Читать книгу "История географических карт - Ллойд Арнольд Браун"

Вторая карта мира этого периода находится в библиотеке Альби в Лангедоке. Она переплетена в один том с рукописью VIII в., содержащей космографии Орозия и Юлия Гонория. Карта выполнена чрезвычайно грубо; фактически она настолько плоха, что многочисленные содержащиеся в ней географические ошибки, возможно, объясняются скорее недостатками плохого рисовальщика, чем информации, с которой он работал. Обитаемый мир изображен на ней в виде длинного прямоугольника со скругленными углами, окруженного океаном. При этом суша включает только район Средиземного моря, или то, что автор считал пределами старой империи. От Азии осталась лишь полоска суши по восточной границе Средиземноморья. Хотя карта очевидно римского происхождения, Италия на ней тоже нарисована плохо. Нил и Красное море впадают в Средиземное море. Западный ветер (зефир) дует с юга, река Ганг расположена в Южной Африке. Но при всех своих недостатках карта Альби, изготовленная около 750 г., остается одной из древнейших картографических изображений «латинской» Европы в Средние века.

Среди интересных карт, упомянутых в книгах того времени, но сгинувших без следа, было изображение мира, сделанное епископом Орлеанским Теодульфом (788–821) на стене собственного дома. Анастасий рассказывает, что у папы Захарии, который занимался истреблением географических ересей Виргилия, тоже была карта мира, изготовленная специально для него. В период его папства эта карта украшала собой одну из комнат Латеран-ского дворца. Эйнхардт (770–840) – друг и биограф Карла Великого – описывал, среди прочих чудес императорской библиотеки, три таблицы из серебра и одну из золота. На одной из серебряных таблиц был выгравирован «весь круг земной», разделенный на три континента. Две других содержали детальные планы городов Рима и Константинополя. Даже анонимный равеннец утверждает, что нарисовал «с чудесным искусством» картину всех описанных им земель.

Разрушительного действия времени сумели избежать более шестисот карт и набросков, сделанных между 300 и 1300 гг. Позже их находили в самых странных местах и при самых необычных обстоятельствах. Их размер варьируется от нескольких дюймов[24] – например, схематическое изображение мира в «Этимологии» Исидора Севильского – до пяти и больше футов в диаметре – как прекрасная карта из Херефордского собора (1275). Но, вне зависимости от размера и художественного качества изображения, в этих картах невозможно проследить никакого развития мысли и представлений о мире. Можно увидеть только механическое добавление фактов и столь же механическое развитие нескольких базовых идей. Невозможно также сколько-нибудь разумно классифицировать средневековые карты или разбить их на группы по точности и практичности. Даже для «типов» карт со сходными характеристиками невозможно определить какие бы то ни было источники и прототипы, кроме принятых церковью писаний, популярных в народе мифов и искаженных фрагментов греко-римской картографии, уцелевших от лучших времен. При копировании карты редко дорабатывали и улучшали по сравнению с оригиналом, как делали в свое время при переиздании карт Птолемея. Карты испанского монаха Беата, например, впервые появились в его «Комментариях к Апокалипсису», написанных в 776 г. На протяжении последующих пяти столетий эти карты многократно копировали, по всей видимости, ученые представители духовенства, но при этом в них почти ничего не изменилось. Добавились только кое-какие декоративные элементы и фантастические создания, придуманные Плинием и Солином. Подобные дополнения к картам, которые с самого начала были схематическими или аллегорическими, практически никак не сказались на развитии науки и не имеют исторического значения.

«Совершенно невероятно, – пишет один историк, – чтобы значительная часть достижений Античности была навсегда утеряна». Это может соответствовать или не соответствовать истине, но, по крайней мере в Средние века, значительная часть того, что можно назвать научными достижениями, была упрятана в монастыри, а сама наука и ученые вынуждены были на время уйти из Западной Европы. В то время как Западная Европа под руководством католической церкви почивала на лаврах собственной святости, заботу о сохранении древнего знания принял на себя Константинополь. Его библиотеки и музеи стали хранилищем памятников древней цивилизации и культуры, и это помогло сохранить науку живой. Самые упрямые мыслители Западной Европы тоже делали все возможное, чтобы светильник знания не угас окончательно. Например, в первой половине XII в. Аделяр из Бата провел лето на берегах Уэльса и Ирландии за изучением приливов и отливов и разработкой их теории. А Дунс Скот в конце XIII в. целую зиму работал в парижском монастыре, исчисляя на стене угольком с помощью достижений греческой и арабской математики предварение равноденствий. Некоторые ученые того времени, такие как Адам Бременский, папа Сильвестр II, Альберт Великий и Роджер Бэкон, принимали гипотезу сферического мира и считали ее верной. Тем не менее авторы средневековых карт, большинство из которых составляли монахи, обращались за информацией о форме и размерах обитаемого мира почти исключительно к Писанию. В результате их творения – всего лишь грубые наброски и аллегорические картинки, призванные поучать и развлекать массы или служить аргументом в пользу какой-нибудь теологической доктрины.

Кроме круглых и прямоугольных карт, форма которых была взята непосредственно из Священного Писания, сохранилось несколько овальных карт, которые должны стоять особняком. Одну такую карту составил каноник Генрих из Мейссена (ок. 1110 г.); ее можно найти в его Imago Mundi. Иногда мир изображали в форме двух конусов, соединенных основаниями; это вариация овальной карты. Мэтью Пэрис (1195–1259) вернулся к древнегреческой концепции мира в форме воинского плаща (chlamys extensa). Почти все изготовители средневековых карт, похоже, сходятся в том, что обитаемую часть мира со всех сторон окружает море Океан: «Да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так». Однако по вопросу о размерах и истинной природе Океана уже существовали разногласия. Некоторые считали, что Океан узкой лентой окружает сравнительно большую Землю; другие считали, что он очень широк. При этом все верили, что плавать по нему даже если возможно, то наверняка запрещено. Тайны Океана принадлежат Всемогущему, и не стоит пытаться проникнуть в них.

Одной из причин этого иррационального страха перед Океаном было, как ни странно, существование рая. Располагался он где-то там, за горизонтом. Сомневаться в реальности рая не приходилось, оставалось только точно определить его местонахождение. Обычно его размещали на Дальнем Востоке: «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке… и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». Главным авторитетом по раю был Исидор Севильский, который помещал его на восточном крае материка, но окружал пылающей стеной на случай, если какие-то авантюристы вздумают проявить излишнее любопытство. Другие помещали рай на острове далеко на востоке и окружали непреодолимыми горами. Третьи старались избегать точных указаний на его местонахождение и помещали фигурки Адама и Евы и сам райский сад сбоку от основной карты, обычно с восточной стороны.