Читать книгу "Дикарь - Марина Суржевская"

Линк была в восторге, когда увидела это чудо впервые. Кстати, и мне не помешал бы такой транспорт, все-таки на поход в Дейлиш приходится тратить почти весь день. А так — села бы на двухколесный транспорт, усадила в корзину Линк и покатилась с ветерком!

Я даже улыбнулась, представив это. Вот только где взять монеты на подобные удовольствия? Средства, привезенные из Кронвельгарда и полученные за кольцо, таяли с катастрофической скоростью. Большая часть ушла на покупку одеял, посуды, мыла, краски для ставень, лака для полов, продуктов и других бытовых вещей. Духи, раньше я даже не представляла, как много всего нужно для жизни! В этом доме почти ничего не было, а что было — оказалось ветхим, сломанным, разбитым. За лето мне необходимо привести дом в порядок, подготовить его к зиме, но вот только на какие деньги?

Может, наняться к кому-то в поломойки? А что, за последнее время я стала большим специалистом в этом вопросе! Усмехнулась. Что сказал бы Гордон, доведись ему увидеть, во что превратилась его супруга…

Я смахнула со лба испарину и потерла спину. Юбку я давно заткнула за пояс, а волосы закрутила на макушку. Паркет сиял чистотой, я даже протерла поверхности мебели, которые не были завалены всяким хламом. И о дикаре умудрилась забыть, погрузившись в свои размышления.

И только застыв возле груды грязной одежды, удосужилась вспомнить, что не одна.

— Готово. Теперь здесь почти чисто. Ну, если не считать этих завалов… — начала я, оборачиваясь.

Шерх стоял у окна. Неподвижно, словно каменное изваяние. Свет ламп не попадал в угол, образуя глубокую тень, в которой застыл мужчина. Я даже не видела глаз дикаря, просто пятно лица. Но внезапно стало… жарко. Что-то было в его позе, в напряжение, сковавшем тело, в черноте теней на скулах. Что-то такое, отчего к и так румяным щекам прилила краска, а я вдруг остро осознала, как выглядела минуту назад, ползая по полу с тряпкой.

Вот же гнилой жрот…

— Я пойду… да… — пробормотала, пятясь к двери. — Запаха… не осталось… уже.

Так, пятясь, дошла до двери и, сглотнув, дернула ручку. Так и чудилось, что дикарь бросится… но он не шелохнулся, даже не сказал ничего.

Теплый ветер лизнул лицо, когда я сбежала по ступенькам. Вот угораздило…

— Стой, — сильная рука сжала мне запястье, и я с трудом подавила крик. Обернулась к Хенсли. Хромой-хромой, а когда надо — подкрадывается бесшумно, гад. Может, только притворяется хромым? Чтобы легче было заманивать в логово глупых девиц. Потрясла головой, потому что в голову лезла всякая чушь!

— Что? — покосилась на его руку, удерживающую меня. Он тоже посмотрел и разжал пальцы. На миг мне показалось, что еще и об штаны вытрет, словно испачкался.

— Я тебе обещал наказание. За то, что кинула в меня землей, — как-то замороженно произнес он.

Я уставилась возмущенно. А не обнаглел ли он вконец? Хотела уже посоветовать, куда ему это наказание засунуть, как Хенсли резко выдохнул.

— Позавтракаешь со мной, — и вот странное дело, вроде и пригласил, а голос звучит приказным тоном. Да и вообще, кто ж приглашает девушек на завтрак? На обед можно или на ужин, если продвинулись дальше третьего свидания. Но завтрак?

— И в чем подвох? — хмуро поинтересовалась я.

— Готовишь ты, — просветил Шерх.

Я открыла негодующе рот. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Мне его еще и кормить, что ли?

— Продукты я принесу, — хрипло добавил дикарь, словно прочитал мои мысли. — Я хочу блинчики. Со сметаной. Или вареньем. Нет. Со сметаной и вареньем.

