Читать книгу "Моя строгая Госпожа - Эрик Романидис"

Через несколько часов бесплодных поисков, проведенных в ватной слепой тишине, под сводящий с ума аккомпанемент собственного пульса, он начал испытывать нарастающие приступы паники. Сердце поднималось к горлу, холодный пот проступил на голой спине, и Стилетто закричал. Он кричал несколько часов кряду, кидался на стены и колотил по-предательски мягкой поверхности кулаками. Его крик тонул в черном безмолвии, вызывая лишь больший ужас.

Растратив последние силы, он лежал на полу, вперясь открытым глазом в пустоту. Пленник не ел нормально уже несколько дней, и теперь он ослаб настолько, что любая попытка встать заканчивалась приступом головокружения и обмороком. Хотя теперь он уже не мог с уверенностью сказать, когда он находился в сознании, а когда нет. Перед его взглядом возникали и мгновенно исчезали, как узоры течения реки, различные образы из его прошлого. Сквозь глухую тишину он теперь слышал голоса, обрывки разговоров, смех. Он тоже смеялся, бормотал что-то несвязное, хватая руками темноту, теряя последние крохи рассудка, когда появилась ОНА. Ее голос подчинил себе нестройный хор окружавших его призраков, он успокаивал и дарил надежду, когда она вкрадчивым шепотом проникала в его сознание. Но через мгновение, когда он доверчиво расслаблялся, ее голос неожиданно начинал оглушительно звенеть сталью, когда она требовала повиновения, и он замирал, испуганно съежившись во мраке. Тогда она ласкала его. Прохладные ладони скользили по его разгоряченному телу, доставляя наслаждение, граничащее с болью. Его осязание обострилось до того, что он чувствовал себя лишенным кожи, и каждое прикосновение ее пальцев было словно удар электрического тока. Он со слезами отчаянья умолял ее остановиться, но она продолжала терзать его, шепча бесконечно один и тот же вопрос:

– Кто ты? Кем ты был? Расскажи мне, расскажи мне все…

Потом она исчезала, но регулярно появлялась вновь, словно луна, вызывающая приливы в океане его памяти. Она брала его руку, слабую, лишенную воли, и ласкала свое тело, все потаенные местечки и изгибы, а после причиняла ему боль, словно тигрица когтистой лапой, заставляя испуганно сжиматься в комок. Потом она вновь ласкала его, и когда он терял сознание на пике наслаждения, опять исчезала, и Стилетто в бреду продолжал разговаривать с ней, совершенно перепутав сон и явь, реальность и наваждение.

И вот ОНА снова здесь, он чувствует запах ее тела, он слышит ее тихий смех. Стилетто с трудом привстал и попытался нащупать руками терзающий его призрак, но неожиданный удар обжег его щеку огнем, и он снова оказался на полу, задыхаясь от боли.

– Лежи и не двигайся, пока я не скажу!

Он покорно замер, растворяясь в звуке ее голоса. Внезапно она бросилась на пленника, как пантера, одним движением перевернула его на живот и придавила сверху своими широкими бедрами. Ее горячий язык показался между губ и прошелся по его мускулистой спине. Стилетто показалось, что его полоснули ножом, он затрясся от сладкой боли и замер, ощутив, как ее ладонь сомкнулась на его члене, а потом с неожиданной силой сжала яички.

– Кто ты? Кем ты был? Расскажи мне!

Он почувствовал, как слеза прокатилась по щеке и упала в безмолвный мрак. Рыдания душили его, распухший язык ворочался во рту как ватное одеяло, но все же он начал рассказывать, сбивчиво и несвязно, но с лихорадочным рвением, постоянно теряя нить, повторяясь и сбиваясь, так что было непонятно, где правда, а где воспаленный бред, вызванный расшатанным рассудком. Она жадно слушала его, мучительно медленно лаская горячую плоть и шепча на ухо все новые вопросы:

– Зачем ты пришел сюда, на этот остров?

