, упершись в Мирину, едва ли не дыру в ней просверливая. Опустила взор, не в силах вытерпеть нещадного накала. Вихсар припал к питью, и Мирина, сама не понимая, что делает, резко встала, едва не пошатнувшись от пронявшего бессилия, ощущая, как множество взглядов воткнулось в неё, будто крюки, что каждый тянул на себя. Лицо Векулы так и исказило изумление и гнев, да только как в чужом доме оголять оружие? Это святотатство, коли ничто не угрожает, и княгиня посадила за общий стол чужаков. Земибор, не ожидавший, что придётся сидеть с валагновским ханом за одним столом, нахмурил густые брови только сильнее, и взгляд его потускневший был обращён теперь внутрь себя, видно задумался крепко, посматривая на княгиню, переглядываясь с остальными мужами. Да и они что скажут, коли с миром пришли?

Сердце грохотало в груди княжны, ноги и руки онемели. Вихсар мгновение-другое наблюдал за ней, Мирина ощутила, как холодная волна окатывает её с ног до головы, вновь и вновь сокрушая — попала в самые когти зверя. Резко развернулась и пошла прочь. Челядь от вида её поторопилась расступиться, позволяя выйти за двери. И Мирина не видела дороги перед собой: в глазах потемнело от отчаяния, застилала ум злость. На матушку, на себя, на судьбу. Теперь понятно, почему Световида молчала — боялась спугнуть, сболтнуть лишнего, чтобы ни о чём дочь не заподозрила.

Казалось, что сердце после очередного удара разорвётся от потрясения, боли и жестокости Световиды. Как она могла так поступить с ней? Лаяли где-то на задворках цепные псы, голоса стражников раздавались с крепостных стен, но Мирина ничего не слышала, так звенело в ушах, оглушая напрочь. Хотелось просто закричать, зарыдать, ком подступил к самому горлу и душил, от обиды ли, от несправедливости, от всего вместе? И сама не помня, как, подобрав юбки, выбежала в сад, под раскидистые кроны яблонь с ещё зелёными, но отяжеляющими ветви плодами. Прохладный ветерок скользил по лицу, остужая горящие щёки, и платок успел где-то слететь с головы — потеряла. Мирина, наконец, остановилась, чтобы перевести дух. Куда бежит? Снова всё повторяется? Метались в голове бурей мысли и смятение, били в самое сердце.

Не сразу она услышала шаги позади себя, но успела скользнуть за ствол, да только теперь уже не спрячешься. Сначала она увидела приближающуюся могучую тень по земле, очертания которой становились всё явственнее, потом сапоги с серебряными бляшками, что сверкали в свете нарождающегося месяца. Взгляд скользнул выше, цепляясь за плат, что держал хан в руках, видно подобрал по пути. Мирина невольно коснулась волос. Подняла взгляд ещё выше, на грудь, увешанную амулетами, на сильную шею и подбородок, поросший короткой тёмной щетиной, напоролась на такие же тёмные глаза и невольно отвернулась. Задышала часто и глубоко. И как только хватает сил вынести это всё? Не увидела, но почувствовала, что Вихсар усмехнулся и как-то горько, надсадно вздохнул, будто у него самого не было желания терпеть это всё. Мирину затрясло.

— Не нужно так, Сугар.

— Я не Сугар, — резко повернулась она, — я княжна Мирина.

— Хорошо, пусть так, — к её удивлению, согласился он.

— Зачем ты сюда приехал?

— А разве не ясно?

Мирина сглотнула, выдерживая его твёрдый, непоколебимый, волевой взгляд. Такой взгляд ничем не сломишь, даже смерть не спугнёт, и Мирина поняла, что проиграла с самого начала, как только он нашёл её в лесу, теперь ей никогда не стать свободной.

— Ты не у себя в лагере. И увести ты меня не можешь, я воспротивлюсь, люди вступятся, — попыталась защититься, да только под его смеющимися глазами все слова стирались в прах и ничего не значили.

— Я не спрашиваю тебя, поедешь ты или нет, я приехал, чтобы забрать тебя.

— Нет.

Вихсар сделал шаг, оказываясь под кроной вместе с Мириной. От близости её затрясло сильнее, и мороз продрал спину, когда ощутила на щеке его горячее сухое дыхание, и запах терпкий ворвался, заполняя и вынуждая вцепиться в кору дерева.

— Тебе придётся, если желаешь своим родичам мира. Братья твои славные.

Сердце ухнуло куда-то в пропасть от его слов. Мирина сцепила зубы, смотря в чёрные омуты в серебряном свете кончиков ресниц. Такому плевать на всё, получит он своё если не миром, так кровью.

Вихсар улыбнулся ещё шире, видно почувствовав её смирение.

— Что же ты молчишь, ты теперь можешь выплеснуть на меня весь свой гнев, и я не причиню тебе вреда даже тогда, когда мы выйдем отсюда. Обещаю.

Княжна даже зубами скрипнула, так хотелось ей сказать, выплеснуть всё, но промолчала, зажмуриваясь. Это просто безумие какое-то. За что ей это всё!?

Он приблизился ещё, нависая горой, даже тень его, падающая от света месяца, давила.

— Выбирай, — сказал валгановский вождь, расправляя плат.

И Мирина явственно ощутила на своей шее льдистое Марино дыхание, пугающее, насмехающееся, жаждущее жертвы. Вот только почему она? Хотела бы знать. Валган всё понял без слов, взмахнул платом тяжёлым, покрывая голову княжне. Она будто в ледышку обратилась, в оцепенении наблюдая, как что-то металлически-жадное вспыхнуло в глазах его чёрных, как замерцали звёздные соцветия в их глубине так же, как у него над головой.

— Что ты им сказал?

— Пока ещё ничего.

— Я не поеду с тобой.

— Поедешь. Тебе удалось от меня сбежать, — сказал он приглушённо и вкрадчиво, — я бы должен тебя наказать за это, но не стану. И уж поверь, многое не стал делать из того, что ты действительно заслужила, — собрал он концы плата в кулаки, притягивая княжну к себе, склоняясь ещё ниже.

Мирина всё смотрела и проваливалась в глубину завораживающую, губительную, понимала, что опасную, но не в силах была даже пошевелиться, сознавая, что ничего не сможет сделать против его желания и несгибаемой воли.

— Убери от неё руки!

Мирина вздрогнула и отшатнулась от Вихсара, опомнившись разом, что тот стоит слишком близко к ней, а она, будто одурманенная, позволила. Под сенью деревьев мелькал Нечай, быстрым шагом приближался, грозно надвигаясь, того и гляди оголит оружие, которое разрешили Боги дать отроку, ставшему теперь мужчиной. Конечно, на Вихсара его слова никак не повлияли, стоял себе, как и прежде, никуда не двигаясь. По сравнению с опытным могучим воином Нечай волчонком казался, возжелавшим задиристо поиграть с опасным зверем, даже за рукоять меча схватился. Всё же на лице хана дёрнулись желваки. Хоть он никакого вида не подавал, но дерзости не потерпит, тем более от юнца, это Мирина ощутила кожей. Едва княжич приблизился, сестра бросилась к нему и охнула, когда о твердую, как сталь, грудь ударилась, понимая насколько он возмужал. Нечай был напряжён весь до предела, в глазах лютый гнев закручивался вихрем, и смотрел он прямо, бесстрашно, ослеплённый гневом.