— А не слипнется? — буркнула я, но Хенсли уже развернулся и пошел к своей двери, привычно засунув руки в карманы.

«Не слипнется», — решила я. У такого ничего и нигде не слипнется, раздутая наглость помешает!

* * *

Спал просто отвратительно. И все из-за того, что стояла перед глазами рыжая. Вот так на полу, на четвереньках и стояла. С этим ее прогибом в спине, оттопыренным задом, влажными завитками на шее и закушенной от усердия губой. Я тоже свою закусил, пока стоял там возле окна и пялился на нее. В основном, чтобы оставаться на месте, а не подойти, не выдрать из тонких рук тряпку, не слизать языком капельку на виске… Даже порадовался, что очередной приступ был совсем недавно, а значит, не скрутит сию же минуту. Значит, можно постоять ещё немного, понаблюдать, испытывая острое и жгучее, как южный перец, желание. Реализовать его я не смогу, но даже такое состояние доставляло одновременно и боль, и мучительное наслаждение. Голова кружилась, и горло сводило судорогой, когда я пытался сглотнуть. Что творилось ниже пояса и говорить неприлично. Хотя какие, к жроту, приличия… не в моем случае. За возможность прижать эту рыжую к доскам пола я отдал бы… хм, отдавать, кажется, нечего. Все и так уже забрали. Ну, разве что свою хреновую жизнь. Я даже задумался. Стоит моя жизнь того, чтобы снова почувствовать вкус вишневых губ Софии Лэнг? Когда я смотрел на нее, моющую пол в моей захламленной комнате, то решил, что стоит. Вполне. Только кто же мне позволит? Никому не нужна моя никчемная жизнь. Вот даже интересно, что сказала бы эта наглая кошка, предложи я ей сделку. «Дорогая София, я так хочу прижать тебя лопатками к этим свежеотмытым доскам, что готов сдохнуть. Как тебе вариант? Ночь… э-э-э… любви, и ты избавлена от моего докучливого присутствия навеки!»

Скривился, усмехаясь над своим идиотизмом.

Женщины у меня были. Редко. Я научился ловить моменты между приступами и в эти дни наведывался к истре Милен в соседнем городке. Она держала дом на отшибе, в котором жили несколько девиц. Это заведение посоветовал Фирс, отводя глаза и путаясь в словах. Откуда он про него знает, я уточнять не стал, но поблагодарил.

Тут главное следовать правилам. Все действия только в темноте, чтобы не было визуального восприятия. Чтобы мой разум ничего не знал о девице, которая удовлетворяет потребности тела. Лишь смутные силуэты в свете луны, не более того. Обязательно принять перед процессом настойку, что затормаживала реакции и гасила чувства. Никаких эмоций, это опасно. Ну а главное — действовать быстро… Без поцелуев и ласк, само собой. Только короткие рывки и стон сквозь сжатые зубы. Разрядка наступала, и всегда она была глухой и какой-то тоскливой. Серой. Я не считая бросал на столик монеты и убирался, обещая себе больше не приходить. Внутри всегда оставалось чувство гадливости, какое-то отчаяние пополам с невнятной удовлетворенностью. Того, что я получал в этом игривом домике с розовыми ставнями и сладким запахом, мне было ужасающе мало.

Но и за это стоило бы благодарить Духов. А я вот не благодарил. Наоборот, сжимал зубы, чтобы удержать проклятия. Неблагодарная я скотина, что тут скажешь.

А вот один взгляд на рыжую вызывал не просто эмоции — целый ураган чувств. От болезненного желания до томительной нежности. И этот ее завиток на шее… Жрот ее поглоти!

София была слишком живой, горячей и яркой для этого мертвого дома. Для сдохшего меня. Настолько живой, что меня трясло рядом с ней. Хотелось прикоснуться. Дико, до скрипа зубов, хотелось… почувствовать.