Читать книгу "Мечи и черная магия. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове - Фриц Лейбер"

Закончив рассказ и собрав заслуженные аплодисменты, Фафхрд почувствовал, что, несмотря на скальдовский навык, у него пересохло в горле, однако с горечью обнаружил, что его кружка и кувшин пусты, хотя никакого опьянения он не ощущал, похоже, он выговорил из себя все спиртное, которое, казалось, покидало его тело с каждым произнесенным им великолепным словом.

В таком же состоянии пребывал и Мышелов – несмотря даже на то, что время от времени, прежде чем ответить на вопрос или сделать какое-нибудь замечание, он таинственно замолкал и взгляд его устремлялся в бесконечность. После очередного особенно долгого созерцания запредельных миров он вдруг предложил Фафхрду вместе с ним сходить в «Угорь» за добавкой.

– Но в нашем кувшине еще много вина, – возразила Ивриана и, проверив, тут же поправилась: – Во всяком случае, еще чуть-чуть есть. К тому же у нас тут сколько угодно всяких вин.

– Но только не этого сорта, дорогая, а первая заповедь, когда выпиваешь, – это не смешивать, – пояснил Мышелов. – В противном случае тебя ждут болезни – да-да – и безумие.

– Послушай, милочка, – приязненно сказала Влана, похлопав Ивриану по руке, – на любой вечеринке наступает момент, когда истинным мужчинам просто хочется куда-нибудь выйти. Это страшно глупо, но такова их природа, тут уже ничего не попишешь, поверь мне.

– Но, Мышелов, мне страшно. Рассказ Фафхрда напугал меня. И твой тоже: я уверена, что, когда вы уйдете, мне будет слышаться, как эта большеголовая черная не то крыса, не то не знаю что скребется в наши ставни.

Фафхрду показалось, что девушка нисколечко не боится, а просто пугает себя для собственного развлечения и хочет показать свою власть над возлюбленным.

– Дражайшая моя, – чуть слышно икнув, ответил Мышелов, – все Внутреннее море, вся Земля Восьми Городов, все горы Пляшущих Троллей, достигающие вершинами неба, лежат между тобой и заиндевелыми призраками Фафхрда, которые, быть может, – прости меня, друг мой, но это не исключено, – не что иное, как галлюцинации или просто результат стечения обстоятельств. Что же до всяких прирученных зверей, то это тьфу! Всегда, во все времена это были лишь безобидные и самые обычные домашние твари, которых держали при себе вонючие старухи да обабившиеся старики.

– «Угорь» в двух шагах отсюда, леди Ивриана, – вмешался Фафхрд, – и к тому же с вами будет моя милая Влана, убившая моего самого заклятого врага одним броском кинжала, что висит сейчас у нее на поясе.

Метнув на Фафхрда короткий взгляд, словно говоря: «Ничего себе, успокоил испуганную девушку!», Влана весело воскликнула:

– Да пусть эти балбесы идут, милочка. У нас хоть будет возможность поболтать наедине и разобрать их по косточкам, от их хмельных голов до неугомонных ног.

Словом, Ивриана дала себя убедить, и Мышелов с Фафхрдом, быстренько выскользнув за дверь, поскорее притворили ее за собой, чтобы не впустить в комнату ночной смог. Их стремительные шаги простучали по лестнице, старое дерево легонько поскрипывало и постанывало, однако никакие зловещие звуки не возвещали об очередной сломанной ступеньке или еще о чем-нибудь в том же роде.

В ожидании, пока из подвала будут принесены четыре кувшина, приятели заказали по кружке такого же или почти такого же крепленого вина и уселись в тихий уголок за длинной стойкой шумной таверны. По пути Мышелов ловко пришиб черную крысу, которая имела неосторожность высунуться из норы.

