Читать книгу "Исповедь серийного убийцы - Иван Носов"

– Ничего подобного! Я может и строг, но просто люблю порядок. А Кристина уволилась, потому что наконец-то выскочила замуж. И если мы попрощаемся с Настей в ближайшее время, то тоже только по этой причине.

– У Шакалиной есть жених? – не удержался Крамер; если так, то проведенная вместе ночь выглядела теперь для него совсем в ином свете.

Топузлиев пожал плечами:

– Кто его знает. Да в этом смысле речь даже не о Шакалиной, а о Турции в целом. Всегда так: сегодня она свободная девушка, а завтра уже обручена и готовится к свадьбе.

– То есть?

– Турецкие мужчины очень любвеобильны, – он посмотрел на Ахмеда. – Господин Йилдыз не даст мне соврать. И русские девушки им особенно привлекательны.

– Это так.

– Поэтому в Турции имеется целое комъюнити «русских жен». Точнее, русскоговорящих. Из стран бывшего СССР.

– Никто не может устоять перед напорством и обаянием турецкого мужчины, – с нотками гордости в голосе, добавил Йилдыз.

– Турки умеют ухаживать, – неожиданно вставила Ольга Авдеева.

– Вот!

Солодовник улыбнулся:

– Фу! Вы выглядите жалко! Такое ощущение, что вас мучает зависть.

– Неправда, – Ларин отрицательно покачал головой. – Мы просто глубже изучаем особенности наших культур. И, между прочим, формально я теперь тоже турецкий мужчина.

Все рассмеялись, а Ларин, как ни в чем не бывало, вернулся к теме прерванного разговора:

– В любом случае, главную роль тут играет мотив. Что общего может быть между Анной Коноваловой, Максимом Фроловым и этим педиком-проституткой?

– Не знаю, – пожал плечами Ахмед. – Ваш коллега, Фролов, никогда не был замечен за…

– Связи с мужчинами?! Да никогда! – Топузлиев расхохотался. – Макс был стопроцентным гетеросексуалом. Он обожал женщин, хотя и не особо умел их выбирать. Меня интересует другое: на сайте «Ключ к Турции» маньяк не делает текстовых записей. Публикует только фото. Почему?

Крамер хмыкнул:

– По-моему ответ очевиден: он не турок.

– Что ты имеешь ввиду?

– Построение предложений. Слова, которые он мог бы использовать. Все это скажет о нем не меньше, чем фотография или отпечаток пальца. Поэтому он молчит. Он иностранец. Не турок. Может быть, европеец или даже русский, – Крамер на секунду задумался, вспоминая разговор по «ватсап». – Да, русский. И он не хочет давать следствию лишнюю информацию, которую они смогут использовать против него.

– Но зачем какому-то русскому убивать русских иммигрантов?

– Ну, не только русских… Вспомните последнее тело, – заметил Ахмед.

– Скорее было бы верно спросить: зачем вообще кому-то убивать? – вмешался Ларин.

– Тоже верно… На этот вопрос у меня точно нет ответа.

– Может быть, он психопат?

– Естественно, он психопат!

– Скорее, социопат, – добавил Йилдыз. – Я изучил классификацию ФБР на тему серийных маньяков. Убийца-психопат обычно – маргинал, без работы, без образования, с кучей социальных проблем. Такой человек не смог бы совершить преступления, вроде наших. Социопат, наоборот, умен, внешне успешен и живет жизнью нормального среднестатистического человека. Психопат легко выделяется и, зачастую, уже находится в списке подозреваемых. Социопат растворяется среди окружающих. Например, для соседей и знакомых социопата, его арест – всегда потрясение. Практически всегда, когда вскрываются действия того или иного серийного убийцы, многие, в том числе родственники убийцы, удивляются: «Надо же, такой тихий, вежливый, мухи не обидит, а тут…»

Ахмед замолчал.

– Метанойя – с греческого, «перемена ума», «перемена мысли», – ни к кому конкретно не обращаясь, философски заметил Топузлиев.

– А я думаю, что у него пунктик насчет иммигрантов, – сказал Солодовник.

– То есть?

– Коновалова – иммигрант. Фролов – иммигрант…

– Ага. А Бурак – тоже? Иммигрировал из Анталии в Аланию на одну ночь?

Солодовник поморщился:

– Да. Глупо получается. Нужно искать мотив. Нужно понять, как он выбирает жертв. Даже, если этот выбор случайный. Он же не идет по улице и вдруг говорит себе: «Ой, а дай-ка я убью вон ту девушку!..», или – «…вон того парня!». У него должна быть какая-то система, не так ли? Ну, там родинка на щеке или грудь маленькая…

– У кого тут, мальчики, грудь маленькая? – хихикнув, Настя появилась из темноты. – Живой, – она махнула в сторону моря, откуда, покачиваясь, шел полуголый Вадим Косыгин.

Константин жестом пригласил Настю сесть рядом, но девушка, казалась, не заметила этого и, обойдя шезлонги, уселась рядом с Крамером, плотно прижавшись к нему бедром.

– Привет, – почему-то тихо сказала она.

– Привет, – отозвался Крамер, и повернулся к девушке.

Возбуждающе тонкие линии тела Шакалиной напомнили ему о проведенной вместе ночи… Приятные воспоминания, которые — он в этом не сомневался, – можно оживить в любой подходящий момент… Во взгляде Шакалиной присутствовало что-то порочное и легкомысленное, что-то, что делало ее доступной, но не превращало в шлюху.

– Ой!.. – Крамер обернулся, почувствовав, как Авдеева с силой толкнула его локтем в бок.

– Мы тут, между прочим, по делу, – сквозь зубы сказала она.

Тем временем, Косыгин вернулся к собравшимся. Купание пошло ему на пользу и он даже слегка протрезвел.

– А вот и я! – сказал он, и плюхнулся между Ольгой и Крамером. – К слову, водичка – супер! Зря вы не пошли! Эй, – его ладонь скользнула по колену Авдеевой. – Не хочешь поразвлечься, малыш?

Это произошло настолько внезапно, что несколько секунд Ольга не знала, как реагировать.

– Ты в своем уме?! – наконец, она отбросила его руку в сторону и вскочила на ноги. – Дебил!

Она переступила через шезлонг и зашагала прочь. Крамер проследил за ней взглядом, но не пошел следом.

Ларин укоризненно посмотрел на Косыгина.

– Ну вот, Вадик, опять девушку обидел…

– Серийный убийца. Остановится ли он? – словно ничего не произошло, спросил Николай Топузлиев.

Ахмед какое-то время молчал, обдумывая ответ.

– Вряд ли. Как я уже сказал, его действия мотивированы жаждой славы. По крайней мере последняя интернет-рассылка говорит в пользу этого. Я убежден: его поступки являются производными от подсознательного желания прославиться; поэтому он и публикует фото в интернете. Но популярность не вечна, и для ее поддержания его аккаунт будет требовать новых и новых записей, а значит – новых убийств. Поэтому маньяк не остановится до тех пор, пока кто-нибудь его не остановит. Точнее, мы.