Читать книгу "Только ты одна - Евгения Перова"

Своего настоящего отца она совсем не помнила – он ушел, когда ей было три годика. С тех пор мама искала ей нового папу, поэтому и приводила домой разных дяденек, которые на Танечку никакого внимания не обращали: мама включала ей мультики и строго приказывала не выходить из своей комнаты. За этих дяденек бабушка Таня ругала маму шалавой и тупой козой: «Какой еще любви тебе не хватает, дурища? Не нахлебалась? Кукуешь теперь одна с ребенком! Танечка, детка, на-ка пряничек и иди поиграй. Иди-иди, карапузина. А ты думай своей головой, кошка драная. Мало отец тебя учил, ох, мало. Прынцев она все ищет, вы подумайте! Да ты на себя посмотри, прынцесса погорелая…»

Сашу Танечка сначала тоже приняла за очередного дяденьку, но быстро разобралась: в тот день мама не стала включать ей мультики, зато они все вместе пили чай с пастилой, которую Танечка обожала, а в коридоре появился большой мешок картошки – Саша просто подвез Светку до дому с дальнего рынка. Танечка страшно гордилась, что выбрала такого хорошего папу, пусть он даже и не похож ни на какого «прынца», а то эта «тупая коза» еще бы сто лет валандалась со своими дяденьками! Практичной бабушке Тане Александр тоже понравился, и она даже сходила в церковь, помолилась за непутевую дочь, которая выскочила замуж сразу после школы, лишь бы из дому убраться, подальше от сурового отца, под пьяную руку частенько «учившего» дочку ремнем. И с «прынцем» своим жила как кошка с собакой: и попивал, и погуливал, а потом и вовсе бросил, а эта дурища – нет бы радоваться! – все убивается за ним, все надеется. А этот – нормальный мужик, хозяйственный, сразу видно. А уж Танечку-то как любит!

Сначала они неплохо жили – Светка расцвела, стала чаще смеяться и задирала нос перед одинокими и разведенными подругами: я замужем, замужем! С ребенком взяли! А вы думали, я неудачница? Так вот вам! Но потом оказалось, что Саша не столько Светкин муж, сколько Танечкин папа. У них были свои дела, свои разговоры, а Светка вроде как и лишняя. Папа Саша научил Танечку читать и писать, считать и узнавать время, так что в школу она пошла вполне подготовленным ребенком и учиться сразу стала очень хорошо, с гордостью показывая дневники с четверками и пятерками. Пластиковая обложка у дневника была нежно-зеленая, как первая весенняя травка, – ни у кого такой больше не было! И ручек таких, и ластиков, и ранцев! Где-то он доставал все, папа Саша, в те времена тотального дефицита и безденежья.

А потом стало плохо. Янка в пятый класс перешла, когда это началось: родители вдруг перестали разговаривать между собой: «Да. Нет. Купи хлеба. Мусор вынеси». И все. Мама скандалила или плакала, а папа Саша начал отдаляться, словно стеной себя окружил. Янка испугалась и с испугу заболела воспалением легких. Тяжело болела, долго, а когда выздоровела, все и наладилось: папа Саша снова был с ней рядом, и свет его любви по-прежнему согревал ей душу.

Потом Янка повзрослела и осознала, что мать чувствует себя отверженной и одинокой, поэтому и скандалит так часто, не в силах пробиться сквозь стену, за которой они с папой Сашей от нее прятались. Он никогда не ввязывался в скандал – либо отмалчивался, либо просто уходил, и это бесило мать больше всего. Однажды Янка не выдержала. Папа Саша купил ей компьютер, и мать уже который день ворчала: «Столько денег истратил, нет бы на что путное! А то на игрушки!» Но Янка знала, что это не игрушка – папа Саша объяснил. Образование у него было техническое, а все компьютерные премудрости Александр освоил сам – по книжкам и «методом ненаучного тыка», как он говорил, посмеиваясь. А теперь обучал Янку, которая внутренне кипела, слыша материнский злобный голос.