После того как друзья обменялись восторженными комплиментами относительно возлюбленных, Фафхрд неуверенно спросил:

– Как ты думаешь – между нами, разумеется, – может, твоя прелестная Ивриана не так уж неправа, когда говорит, что эта маленькая черная тварь, бежавшая рядом со Сливикином и другим вором, какой-то домашний дух чародея или его хитрый прирученный зверек, натасканный в качестве связного и сообщающий о неприятностях своему хозяину, или Кровасу, или им обоим?

Мышелов усмехнулся:

– Ты придумываешь себе головную боль на пустом месте, в твоих рассуждениях нет никакой логики, брат мой варвар, если позволишь мне так выразиться. Imprimus[2], мы даже не знаем, имел ли этот зверь какое-либо отношение к ворам. Это мог быть бездомный котяра или большая наглая крыса вот вроде этой! – он снова пнул ногой выглянувшего из норы грызуна. – А secundus[3], если это и была какая-то обученная колдуном Кроваса тварь, то как она может что-либо сообщить? Я не верю, что животные могут разговаривать, если не считать попугаев и подобных им птиц, которые умеют лишь нести всякую чушь, не верю в животных, изъясняющихся знаками, доступными пониманию человека. Или ты можешь себе представить зверя, который макает свою лапу в горшок с чернилами и пишет свое сообщение на расстеленном на полу пергаменте? Эй, ты там, за стойкой! – обратился он к подавальщику. – Где мои кувшины? Парнишка ушел за ними несколько дней назад – его что, сожрали крысы? Или он просто помер с голоду, пока бродил там в погребе? Поторопи-ка его, а нам покамест налей еще!.. Нет, Фафхрд, даже если считать, что та зверюга имела какое-то отношение к Кровасу и вернулась в Дом Вора после нашего налета, то что она могла сообщить? Только что с ограблением лавки Дженгао вышло что-то не то. Так они и без этого догадались бы, увидев, что воры и охрана задерживаются.

Фафхрд нахмурился и упрямо возразил:

– Этот волосатый заморыш мог, однако, как-то передать наши приметы в Цех, а они выследят и нападут на нас дома. То же самое могли сделать Сливикин и его жирный приятель, придя в себя после нашей взбучки.

– Мой почтенный друг, – с жалостью в голосе отвечал Мышелов, – боюсь, что крепкое вино, извини, ударило тебе в башку. Если бы в Цехе знали, как мы выглядим и где живем, они достали бы нас несколько дней, недель, даже месяцев назад. Похоже, ты не знаешь, что за сделанную на свой страх и риск или несогласованную с ними кражу у них одно наказание – смерть, причем по возможности после пыток.

– Да все я знаю, а мое положение еще хуже твоего, – ответил Фафхрд и, попросив Мышелова держать язык за зубами, поведал ему историю о том, что Влана задумала вендетту и имеет весьма серьезные намерения отомстить.

Тем временем из погреба появились кувшины, но Мышелов лишь велел еще раз наполнить глиняные кружки.

– И вот, – закончил Фафхрд, – в результате обещания, данного влюбленным до безумия и невежественным юнцом на самом юге Стылых Пустошей, я теперь оказался в положении вполне трезвомыслящего – когда не пью, понятное дело, – человека, которого постоянно просят вступить в войну против силы, не менее могущественной, чем сам Карстак Овартомортес, поскольку, как ты, наверно, знаешь, у Цеха есть филиалы во всех более или менее крупных городах страны, не говоря уж о соглашениях с воровскими и бандитскими организациями других стран о выдаче нарушителей закона. Я искренне люблю Влану, уж будь уверен, она сама опытная воровка, и без ее советов я вряд ли уцелел бы в свою первую неделю в Ланкмаре, но на этом вопросе она немного сдвинулась, у нее случился бзик, который не вышибить из нее ни логикой, ни убеждениями. И через месяц пребывания здесь я понял: единственный способ выжить в этой цивилизации – это придерживаться ее неписанных законов, они гораздо важнее, чем вырубленные на камне ее скрижали, и нарушать их, только когда тебе угрожает опасность, причем делать это в глубокой тайне и со всеми возможными предосторожностями. Как я сегодня и поступил – это, кстати, не первый мой налет.