Читать книгу "Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года - Петр Мультатули"

Период 1913-1914 гг. был самым удачным для Германии. Темпы роста немецкого населения были большими, экономика достигла пика своего развития, вооружённые силы полностью отмобилизованы и готовы к действию. Изо всех государств Европы только Германия была готова начать войну. К 1914 г. армия кайзера насчитывала 808 тыс. 280 человек, а по мобилизации 3 млн 822 тыс. человек47. Германская армия была прекрасно обучена и вооружена по последнему слову техники. В ней были представлены все виды вооружений. У немцев на начало войны насчитывалось 232 самолёта, 1396 тяжёлых орудий. Германская армия была единственной армией мира, в которой имелись миномёты. В начале XX в. развивается немецкое военное машиностроение. В армии появились 4 тыс. бронеавтомобилей Круппа с 77-мм орудиями. В 1914 г. германский флот насчитывал 14 броненосцев, 4 бронированных крейсера, 10 минных крейсеров, 132 миноносца48.

В начале 1913 г. до ГУГШ дошли сведения о значительной активизации деятельности военного министерства Германии. Оно закончило на два месяца ранее, чем всегда, обучение новобранцев, в необычное время года (зимой) призвало на сборы запасных всех категорий (более 600 тыс. человек против 450 тыс., созванных в 1910 г.), начало выработку законопроекта о дальнейшем, ещё более значительном увеличении своих вооружённых сил49.

Русский военный историк А. А. Керсновский писал, что "вопрос о "предупредительной войне" с каждым месяцем становился для Германии всё более остро. В 1913 году имперский военный министр генерал Фальгенхайн закончил проведение своей программы, создав тяжёлую артиллерию неслыханных доселе калибров. Два обстоятельства заставляли Германию торопиться. Первым обстоятельством была русская Большая программа. Время работало на Россию, русская армия крепла с каждым годом. В 1917 году она грозила стать слишком сильной. Второе обстоятельство было ещё важнее. Надо было использовать австро-венгерского союзника, пока тот ещё существовал: одной Германии нечего было и думать справиться с Россией и Францией"50.

Эти слова подтверждал в своих воспоминаниях генерал А. А. Брусилов: "Было ясно, что Германия не позволит нам развить свои силы до надлежащего предела и поспешит начать войну, которая, по её убеждению, должна была продлиться от до 8 месяцев и дать ей гегемонию над всем миром"51.

Надо отметить, что немцы особенно и не скрывали от русской стороны свои военные планы. В феврале 1913 г. Мольтке убеждал графа И. Л. Татищева, "что войны с Россией никто в Германии не желает, но что если того потребуют обстоятельства, Германия принуждена будет стать на сторону своих союзников всею своею мощью и драться до последней крайности". На замечание Татищева, "что австрийцы за последние годы вторично грозят общеевропейскому миру, опираясь на силу Германии, и тем самым могут втянуть её в рискованные предприятия", Мольтке ответил, что "это совершенно верно, а всё-таки мы не можем не поддерживать наших союзников, потому что нам нужна Австрия, такою как она есть, то есть немецкой державой"52. Фактически, в своём разговоре с Татищевым начальник германского генштаба почти за год до войны, обрисовал сценарий её начала.

31 июля (13 августа) 1913 г. император Вильгельм II подписал секретную инструкцию Министерству иностранных дел о подготовке глобальной войны. В октябре того же года начальник Генштаба Германии генерал фон Мольтке представил кайзеру усовершенствованный план нападения на Францию и на Россию. 3 (16) октября кайзер поставил в известность о своих планах австро-венгерское руководство, предложив генералу Конраду фон Гётцендорфу "заняться своим непосредственным солдатским делом и не маршировать на Белград"53. На вопрос Конрада, что будет делать Германия в случае нападения Австро-Венгрии на Сербию, Вильгельм II ответил: "Я пойду с вами. Другие государства не в состоянии ничего предпринять"54.