– Не слушай, – сказал Саша. – Смотри сюда. Видишь, что я делаю?

Но Янка не могла больше терпеть – она вскочила и понеслась к матери на кухню:

– Заткнись! Коза тупая!

Мать словно захлебнулась: никогда она не видела дочку в такой ярости.

– Ты как… с матерью… разговариваешь?!

– А как с тобой еще разговаривать? – Янка смотрела ей в глаза и говорила тихо, но с такой ненавистью, что Светка даже попятилась.

– Ты что, ты что…

– Если ты. Еще раз. Голос повысишь. На папу. То я… То мы с тобой разведемся. Поняла? Что ты тогда будешь делать? Весь дом на нем держится! Весь мир! А ты только и можешь, что посуду мыть. Коза!

И ушла. А Светка осталась стоять, разинув рот. С тех пор она притихла и выступала только тогда, когда Янки не было поблизости. А потом начала пить. И Саша, и Янка, втайне друг от друга, все время искали ее заначки и выбрасывали бутылки, но Светка повадилась ходить по друзьям, где ей охотно наливали. Янка мать презирала. За глупость, слабость и вздорность, но больше всего за то, что она не ценила папу Сашу, а все еще сохла, как дура, по Янкиному отцу, который и думать о ней забыл. Яна прекрасно сознавала, что папа Саша оставался в семье только ради нее, поэтому решила уехать сразу после школы – уехать и освободить его. Пусть разводятся. Может, он еще найдет свое счастье. Она придумала Петербург, Репинку, но долго не решалась: страшно было оторваться от папы Саши, от друзей, от привычной жизни. А потом мать сказала те ужасные слова. Нет, сначала Янка только разозлилась, услышав, как мать обвиняет ее в совершенно немыслимых гадостях: соблазняла Сашу!

– Ты что, последние мозги пропила? – сказала Янка. – Опомнись.

– Говори-говори! А то я не видела, как ты перед ним подолом метешь!

И Яна уехала, втайне надеясь, что папа Саша тоже переберется в Петербург, подальше от этой идиотки. Она ни на секунду не задумалась о материнских словах и даже не особенно огорчилась, привыкнув к ее постоянным измышлениям. Янка знала, что все это неправда, а матери и доказывать бесполезно. Отцу она не стала говорить – еще не хватало. Но предполагала, что он только посмеется, поэтому Яну так поразила его болезненная реакция: примчался к дочке, всю ночь ехал, волновался!

Но у нее были свои заботы: приехав в Петербург, Яна сразу же начала искать возможность остаться там навсегда. Для этого нужно было выйти замуж. Янка была хороша, знала себе цену и всегда легко справлялась с многочисленными поклонниками, поэтому внимательно поглядывала по сторонам, подыскивая подходящий вариант. Она решила, что для нормальной семейной жизни вполне достаточно наличия здравого смысла и чувства юмора. Схожие интересы тоже не помешают. Ну, и взаимная симпатия, конечно. В любовь она не слишком верила, насмотревшись на материнские страдания и искания.

Иван Хочинский показался ей вполне достойной кандидатурой: он был неглуп, хорошо образован, привлекателен внешне и порядочен. Хороший домашний мальчик – Иван был на семь лет старше, но это не мешало Янке считать его мальчиком. Да что он видел в жизни? И профессия у него какая-то не мужская – искусствовед. Как у мамочки. Папочка подвизался в строительном бизнесе, поэтому мамочка с сыночком вели светский образ жизни, циркулируя по разного рода вернисажам, арт-салонам и антикварным магазинам. Как оказалось, немужская профессия приносила Ивану неплохие дивиденды: несмотря на молодость, он был признанным экспертом и заядлым коллекционером миниатюр, табакерок, печаток, карманных часов и прочей драгоценной мелочи, так украшавшей викторианский быт. Одевался он соответствующе: обожал жилетки, шейные платки, лайковые перчатки и шляпы. Да и на самом деле был хорош: высокий, светловолосый и голубоглазый – ну чистый лорд!