Читать книгу "Триумвират - Игорь Черепнев"

* * *

Все-таки китайцы правы, Инь и Янь существуют и неразрывно связаны между собой. Тело, только что побывавшее в экскурсии по преддвериям ада, теперь каждой клеточкой ощущает райское блаженство и покой… Голова почти в порядке, осталось только ноюще-саднящее послеболие в затылке и почти физическое ощущение, как в мозгу шевелятся мысли. В онемевшей правой руке чувствуется слабая, как комариный укус, боль, потом помимо воли какая-то сила сгибает ее в локте, по телу разливается живительный поток бодрости, внезапно становятся слышны чьи-то голоса, какой-то стеклянный звон. Открываю глаза, пытаюсь проморгаться, вижу очертания знакомого кабинета и прямо перед собой две размытые фигуры, которые через несколько секунд превращаются в Воронцова и Павлова. Лицо у ротмистра очень встревоженное, а Иван Петрович… Академик представляет собой незабываемое зрелище! Наверное, никто еще не видел великого ученого, лауреата Нобелевской премии и т. д. и т. п. белого, как мел, и в состоянии тихой паники…

– Денис, ты меня слышишь?..

С трудом ворочая языком, выдавливаю невнятное «да». Павлов подносит к моему рту стакан, пару раз глотаю холодную и вкусную воду. Постепенно прихожу в себя, только во всем теле ощущается непонятная вибрирующая слабость… Ничего, посижу еще несколько минут, а потом… устрою вам эксперименты! А пока побеседуем…

– Шчф… Тьфу-ф-ф… Что это было?

– Это моя… в смысле, наша последняя разработка. Инфразвуковой излучатель… Денис, ну прости старого идиота!.. Я и предположить не мог!.. Вон, Петр Всеславович тоже прошел через это, но у него была не такая бурная реакция… Наверное, последствия контузии… – академик пытается виновато оправдываться.

– Сф… Спасибо за развлечение… И за сюрприз… Будете у нас в батальоне, я тоже пару нежданчиков приготовлю, готовьтесь, товарищ майор!

– Ну, все, старлей… ну, извини!..

– Я давно подозревал, что «гений» и «маньяк» – суть синонимы. Вы, господин академик, только что это доказали!.. Ладно, проехали. И сколько вы там подопытных обезьянок извели?.. Или на людях тренировались? И где потом закапывали?

– Да иди ты!.. На себе испытывал! И частотные режимы тоже на себе обкатывал!.. Потом только Петру Всеславовичу предложил. Так что, включая тебя, испытателей всего трое… Коньяку хочешь?

– Водки! Штоф!.. Нет, половину! Под хорошую закусь! Немедленно!.. А пока буду получать удовольствие, вы мне будете рассказывать что это за хрень и с чем ее едят, в смысле как используют.

Павлов нажимает кнопку звонка на столе и дает указания мгновенно появившемуся секретарю, который также мгновенно исчезает и тут же появляется с сервировочным столиком на колесиках. Прямо Шумахер какой-то! Или все было приготовлено заранее… Академик тем временем достаёт из «гостевого» буфетика бутылку водки и из собственных ручек изволит налить рюмку.

– Петр Всеславович, милости прошу к нашему шалашу. Присоединяйтесь! – жестом радушного хозяина обвожу рукой накрытую «поляну». – А пока мы будем радоваться жизни, Иван Петрович прочтет тупому окопнику лекцию. Только, пожалуйста, без всяких научных непоняток типа писиолух… как там его… а, «физиологические особенности высшей нервной деятельности, происходящей в коре головного мозга».

– Ну, понеслось… Раз начинается трёп, значит, оклемался, – облегченно вздыхает Павлов. – Хорошо, слушай…те, господин штабс-капитан. С волновой теорией вы уже знакомы, Петру Всеславовичу я уже все это объяснял, так что буду краток. Впервые на человеке действие инфразвука опробовал американец Роберт Вуд. Когда знакомый режиссер попросил его усилить какое-то там действо в театре, он использовал трубу наподобие органной, но работающей в инфразвуковом диапазоне. Эффект превзошел все ожидания, актёры в панике разбежались из театра, прохожие на улице последовали их примеру, несколько стекол вылетели из рам… Я повторил эксперимент в специально отстроенной для этого лаборатории. Вы же сами видели ломаный коридор-лабиринт. Он призван гасить паразитные колебания, да и всё, что можно, там покрыто звукоизоляцией. Потом стал менять частоты и нашел интересный эффект. Например, при семи Герцах у человека способность умственно работать пропадает напрочь. На себе проверил, не мог вспомнить таблицу умножения и решить простейшие арифметические примеры. А при усилении появляется жуткая головная боль…

В общем, опытным путем найдены частоты, влияющие на каждый орган, плюс к тому же в полосе от семи до тринадцати Герц находится так называемая «волна страха», когда человек впадает в панический ужас безо всяких к тому явных причин. Когда-то читал в «Технике молодежи» о так называемом «голосе моря» – вот примерно это он и есть.

– Так вы, господин академик, изобрели, получается, новое оружие? Типа, нелетального действия? – Изображаю бурные и продолжительные аплодисменты. – Я восхищен! Когда можно будет попользоваться?.. Извините, Иван Петрович, видно, остаточные явления. Защитная реакция.

– Ничего, я к вашим выходкам уже привык. – Академик машет рукой на мои оправдания и продолжает: – Насчет попользоваться – не всё так просто. Из-за длины волны инфразвук трудно гасить, поэтому с диаграммой направленности придется еще долго работать, убирать паразитическое излучение. А насчет нелетального – это вы, Денис Анатольевич, поторопились. Стоит увеличить амплитуду, и можно, например, остановить сердце, вызвать инсульт, не говоря уже о разрывах внутренних органов. Экспериментально не проверял, предупреждаю сразу!.. Кстати, как говорится, «из достоверных источников», не подтвержденных, правда, даже косвенными доказательствами, германцы тоже работают в этом направлении. Но, учитывая, что интерференция, дифракция и разложение по гармоникам для них еще тёмный лес, результатом они похвастаются не скоро. А мы параллельно разрабатываем стационарный и мобильный излучатель. Первый вы на себе уже опробовали, а второй, скорее всего, появится… ну, где-то через полгода…

Глава 19

Великий князь Михаил Александрович Романов – младший брат императора Всероссийского, оставшись один, невидящим взглядом смотрел в полумрак, который воцарился в купе, и привычно ждал, когда стихнет очередной приступ боли. Мягкий диван был менее привычен, чем жесткая койка в Гатчинском дворце или в домишках прифронтовой зоны, но зато позволял смягчить толчки, которые неизбежны при путешествиях по железным дорогам. Только узкий круг близких людей знал, что он, здоровяк и весельчак, великолепный гимнаст и человек, обладающий недюжинной физической силой, страдает от язвы желудка. Коварная болезнь, незаметно подкравшаяся в далеком тысяча девятьсот шестом году, вот уже десять лет не оставляла его в покое.

Медицинские светила из Вены, лучшие курорты Италии, казалось, смогли победить недуг, но вот совсем недавно приступы боли снова стали накатываться волна за волной. Перед сдачей командования Дикой дивизии и назначении на корпус Михаилу Александровичу пришлось подвергнуться консилиуму трёх врачей, которые единодушно рекомендовали своему высокопоставленному пациенту длительное лечение на Черноморском побережье. Крым или Кавказ – выбор оставался за ним. И в качестве резюме прозвучало: «И самое главное, ваше императорское высочество, постарайтесь не переживать, ибо в расстроенной нервной системе кроются причины вашего недуга».