Читать книгу "Проклятие демона - Юлия Риа"

Не сдержавшись, я хмыкнула:

— Неужели ты так жаждешь подняться хоть на ступень, что готов связать себя с полукровкой?

— А почему нет, Рея? Глупо отказываться от столь удачной возможности, а я себя глупцом не считаю.

С языка почти сорвалось дерзкое «напрасно», но я сдержалась. Не стоит накалять обстановку, лучше от этого точно не станет. По крайней мере, мне.

— И почему же ты думаешь, что я соглашусь? — спросила с полуулыбкой.

Если бы не разделяющая нас решетка, не тонкий тюфяк, слабо защищающий от тянущего понизу холода, не моя усталость, можно было бы представить, что мы сидим в гостиной одного из родовых замков. Пьем чай или вино и ведем почти светскую беседу.

— Совет успел изучить тебя, колючка Рея. На твою покладистость никто не рассчитывал, потому было решено помочь тебе сделать правильный выбор.

Я напряглась. Торрел же выпрямился, отошел на несколько шагов вглубь коридора и взял со стола какой-то ларец. Довольно крупный, с полукруглой крышкой.

Недоброе предчувствие затопило мысли, как разошедшаяся в полноводье река. Оно же подтолкнуло меня подняться, хватаясь за влажную стену в попытке удержать равновесие — за долгое время сидения в одной позе ноги онемели, и доковылять до решетки.

— Гляди, что у меня есть, — улыбнулся Торрел. Развернул ларец к себе, открыл его и выудил оттуда чашку.

Я моргнула. Что? Что за ерунда? Он издевается?

Но потом пригляделась. Из голубого фарфора, с тонкой окантовкой из белоснежных цветов чашка казалась очень знакомой. Узнавание замаячило на краю сознания, словно юркая лента. Я почти ухватила ее за юркий край, но Торрел спрятал вещицу обратно в ларец.

— Ладно, а если так?

Теперь из деревянных недр появился тонкий блокнот для рисунков. Его я узнала сразу. Дернулась, не отдавая себе отчета, и попыталась выхватить драгоценные листы из рук демона. Но тот увернулся.

— Вот так-то лучше, — оскалился он.

Захлопнув ларец и отставив его на пол чуть позади себя, Торрел принялся лениво листать страницы. Я больше не шевелилась, только прожигала его яростным взглядом.

— Твоя мать, надо полагать? — спросил Вирсейр, разглядывая наброски. — А ничего себе. Хотя не настолько, чтобы замарать высшего подобной связью.

— Что с Тиной? — Мой голос прозвучал холодно.

И чашка, и блокнот — из лесного убежища. И раз теперь они оказались здесь, это означает лишь одно — кто-то побывал под защитным куполом. Как? Не знаю. Но сейчас меня беспокоит другое.

— Что с Тиной? — повторила я настойчивее, не дождавшись от Торрела реакции. Он продолжал изучать рисунки. — Эй! — прикрикнула, поняв, что отвечать мне никто не собирается.

Оторвав взгляд от листов, Торрел посмотрел на меня.

— Так не пойдет, Рея, — качнул он головой. — Если хочешь что-то узнать, умей просить.

Голос Торрела звучал мягко, почти заботливо, только я слышала плохо скрытое торжество и видела хищные искры в глубине светлых глаз. Демон ликовал, упиваясь моей зависимостью.

Внутри меня все взбунтовалось. Я не желала играть по навязываемым правилам, но понимала: другого выхода нет. Не сейчас, когда речь идет о Тине.

— Пожалуйста, Торрел, — послушно произнесла я, — скажи, что с Тиной.

— Мм, недостаточно искренне, — скривился он. — Попробуй еще раз.

Я скрипнула зубами, но попросила снова. И вновь высший остался недоволен.

— Нежнее, Рея. Старательнее… — Голубые глаза полыхнули огнем желания.

— Пожалуйста, — выдохнула я еле слышно. Подалась вперед и опустила пальцы на холодный металл решетки. — Торрел, прошу тебя, скажи! Ты один можешь успокоить мое волнение. Пожалуйста…

Губы демона едва заметно приоткрылись. Дыхание участилось.

— Умница, Рея, — похвалил он хрипло. — Просто превосходно. Такая покорность, такая зависимость… — Зрачки демона расширились, выдавая его наслаждение. Но, наткнувшись на мой хмурый взгляд, Торрел скривился. — В порядке твоя дорогая человечка. В порядке…

Я не сдержала полного облегчения выдоха, но тут же замерла, услышав насмешливое:

— …пока. И если ты хочешь, чтобы с ней и дальше все было хорошо, придется выполнить условия Совета.

Внутри все оборвалось. Я догадалась, что сейчас услышу.

— Кеорсен или Тина. Ты можешь выбрать кого-то одного. Так что же для тебя важнее, колючка Рея: собственные чувства или чужая жизнь?

Торрел ушел, дав мне время на размышление до вечера. При этом выглядел настолько довольным, словно не сомневался в моем выборе и уже праздновал победу.

Я ненавидела его. Каждую черточку его лица, тембр его голоса, манеру тянуть гласные, хищную улыбку и безумный блеск в глубине голубых глаз. Если бы только ненавистью можно было убивать, Торрел давно отравился бы моим ядом.

Этот демон меня пугал. Я не знала, чего от него ждать и как далеко он готов зайти. Сейчас, чувствуя поддержку Совета, Торрел выпустил на волю внутренних демонов. Он словно потерял сдерживающие его границы и упивался властью. Даже мои попытки уверить, что Кеорсен ни за что не отступится, не возымели эффекта. Торрел лишь искривил губы в самоуверенной улыбке и, уходя, бросил, что знает, как охладить пыл Артенсейра. Уверенность, так отчетливо прозвучавшая в его голосе, заставила кожу покрыться мурашками.

Меня трясло. Возможно, от сырости подземелья, от тянущего по полу холода. А возможно, от стягивающего внутренности льдом отчаяния.

Разве могу я сделать выбор? Предать Кеорсена? Того единственного, рядом с кем сердце бьется так радостно и замирает так сладко. Или Тину? Добрую, искреннюю, доверившуюся мне. Разве должна она страдать из-за того, что стала близка мне?

Великий, как она вообще попала в лапы Совета? О расположении лесного убежища знают только четверо: я, Кеорсен, Рейшар и Маорелий. Неужели отец предал меня? Но ради чего? Он ведь всегда беспокоился о моей безопасности. Да, не всегда мог ее обеспечить или выбирал методы, с которыми я была не согласна. Но сейчас…

А что сейчас? Если ради спасения Тины я пойду на условия Совета, все сложится так, как Маорелий изначально и планировал.

Закрыв глаза, я застонала.

Душу разрывали отчаяние, боль предательства и страх перед необходимостью решать чужие судьбы. Дрожь усиливалась. Я обхватила себя за плечи в попытке сдержать ее, уткнулась лбом в переплетенные руки и закусила губу. Я не стану плакать! Не сдамся! Не знаю как, но не уступлю. Я обязана найти способ спасти Тину, не отказываясь при этом от Кеорсена.

День медленно клонился к вечеру. Свет, едва проникающий в камеру сквозь зарешеченное окно, становился все более тусклым. Еды не было. Воды тоже. Жажда царапала горло шершавой щеткой, и я часто сглатывала в пустой надежде избавиться от неприятного ощущения. Голова едва ощутимо кружилась.