Читать книгу "Рассекающий поле - Владимир Козлов"

Таких людей практически нельзя увидеть на улице. Они не ходят среди смертных – они приходят за ними в основном по ночам. Его чудовищные мышцы сократились, выбрасывая тело из «девятки». Это была особь уже какого-то другого вида. Быстрые движения столь большого тела в майке-борцовке придавали ему нелепость. Дядя в три шага подошел к парню, коснувшемуся его автомобиля, и нанес боковой удар в челюсть. Севе показалось, что уже в момент соприкосновения с кулаком жертва потеряла сознание. Послышался тупой удар тела об асфальт. Царь-рак коротко глянул на оставшихся, убедился в их оцепенении, быстро сел в машину и ударил по газам. У Севы стучало сердце от понимания, что он – как и любой – мог быть на месте павшего.

«Когда он успел так накачаться?» – невольно подумал Сева.

Бум дворовых бригад, рэкета и крыш для бизнеса начался в общем-то недавно. В городе открылось десятка два подвалов, где бойцы тягали «железо». Боксерские, борцовские секции, где ранее готовили спортсменов, быстро получили массовые заказы на подготовку быков и убийц. Помимо них, через пару лет после показа в этом городе первых видеофильмов с эффектными восточными единоборствами открылись секции тхэквондо, карате, ушу, айкидо, кунг-фу и просто рукопашного боя. О спортивной карьере в этих секциях уже никто не думал. Все готовили себя – одни к защите, другие к нападению. Но все это началось совсем недавно. А чтобы отрастить такие мышцы, нужно несколько лет не вылезать из спортзала.

Только что было так приятно быть незнакомцем даже среди знакомых. Так много обещало умение растворяться в толпе, принимать ее серый цвет, пряча свое всемогущество, быть на три шага впереди каждого, чьим объектом внимания ты можешь стать. Только что казалось, что найдена формула безопасности, некое текучее состояние, в котором ты постоянно оказываешься неопознан, остаешься никому не обязанным. Но у этого состояния была и совсем другая, очень приземленная сторона – полное отсутствие тыла. Если тебя найдет злая сила – а это может произойти так же случайно, как это только что было на улице, – ты перед нею будешь беззащитен. Город расчерчен по зонам влияния уличных банд. У каждой зоны свое название – Ливерпуль, Париж, Тридцатник, Дворянское гнездо. Встретить лихого человека, который бы никого не представлял, было сложно. Столкновение с ним – это не бой один на один, это вызов определенной организованной преступной группе. Победить в этом единоборстве в одиночку шансов не было. А если не в одиночку, значит, в составе другой группировки. Любой здоровый парень проходил через этот выбор.

– Пойдем, я тебя познакомлю.

Из-за железных дверей подвала пахнуло подвалом. Пригнув голову, чтобы не задеть за трубу со стекловатой, Сева шел по темному коридору вслед за Кольком. Вошли в освещенную комнату. На пыльном, но подметенном полу стоит разбитый коричневый диван, перед ним самодельный столик – доска на двух ящиках. Ярик, Димон и Стас играют в козла. Ярик сидит в пидорке на макушке, Димон в азарте закинул на общий диван ногу в грязном ботинке, Стас держит карты двумя руками, в зубах сигарета.

– Ногу убрал! – входя, орет Колек и тянет руку здороваться. – Это Сева.

– Да мы знакомы.

Сева тут впервые, но на него сразу смотрят иначе, чем раньше, наверху, – как на своего: раз порог пересек, значит уже наш.

Знакомы, действительно, все лица. Все из одной школы. Со Стасом так и вовсе из одного класса. Но с большинством не разговаривал никогда. А Стас не знает о нем ничего, кроме того, что парень Сева крепкий, смышленый и серьезный. Ценный может оказаться кадр. Для серьезных дел.

Димон переводит стрелки – говорит, что они утром в мусорном ведре видели грязные тампоны – вчера на этом диване кто-то драл сосок, у кого-то из участников явно была течка. Оказывается, Ярик знает, кто тут был. Сева между делом отмечает, что соски – это Настя из второго подъезда и Лиза с двадцать второго квартала. Он не общался с ними, но об их существовании знает с раннего детства и даже может вспомнить, как они выглядят. Настя всегда казалась домашним ребенком, Лиза – взрослой и деловой женщиной. Но, как выражается Ярик, девочки по глупости попали – и их наказали. «Как они будут выглядеть завтра?» – думает Сева.

Он молча слушает и сходит за своего. Входящие сюда оставляют жалость к лохам снаружи. Здесь территория сильных, жестоких хозяев жизни.

Сева видит, что ребятам, к которым он даже никогда не присматривался, настолько они не вызывали интереса, нравятся их роли. Одна коллективная роль на всех. Им уютно здесь, внутри маленького роя, где разрешается пихаться локтями, ржать, обзываться, но – не сомневаться в своем праве наказывать.

В глубине комнаты штанга на стойках, под ней скамья для жима лежа. Несколько гантелей, в углу боксерский мешок, подвешенный на крюке. Сева не может понять, кто же тут занимается, – уж точно не эти клоуны.

Сева примеряет этих людей к своей жизни. Он зашел сюда понюхать воздух мужского мира. Он явственно чувствует скуку, но сохраняет настороженность в чужом месте. Он вспоминает себя, идущего по парку с Валентиной, у которой в руке букет желтых кленовых листьев. Валить надо было эту соску, – подсказывает готовое решение здешний спертый воздух. Сева про себя усмехается: всего делов-то.

Подсаживается Стас, в партии его заменил Колек. Пока остальные огрызаются, тихо говорит:

– Правильно, что пришел. А то ходишь без дела…

– Не без дела, Стас.

– Ну да, ну да…

– Сюда кто-то из наших приходит еще?

– Юрец бывает. Ну и Артем. Но это как бы уже не наш уровень.

– Ты о чем?

– Он со старшими уже. Два киоска по городу лично контролирует. Не наш уровень.

– А вы чем занимаетесь? – Сева разговаривал, не глядя на Стаса, чувствуя, что тот не отрывает глаз от его лица.

– Ждем сигнала.

Сева поднял на него глаза и всмотрелся долгим взглядом. Стас гримасой пояснил: речь именно о том, о чем ты подумал.

– Да, ждем сигнала, Сева.

– А чего ждать-то? Часто он приходит? Кто еще сигналы подает?

– Сюда заходят только он и Тарас.

– Что – в долю не берут?

– Даже не заикайся об этом. Артем не любит этого страшно. Обязательно тебя потом так подставит… Там уже яйца железные надо иметь.

Смотрит на часы – он здесь уже почти час. Какое знакомое ощущение: время замерло. Оно никуда не идет, потому что никто никуда не идет. Никто ничего не планирует, хотя в любой момент могут сорваться оттого, что их сорвет сквозняком какого-нибудь крика или новости. «Мы здесь сидим и ждем, когда хоть что-нибудь наполнит нашу жизнь, – подумал Сева. – Какая неожиданная покорность для бандитов».

Артем и Тарас зашли совершенно бесшумно – и позы сразу стали напряженными. Тарас – здоровый высокий детина, школу окончил два года назад. Молча прошел в угол и ударил с правой – тяжелый мешок сорвался с крюка и ударился о стену. «Отработанный спецэффект», – отметил Сева. Рядом уже стоял Артем – руку он жал рывком, мгновенно сжимая, сминая чужую ладонь. Но Сева эту манеру знал. Артем был тихим человеком, ростом еле достающим ему до плеча. Русоволосый, бледно одетый, очень спокойный, он мог сойти за невзрачную, незаметную фигуру. Но Сева знал, что он гораздо беспощаднее открытого Тараса, кулаком ломавшего кирпичи. Артема в семь лет отдали на борьбу, потому он остался низок. В двенадцать он переключился на бокс, через год выиграл областные соревнования в своем весе. Он имел идеально развитое атлетическое тело, которое выглядывало только на уроках физкультуры – еще в те времена, когда он на них ходил. Артем лишь скользнул по Севе взглядом – ни одной эмоции не прибавилось в пустых серых глазах. Это был хороший взгляд – в нем не было презрения.