С 1913 г. крайне усиливается германская экспансия в Турции и на Ближнем Востоке. Эта экспансия получает идеологическое обоснование. Незадолго до Первой мировой войны в Мюнхене вышла книга близкого к правительственным кругам доктора Конрада фон Винтерштеттена "Берлин — Багдад"55. В ней автор писал, что мировой державой может быть названа лишь такая, которая обладает следующими качествами: 1. Неограниченностью народного хозяйства благодаря наличности рынков для сбыта товаров и достаточных источников сырья. 2. Наличностью свободных земель для заселения их новыми немецкими колонистами56.

В конце 1913 — начале 1914 гг. резко активизировалась деятельность немецкой разведки по нагнетанию в Османской империи антирусских настроений. За этой активизацией стояли широкие планы германской военной верхушки, с одной стороны, обеспечить вступление Стамбула в войну с Россией, а с другой, отторжение от неё Кавказа.

Незадолго до начала войны правительство рейха получило из Большого штаба доклад, в котором указывалась вся важность овладения этим краем. В докладе говорилось: "Кавказ лежит на пути из Европы в Азию и станет в будущем важным этапом в сообщении с Туркестаном, Бухарой и Северной Персией... Страна богата ископаемыми: серебром, цинком, медью, марганцем, есть угольные шахты и железные рудники. Нефтяные источники Баку всемирно известны. Даже этот краткий обзор позволяет судить о том, какая богатая страна Кавказ и какие возможности таятся там. Естественно, возникает мысль заполучить для нас Кавказ"57.

В декабре 1913 г. начальник штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенант Н. Н. Юденич докладывал в ГУГШ, что германский консул в Эрзеруме Эдгар Андерс "начал открыто агитировать среди турок против России"58. Берлин поставил перед Андерсом задачу подготовить отторжение Абхазии и Аджарии от России и захват восточного побережья Черного моря.

Другой германский дипломат вице-консул в Мосуле Вальтер Гольштейн активно действовал среди турецких армян, убеждая их "не надеяться на Россию, которая ничего для них не сделала, а работать с младотурками"59. Широко развернулась германская агитационная деятельность против России в Персии, среди айсоров и курдов.

Весной 1914 г. Мольтке в разговоре со статс-секретарём иностранных дел60 Готлибом фон Яговом признался: "Через два или три года Россия завершит своё перевооружение. Военное превосходство наших противников станет таким образом настолько серьёзным, что я не знаю, как мы сможем с этим справиться. Сейчас мы с ними находимся более или менее на одном уровне. Исходя из этого, нам ничего не остаётся как провести превентивную войну, чтобы разбить врага, пока мы ещё способны вести борьбу". Мольтке также дал понять, что Ягов должен "ориентировать политику, исходя из скорого объявления войны"61. Уже в разгар Сараевского кризиса Ягов повторил в точности слова Мольтке в письме к князю Лихновскому. Для Германии, писал он, настоящий момент наиболее благоприятен для начала войны, так как "через несколько лет Россия будет готова и раздавит нас числом своих солдат, имея построенный флот на Балтике и стратегические железнодорожные пути, в то время как наш союз будет постоянно слабеть"62.

Через два месяца, в июле 1914 г., Ягов вновь повторил свой разговор с Мольтке, теперь уже в письме к русскому послу в Лондоне графу А. К. Бенкендорфу: "В основном Россия сейчас к войне не готова. Франция и Англия также сейчас не захотят войны. Через несколько лет, по всем компетентным предположениям, Россия уже будет боеспособна. Тогда она задавит нас количеством своих солдат; её Балтийский флот и стратегические железные дороги уже будут построены. Наша же группа между тем все более слабеет. В России это хорошо знают и поэтому, безусловно, хотят ещё несколько лет покоя. Я охотно верую вашему кузену Бенкендорфу, что Россия сейчас не хочет войны с нами"63.