– Я ищу женщину.

– Какую?

– Ту самую, про которую я думаю, ради которой выжил и вернулся.

– Ты уже нашел ее?

– Я не уверен, я уже ни в чем не уверен. Иногда мне кажется, что это она меня нашла.

– Так кто же эта женщина? Может быть, это я?

Стилетто замолчал, стараясь не дышать и не двигаться. Он прислушивался к собственным, стократно обострившимся чувствам, к запаху женского тела, к прикосновению мягкой груди с внезапно отвердевшими сосками, ее влажному дыханию рядом со своим ухом. Неужели она лишь плод его воспаленного воображения, как и все в этой проклятой комнате? Нет, этого не может быть. Но что, если это очередная ловушка Острова? Кому он может доверять на Стили? Только одному человеку. Но как его узнать? После молчания, длившегося вечность, он, наконец, ответил глухим слабым голосом:

– Я не знаю. Может быть. Мне придется выбирать очень осторожно, ведь ошибка будет стоить мне жизни. Но я знаю одно – только если ты не галлюцинация моего свихнувшегося мозга, мы были знакомы раньше. Запах твоего тела, твой голос…

– Мы были знакомы?

– Да. В прошлом. В далеком прошлом, если это и вправду ты. А теперь оставь меня! Перестань меня мучить! Вы все! Зачем вы приходите?! Чтобы рыться у меня в голове? Ворошить старые кости? Я не хочу! Убирайтесь прочь! Вы, все вы!

Стилетто забился, словно в эпилептическом припадке, и Галатея одним прыжком отскочила в дальний угол камеры. Пожалуй, сегодня от него уже ничего не добьешься. Хорошо, очень хорошо. Он вспомнил ее. Все, что ей оставалось, – это вспомнить его. Без этого ничего не было понятно. Галатея опустила обратно на лицо окуляры ночного видения и, двигаясь спиной вперед, исчезла в узком проеме, который в ту же секунду закрылся так же бесшумно, как открылся мгновением ранее.

Галатея поглядела на экраны, прищурив фиолетовые пронзительные глаза, словно пыталась разглядеть в безумных метаниях пленника нечто большее, чем обычный результат трех суток депривации в ее «Camera obscura». Пока бестии торопливо помогали ей одеться, она успела еще раз хорошенько осмотреть татуировки на его крепкой спине. Да. Да, черт возьми! Ошибки быть не может. Этот поджарый улыбчивый грек пришел из ее прошлого. Но воспоминание, четкое секунду назад, ускользало, стоило лишь попытаться на нем сосредоточиться. Нахмурившись, Царица вышла прочь. На дальнейшие размышления уже не оставалось времени. Начинался новый день со своими вечными заботами, и Галатея знала, что без ее решительного руководства никакого порядка на Стили не будет.

День прошел в обычной рутине. Утреннее купание, массаж, потом, до ужина, управление делами острова, подсчет «пожертвований», оставленных щедрыми гостями, и планы на будущее. Надо сказать, что у маленького государства, которое они несколько лет назад учредили на этом скалистом островке, дела шли совсем неплохо. Правда, как всегда, пришлось проверять и затем переделывать работу за старым лентяем Стратосом, но в этот раз она даже не удосужилась вызвать и наказать его как следует. Весь день она то и дело останавливалась посреди своих занятий, сдвигала каштановые брови и, в минутной задумчивости, терла тонкую переносицу пальцем. Что бы она ни делала в этот день, мысли ее постоянно уносились туда, где под толщей скалы в темноте и тишине маленькой камеры находилась мучившая ее загадка. Галатея поймала себя на мысли, что со все большим нетерпением ждет наступления ночи, чтобы, наконец, снова спуститься вниз, к нему. Конечно, как любая женщина, она любила загадки, но только если разгадки не заставляли себя долго ждать.