Читать книгу "Соперник - Бренда Джойс"

Внезапно она вспомнила о муже. Боже, что скажет Арлен, если узнает, где они заночевали?! И как она раньше не подумала?!

– Кажется, мы приехали, миледи, – прервав ее невеселые мысли, радостно произнесла мисс Чайлдс.

Карета остановилась перед огромным каменным дворцом, и лакей поспешно отворил дверцу.

На крыльце тотчас же появились слуги. Оливия двинулась вперед, следом шли Анна и мисс Чайлдс. Навстречу им выступила высокая худая женщина и с достоинством представилась:

– Миссис Райли, здешняя экономка.

Оливии было не по себе в этом незнакомом и неприветливом месте, но она заставила себя улыбнуться:

– Я – леди Эшберн, миссис Райли. Надеюсь, мы вам не помешали. Дело в том, что вот-вот разразится гроза, а до Эшбернэма еще несколько часов езды, и мы…

– Не надо ничего объяснять, – широко улыбнулась экономка. – Вы правильно сделали, что решили переждать непогоду здесь, в Стэнхоуп-Холле. В доме множество свободных комнат, и вы можете разместиться так, как вам захочется. Знаете ли, сейчас в доме никого нет, все уехали в Лондон: отпразднуют там возвращение молодого Стэнхоупа с Барбадоса и его обручение с мисс Сьюзен Лейтон.

– Благодарю вас, миссис Райли, – снова через силу улыбнулась Оливия. – Мы уедем с первым лучом солнца.

– Как вам будет угодно, миледи, – с достоинством склонила голову экономка и отдала необходимые распоряжения слугам.

Слуги внесли в дом дорожные сумки и саквояжи, и незваных гостей любезно провели в громадный вестибюль. Оливия опустила глаза на каменный пол, затем посмотрела вверх, на огромную хрустальную люстру, свисавшую с высоченного потолка.

Неожиданно у нее по коже побежали мурашки, кровь отхлынула от лица. Повернувшись к дочери, она увидела, что та тоже побледнела.

– Что с тобой, детка? – шепотом спросила встревоженная Оливия.

– Здесь так много горя и печали, – так же шепотом ответила девочка, – так много горьких слез…

– Но кто же здесь плачет? – затаив дыхание спросила Оливия.

– Я не знаю, кто эта женщина, – задумчиво ответила Анна, – но сердце ее навеки разбито. Она так одинока, так печальна…

Оливия тоже ощущала в атмосфере дома печаль, но не могла определить ее источник. Очевидно, способности Анны были куда лучше ее собственных.

В этот момент в вестибюле появилась отлучавшаяся на некоторое время экономка.

– Я распорядилась подать наверх, в ваши комнаты, горячий чай и сладкие булочки. Слуги уже разожгли камины, и скоро там будет тепло и уютно, – ослепительно улыбнулась она гостям. – Когда подавать ужин, леди Эшберн?

Очнувшись от своих мрачных размышлений, Оливия ответила:

– Миссис Райли, нам бы не хотелось быть для вас обузой, поэтому не могли бы вы вместо официального ужина в столовой просто прислать в наши комнаты какие-нибудь легкие закуски и побольше горячего чая часам к восьми?

– Как вам будет угодно, миледи, – склонила голову экономка. – А теперь позвольте проводить вас наверх. Комнаты для гостей расположены в этой части дома. Следуйте за мной.

Поднявшись на третий этаж, вся процессия во главе с экономкой оказалась в довольно узком коридоре, по стенам которого были развешаны портреты представителей рода Стэнхоупов.

– Вот ваша комната, миледи, – распахнула миссис Райли первую дверь, – здесь же предусмотрены покои и для вашей дочери. А ваша комната, мисс Чайлдс, как раз напротив, – распахнула она дверь по другую сторону коридора.

Оливия робко переступила порог; здесь уже вовсю пылал камин. Все вокруг, казалось, было сделано из дуба: пол, стены, широкая кровать, каминная полка… Возможно, при дневном свете эта комната не произвела бы такого жуткого впечатления, как теперь, в преддверии надвигавшейся грозы. Впрочем, Оливия из вежливости с улыбкой повернулась к экономке:

– Какая уютная комната, просто прелесть!

– Утром, при свете солнца, вы восхититесь еще больше, – радостно кивнула миссис Райли. – Резьба по дереву просто великолепна, поверьте! Если вам что-нибудь понадобится, леди Эшберн, позвоните в колокольчик и отдайте распоряжение любой горничной.

Экономка снова улыбнулась и уже собралась было выйти, как вдруг Оливия остановила ее:

– Миссис Райли, сколько лет вы служите у графа?

– Двадцать пять лет, миледи, – без запинки ответила экономка. – И несмотря ни на что, уверенно могу сказать, что ни разу не пожалела об этом.

– Должно быть, вы знаете лорда Кэдмона с самого раннего детства? – несмело предположила Оливия.

– Собственно, я помогала графине во время родов, – с гордостью сообщила миссис Райли.

– Кажется, у него был старший брат?

– Да, был, – перестала улыбаться экономка. – О, какая ужасная трагедия! Лайонелу де Веру было полтора года, когда родился его младший брат, Гаррик де Вер. Я хорошо знала их обоих. Лайонел бесследно исчез, когда ему было четырнадцать лет, и по сей день никому не известно, что с ним произошло, – понизив голос, закончила она и часто-часто заморгала.

– Прошу прощения, я не хотела расстраивать вас из пустого любопытства, – участливо произнесла Оливия, касаясь руки экономки.

– Ничего страшного! – с прежним радушием воскликнула миссис Райли. – А теперь, если не возражаете, я пойду займусь своими делами.

С этими словами экономка удалилась.

– Что случилось, мама? – тихо спросила Анна. – Почему ты задавала ей так много вопросов?

– Из чистого любопытства, детка, – быстро ответила Оливия. Ей не хотелось говорить дочери всю правду. Во всяком случае, пока. – Пойдем посмотрим твою комнату. Или ты хочешь спать со мной?

– Конечно, с тобой, – просияла Анна.

– Вот и отлично! – улыбнулась Оливия и отошла к окну, за которым открывался чудесный вид на зеленые поля и луга поместья.

Неожиданно Анна пронзительно вскрикнула.

Оливия встревоженно обернулась и замерла на месте.

Анна обеими руками прижимала к себе радостно вилявшего хвостом огненно-рыжего сеттера, а Трив поскуливал и норовил лизнуть девочку в щеку.

У Оливии захватило дух, она не чуяла под собой ног от испуга и радости одновременно.

– Мама! Смотри! Это собака лорда Кэдмона! – воскликнула Анна, гладя шелковистую шерсть пса.

Оливия перевела взгляд на дверь.

Небрежно облокотившись об косяк, там стоял Гаррик де Вер и улыбался Оливии. Высокий и мускулистый, он излучал мужскую силу и обаяние.

– Леди Эшберн, – учтиво поклонился он, и в его глазах мелькнул озорной огонек.

Не в силах собраться с мыслями, Оливия страшно побледнела и была уже на грани обморока, но усилием воли все же заставила себя произнести: